хотя Леманы были евреями, они "считаются почти такими же хорошими, как "белые люди". О них хорошо думают и считают их настолько честными и надежными, насколько это возможно для евреев".
К этому времени Леманы сделали следующий эволюционный шаг в своем превращении из купцов в банкиров. Хотя они еще не рекламировали себя в таких выражениях, они становились комиссионными купцами - бизнесменами, которые занимались посредничеством при продаже таких товаров, как табак, сахар или, в случае Леманов, хлопок. Местные плантаторы передавали свой урожай Леманам, которые организовывали его продажу и логистику - в том числе страхование груза от пожара или морских потерь - при его транспортировке. Такие торговцы, иногда называемые хлопковыми факторами, взимали плату в размере около 2,5 процента с каждой сделки плюс расходы.
По мере того как рос их бизнес, росла и территория, на которой работали Леманы. Эмануэль регулярно ездил в Нью-Йорк, чтобы встречаться с северными покупателями и экспортерами хлопка, закупать товары для своего магазина и управлять своими счетами в местных банках. Генри, в свою очередь, часто ездил в Новый Орлеан, чтобы навестить деловых партнеров в этом оживленном портовом городе, где постоянно прибывали и отплывали корабли, переправлявшие хлопок в Нью-Йорк и Европу. Во время отсутствия братьев Майер занимался магазином в Монтгомери и набирался опыта в хлопковом бизнесе. Общительный и жадный, он подружился с местными фермерами, которые обучали его своему делу - от погодных условий, которые могут повлиять на урожай, до циклов его роста и элементов, определяющих коммерческое качество урожая.
Летом 1855 года на Юге начались вспышки желтой лихорадки. Вирус проявлялся как обычный грипп, вызывая лихорадку, усталость, боли в мышцах и озноб. Но затем начинались кровотечения из глаз, рта и кишечника, сопровождавшиеся рвотой черного цвета - характерный симптом. Часто наступала смерть. Двумя годами ранее вирус уничтожил до 10 процентов населения Нового Орлеана. В конце сентября 1855 года несколько случаев желтой лихорадки было зарегистрировано в Монтгомери. "Многие люди уже ищут убежища в стране", - сообщала местная газета.
Осенью того же года Генри уехал из Монтгомери в одну из своих периодических деловых поездок в Новый Орлеан. Различные биографы Лемана пересказывают историю о том, как он, запаниковав из-за вспышки эпидемии в Монтгомери, покинул город по настоянию братьев. Но если бы это было так, Новый Орлеан вряд ли можно было бы назвать убежищем. Город переживал собственную полномасштабную эпидемию желтой лихорадки, сотни умирали каждую неделю. Во время этой вспышки лихорадка унесла почти три тысячи жизней, в том числе и Генри. Он умер 17 ноября и был похоронен на единственном в городе еврейском кладбище, оставив после себя состояние в 42 000 долларов.
-
Будущее бизнеса, основанного Генри, теперь зависело от Эмануэля и Майера. По внешнему виду было легко перепутать двух братьев. Рост обоих составлял около пяти футов шести дюймов. У обоих были темные глаза и черты лица. Оба носили бороды Вандайка, чисто выбритые до линии челюсти, с усами, переливающимися через воротник рубашки.
Но по темпераменту они были противоположностями. Майер был энергичным и дружелюбным, улыбчивым внешним лицом их предприятия, который налаживал отношения с представителями южной элиты и с удивительным изяществом проскальзывал в известные круги. Среди его близких друзей были Томас Хилл Уоттс, адвокат из Монтгомери и владелец плантаций, который впоследствии станет губернатором Алабамы, и Хилари Герберт, будущий министр военно-морского флота. "Удивительно, как быстро мой отец, очевидно, влился в экономическую и социальную жизнь своей общины", - заметил однажды Герберт Леман, однофамилец Хилари Герберта.
Одним из качеств, которое ему очень помогало, была его необычная способность общаться с людьми. "Он мог с легкостью и удобством принимать во внимание чувства и эмоции других людей и уделять им должное внимание", - вспоминал один из друзей о Майере и его "особом складе ума". Он наслаждался адреналином риска, и по мере того как Lehmans углублялись в торговлю хлопком, он стимулировал это расширение.
Эмануэль, напротив, был сдержанным и немного тревожным человеком, не склонным к излишнему риску. Он чувствовал себя наиболее комфортно, занимаясь финансовыми вопросами их бизнеса. Один из давних сотрудников вспоминал Эмануэля как "зрелого уже в молодости", "обходительного" и в высшей степени умного человека, для которого не существовало никакой искусственности - "ни притворства, ни блеска, ни показухи".
"Мой отец всегда был очень прогрессивным", - вспоминает Герберт Леман, говоря о Майере. "Мой дядя Эмануэль был консервативным.... Люди шутили об осторожности фирмы. Они всегда говорили, что, приходя в компанию, спрашивали мнение моего отца о рынке хлопка, и отец отвечал: "Я бы купил". Затем они шли к моему дяде, и он говорил: "Я бы продал". "Братья были естественным сдерживающим фактором друг для друга: Майер расширял границы их бизнеса , а Эмануэль выступал в роли сдерживающего голоса. В семье говорили, что Майер делает деньги, а Эмануэль не дает им их потерять - по крайней мере, большую часть времени.
Всегда близкие друг другу, братья объединяли свои ресурсы и на протяжении десятилетий имели общий денежный счет, с которого оплачивали свои домашние расходы, не заботясь о том, кто из братьев больше берет из общего банка. Они разделяли эту практику с селигманами, которые "не вели никакого учета личных доходов или расходов" и "доверяли другому тратить только то, что было необходимо для поддержания семьи в комфортных условиях", по словам Исаака, самого младшего из братьев.
После ухода Генри Эмануэль и Майер в последний раз изменили название своей фирмы. Отныне они будут называться Lehman Brothers.
Глава 3. СУДЬБА
В середине девятнадцатого века Соединенные Штаты расширяли свои границы в разных направлениях. Селигманы тоже расширялись. Вскоре после возвращения на Север братья разделились в поисках новых финансовых возможностей, и эту стратегию "разделяй и властвуй" они будут применять на протяжении всей своей карьеры. Джеймс и Джозеф занялись импортным бизнесом на Манхэттене, а Уильям отправился на запад, в Сент-Луис, чтобы открыть магазин одежды вместе с новым мужем своей сестры Бабетты, Максом Штетгеймером. Джесси и младший брат Генри тем временем отправились за сотни миль на север, в Уотертаун, штат Нью-Йорк, недалеко от границы Британской Северной Америки (которая впоследствии станет Канадой), где они открыли нью-йоркский магазин сухих товаров на торговой площади, известной как Public Square.
Одним из их клиентов был молодой армейский офицер, недавно направленный в близлежащий Сакетс-Харбор, важный военный форпост, где американские солдаты отразили вторжение британцев во время войны 1812 года. Первый лейтенант Улисс С. Грант был свеж после службы в Мексикано-американской войне, где
