что Индия, получив независимость, не станет безопасным убежищем для евреев, было ошибочным. Один из багдадских евреев, оставшихся на родине, генерал-лейтенант Джек Джейкоб, родившийся в Калькутте в кошерной семье, служил начальником штаба Индийской Восточной армии во время войны 1971 года, когда индийские и пакистанские войска сражались на территории, ставшей Бангладеш, а затем был генерал-губернатором Гоа и впоследствии Пенджаба.
Другой, более поздний магнат, сэр Майкл Кадури, так сформулировал причины успеха таких семей, как его: "Речь идет об обязательствах, а не о привилегиях. Подавать пример - единственный способ поддерживать его из поколения в поколение". Сассуны частично не справились с этой задачей во втором поколении и совершенно не справились в третьем и четвертом. Династии, конечно, более долговечны, чем отдельные личности. Но их выживание зависит от способности лидеров привить своей организации устойчивость и способность адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. В случае с Сассунами это лидерство дало сбой.
Остатки славы Сассунов и сегодня можно увидеть во многих уголках мира, где они вели свой бизнес. Посетитель Шанхая может остановиться в президентском люксе Сассуна в отеле Fairmont Peace (всего за 14 000 долларов за ночь), а в районе Кала-Года в Мумбаи находится прекрасная библиотека Дэвида Сассуна. Однако богатство, на которое были созданы эти памятники, более неуловимо. Куда ушли деньги? Даже завещания, обычно являющиеся надежным инструментом для оценки богатства, здесь имеют свои оговорки. Некоторые члены семьи, в частности Эдуард, перед смертью разделили большую часть своего имущества между детьми, поэтому их наследство не отражает их истинного богатства. Другие, как, например, Виктор, перевели большую часть своего состояния в оффшорные компании на Багамах, что сделало их завещания почти символическими.
В завещании Дэвида не была указана стоимость его имущества, хотя в местной прессе после его смерти в 1864 году появились неясные сообщения о том, что он оставил более 2 миллионов фунтов стерлингов. В Англии его имущество оценили в 160 000 фунтов стерлингов, в то время как в Бомбее оценки, основанные на его владениях недвижимостью и стоимости его компании, достигали 5 миллионов фунтов стерлингов. Эта цифра может быть преувеличена на целую пятую часть, хотя 4 миллиона фунтов стерлингов сегодня равны примерно 400 миллионам фунтов стерлингов, или 3 миллиардам фунтов стерлингов, рассчитанных по стоимости труда или дохода. Это состояние было накоплено примерно за тридцать лет; оно исчезнет сравнительно быстро. Наследник двух династий в Америке Оливер Уэнделл Холмс лаконично объяснил проблемы, с которыми сталкиваются богатые семьи, пытающиеся передать свое состояние детям и внукам: "Природа больших состояний такова, что они быстро уменьшаются, когда их делят и распределяют".
Ключевым моментом, объясняющим растрату богатства Сассунов, является отсутствие налогового планирования и трастов, подобных тем, что были созданы Ротшильдами, которые предотвратили бы разделение богатства с каждым поколением, а после разделения, вероятно, и в двух направлениях. Здесь поговорка о том, что "трудности семейного бизнеса начинаются с основателя", абсолютно верна. Не было долгосрочного стратегического планирования, которое бы защитило и уберегло семейные активы на благо всех. Богатство было подорвано высокими британскими налогами на наследство, которые в конце XIX - начале XX века составляли от 30 до 50 процентов для наследств стоимостью более 1 миллиона фунтов стерлингов. В 1939 году состояние Филипа Сассуна оценивалось примерно в 2 миллиона фунтов стерлингов (около 125 миллионов фунтов стерлингов сегодня), из которых пришлось заплатить непосильные 800 тысяч фунтов стерлингов в качестве налога на смерть. Тридцать лет спустя его двоюродная сестра Ханна Габбай также оставила наследство в размере около 2 миллионов фунтов стерлингов, включая активы в Южной Африке, Австралии и Голландии, с которых пришлось заплатить 1,2 миллиона фунтов стерлингов. ( Она оставила 300 000 фунтов Национальному тресту, и источник, близкий к семье, сообщил СМИ, что она была в ярости от того, что даже это завещание уважаемой национальной организации не будет освобождено от налогов на имущество).
Некоторые завещания были чрезвычайно подробными. Например, дочь Флоры и Сулеймана леди Эзра оставила четырехстраничный список бенефициаров, в основном местных жителей, которые работали на семью. Другие завещания были сложны в исполнении и требовали многих лет для распределения, поскольку имущество было разным и находилось в нескольких географических точках. Артур владел активами в Лондоне, Бомбее, Гонконге и Шанхае, и суды в каждой юрисдикции должны были утвердить завещание. В его случае большую часть активов в Англии составляли акции и облигации, которые необходимо было ликвидировать перед распределением, и не всегда это удавалось сделать в оптимальные сроки. Распределение других наследств затянулось из-за апелляций по поводу взимаемых налогов, а в некоторых случаях спор доходил до Высокого суда, чтобы разрешить противоречия между Налоговым управлением и исполнителями наследства. Суммы, выплачиваемые в виде налогов на наследство, по сегодняшним меркам были колоссальными. Другие семьи, такие как Кадури или Гюльбенкяны (армянин Калуст Гюльбенкян владел 5 % акций Иракской нефтяной компании и был одним из богатейших людей в мире, когда умер в 1955 году; его фонд в Лиссабоне до сих пор действует вместе с одноименным художественным музеем), укрывали свои активы либо путем размещения в безналоговых юрисдикциях, таких как Гонконг, либо путем создания фондов. Виктор сделал это, но только после того, как понес серьезные убытки в Китае.
Мы не знаем, сколько денег Э. Д. Сассун потерял в Китае и сколько стоил Виктор на момент своей смерти. Его состояние в Англии было ничтожным - всего 12 000 фунтов, хотя он оставил 300 000 фунтов трем племянницам, ежегодное пособие в размере около 7 000 фунтов каждой из двух сестер и несколько тысяч фунтов нескольким друзьям и Ассоциации RAF в Нассау. Остальная часть траста перешла в пользу его жены Барнси. Пресса была шокирована тем, что активы Виктора выглядели так скромно, учитывая его состояние до переезда в Китай. Газета Daily Telegraph назвала багамскую цифру "сенсационно низкой". Барнси продала свою долю в банке E. D. Sassoon Bank в начале 1960-х годов, Eve Stud Company в 1970 году, а Sassoon Studs, первоначально называвшуюся Beech House Stud, годом позже. Точных данных об этих продажах нет, но они оцениваются в один-два миллиона фунтов стерлингов, не меньше.
Сколько денег было спрятано в багамских компаниях и трастах Виктора? Согласно одному источнику, когда в конце 1940-х годов Виктор спросил Люсьена Овадию, сколько он стоит, ему ответили, что у него есть "деньги Гонконгской трастовой корпорации, первоклассные ценные бумаги в Америке на сумму около пяти миллионов долларов [стоимостью примерно 60 миллионов долларов сегодня], а также шанхайская недвижимость, плюс активы в Индии". Как мы видели, шанхайская недвижимость оценивалась в конце войны
