с привычным благочестием". Папа приостановил свои порицания, а Жуазе отпустил отлученных от церкви. "Претензии Павла V, - говорит католический историк, - были слишком средневековыми по своему характеру, чтобы их можно было реализовать".6 Это был последний раз, когда на целое государство был наложен интердикт.
5 октября 1607 года на Сарпи напали убийцы, которые оставили его умирать. Он пришел в себя и, как говорят, заметил в эпиграмме, почти слишком хорошей, чтобы быть правдой: "Agnosco stilum curiae Romanae" (Я узнаю острый стиль римского суда).I7 Убийцы нашли защиту и одобрение в папских государствах.8 Отныне Сарпи спокойно жил в своей обители, каждый день читая мессу; но его собственный стилус не был праздным. В 1619 году он опубликовал под псевдонимом и через лондонскую фирму свою "Историю Тридентского собора" (Istoria del Concilio Tridentino), объемное обвинение против Тридентского собора. Он дал вполне протестантский рассказ о Реформации и осудил Собор за то, что тот сделал раскол непримиримым, полностью уступив папе. Протестантский мир встретил книгу с энтузиазмом, а Мильтон назвал ее автора "великим разоблачителем". Иезуиты поручили ученому из своего ордена Сфорца Паллавичино написать контр-историю (1656-64 гг.), которая разоблачила и опровергла предвзятость и неточности Сарпи.9 Несмотря на их пристрастность, эти две книги ознаменовали собой прогресс в сборе и использовании оригинальных документов, а обширное резюме Сарпи обладает дополнительной и опасной притягательной силой пламенного красноречия. Он намного опередил свое время, выступая за полное отделение церкви от государства.
Под этим гордым правительством, на этих спокойных и благоухающих каналах и между ними, Венеция продолжала гнаться за деньгами и красотой, умиротворяя Христа архитектурой, а Деву - литаниями. Каждую неделю проходил какой-нибудь праздник, для которого любой святой находил оправдание; такие коллективные восторги мы видим на картинах Гварди, а на портретах отмечаем чувственную, восточную пышность нарядов и украшений. Почти каждый вечер из гондол доносилась музыка. Если вы заходили в такой волшебный барк и не давали никаких указаний, гондольер, не говоря ни слова, доставлял вас в дом какой-нибудь связанной куртизанки. Монтень, у которого было так мало предрассудков, как ни у кого другого, был удивлен изобилием и свободой венецианских filles de joie. Они платили налог государству, которое взамен позволяло им жить там, где им нравится, и одеваться так, как им нравится; оно же защищало их от неплатежей клиентов.10
Гранд-канал и его притоки год от года становились все красивее благодаря появлению величественных церквей, великолепных новых дворцов или изящных мостов. В 1631 году сенат поручил Бальдассаре Лонгене построить благородную церковь Санта-Мария-делла-Салюте в качестве подношения Богородице за восстановление здоровья города после сильной чумы. В 1588-92 годах Антонио да Понте заменил старый деревянный мост новым Понте ди Риальто, перекинутым через Гранд-канал с помощью одной мраморной арки длиной девяносто футов, по обе стороны которой располагались магазины. Около 1600 года мост Вздохов (Понте дей Соспири) был построен над каналом между Палаццо деи Доги и Приджони ди Сан-Марко - "дворец и тюрьма по обе стороны".11 Скамоцци достроил церковь Сан-Джорджо Палладио и Библиотеку Веккья Сансовино; Скамоцци и Лонгена возвели Прокурацию Нуове (1582-1640), примыкающую к площади Святого Марка, как новые офисы для венецианской администрации. Вдоль Большого канала теперь возвышались знаменитые дворцы: Бальби, Контарини дельи Скриньи и Мочениго, где в 1818 году жил Байрон. Тот, кто видел только внешний вид венецианских дворцов, никогда не сможет представить себе роскошь и вкус их интерьеров: фресковые или кессонные потолки, расписные или гобеленовые стены, атласные кресла, резные сиденья, столы и сундуки, шкафы, инкрустированные маркетри, величественные широкие лестницы, построенные на века. Здесь ревнивая олигархия из нескольких сотен семей пользовалась всеми богатствами купеческих князей и всей разборчивостью старых аристократий.
В этот период выделяется только один венецианский скульптор, Алессандро Виттория, но венецианская живопись породила двух людей второго ранга. Пальма Веккьо (ум. 1528) через поколение передал краски своему внучатому племяннику Пальме Джоване - то есть Якопо Пальме Младшему, - который умер всего через сто лет. Джоване считают декадентом, потому что он писал с небрежной поспешностью, но некоторые из его картин, например, Папа Анаклитус в церкви Крочифери, близки к величию; и в некоторых строках Мольменти этот небрежный Младший проскакивает в жизнь:
У Пальмы иль Джоване не было другой цели... кроме работы, от которой его не могло отвлечь даже самое глубокое горе. В искусстве он искал утешения в связи со смертью двух своих сыновей, один из которых умер в Неаполе, а другой окончил жизнь в разврате. Когда его жену несли к гробу, он занялся живописью, чтобы избавиться от боли.12
Бернардо Строцци побывал на вершине Волшебного сапога, родившись в Генуе, умерев в Венеции (1644) и оставив картины почти для всех галерей. Некоторое время он был монахом-капуцином; он отрекся, но так и не смог избавиться от прозвища II Капуцино. После многих испытаний он обрел терпимость и процветание в Венеции, и там он создал свои лучшие работы. Достаточно одного примера: его "Портрет доминиканского монаха" (Бергамо) - высокий берет, подчеркивающий просторный лоб, глаза, нахмуренные и пристальные, нос и рот, дышащий характером, тонкая рука, заявляющая о родословной; сам Тициан вряд ли смог бы сделать лучше. Эти наследники гигантов были бы гигантами в любой другой стране.
3. От Падуи до Болоньи
Слава Падуи теперь заключалась в ее университете; в этот период там учился Гарвей и преподавал Галилей. В Ферраре Альфонсо II (р. 1559-97) продемонстрировал, что в роду Эсте, правившем княжеством с 1208 года, не ослабевает энергичность. На анонимной гравюре в Британском музее у него мощная голова, властная борода, глаза, выражающие решительный и мрачный ум. Он мог быть безжалостным к тем, кто ему перечил, добрым к другим, терпеливым к истерикам Тассо, бесстрашным в бою, безграничным в налогах. Он продолжал традицию Эстенси, поощряя литературу, науку и искусство и собирая их продукты в культуру, великолепие и веселье своего двора. Народ должен был довольствоваться пропитанием и лишь виртуально наслаждаться плодами своего труда. При всем своем могуществе и трех сменявших друг друга женах Альфонсо не смог родить сына, и по соглашению, заключенному в 1539 году, Феррара, долгое время бывшая папской вотчиной, в 1598 году стала папским государством. Ее культурная история подошла к концу.
Болонья, находившаяся под папским правлением с 1506 года, в эту эпоху пережила второй расцвет школы живописи, которая в течение двух столетий доминировала в Италии и распространила свое влияние на Испанию, Францию, Фландрию и Англию. Лодовико Карраччи, сын зажиточного мясника, вернулся в Болонью после изучения искусства в
