торговли и необходимость перенаправления в новые сферы. Важным фактором, который помог им приспособиться к глобальным изменениям, было их происхождение: Они покинули Багдад, зная, что такое безопасность и небезопасность, говорили на разных языках, понимали культуру и с уважением относились ко всем религиям и сектам, где бы они ни путешествовали или торговали. Это позволяло им чувствовать себя связанными с глобальным миром, который начинал становиться меньше благодаря улучшению транспорта и коммуникаций. И самое главное - то, что они были беженцами, готовыми меняться, адаптироваться и интегрироваться в различные общества и культуры, является окончательным свидетельством их открытости глобализации в том виде, в котором мы воспринимаем ее сегодня.
История Сассунов - это еще и урок того, как семьи беженцев вносят свой вклад в благополучие мира. Первая книга о Сассунах была опубликована в апреле 1941 года, в самые мрачные для Европы дни; в начале текста ее автор, Сесил Рот, обратился к Адольфу Гитлеру и любому лидеру, который вводил свой народ в заблуждение, считая, что его раса выше. Его вывод был очевиден: "Поглощение одаренных иностранных семей не может быть иным, кроме как преимуществом для цивилизованного государства", и такие семьи, как Сассуны и другие, подтверждали это элементарное предположение.
В начале этой книги в качестве поучительного примера приводился роман Томаса Манна "Будденброки". К этому можно добавить историю Lehman Brothers, еще одной компании, основанной семьей мигрантов, первое поколение которой жило экономно, много работало и создало огромное состояние. Упадок и бескорыстие их третьего поколения перекликались с таковыми у Сассунов, а отказ от контроля над компанией также предвещал начало ее конца, хотя в данном случае последствия были куда более масштабными. " Нет, дела у этой семьи идут неважно", - говорит один из персонажей Манна, когда семейный бизнес начинает приходить в упадок.
В отличие от вымышленных Будденбруков, упадок Сассунов отчасти объяснялся их успехом - титулами, общественным и политическим положением, дружбой с королевскими особами, к которым они стремились и которых добились, похоже, ценой того, что принесло им богатство в первую очередь. Дэвид Сассун всегда был убежден, что репутация семьи имеет первостепенное значение, и требовал, чтобы его дети работали над своим обогащением; менее чем через сто лет после его смерти его потомки наслаждались этими богатствами, в то время как созданная им фирма стала маргинальной во всех сферах, управлялась посторонними людьми, которые в конечном итоге были признаны непригодными Банком Англии. Стремление к признанию и статусу было присуще не только Сассунам. Между основателем и четвертым поколением было потеряно нечто большее, чем деньги. Один проницательный наблюдатель сравнил форму династии с бриллиантом, "начинающимся в точке, быстро расширяющимся и катастрофически сужающимся к низу". В [четвертом] поколении, более того, мало что осталось от специфического качества Сассунов предыдущей эпохи". Окончательный занавес над глобальными торговцами, или "Ротшильдами Востока", опустился.
За пределами Мумбаи или некоторых районов Шанхая сегодня мало кто слышал о семье Сассун. Эта фамилия вызывает в памяти лишь знаменитого поэта Первой мировой войны Зигфрида Сассуна в Великобритании и парикмахера Видала Сассуна (чье происхождение было сирийским и никак не связано с багдадскими Сассунами) в Великобритании и Соединенных Штатах. Я знаю это, потому что тоже ношу фамилию Сассун и тоже почти не задумывался о наследии своей расширенной семьи, пока не начал писать эту книгу. Мой прапрадед Бенджамин, один из младших братьев Дэвида, остался, когда Дэвид и их отец, Сассун, бежали из Багдада. В двадцатом веке большинство старших братьев моего отца покидали Ирак по достижении шестнадцатилетнего возраста, чтобы учиться и затем работать за границей. Однако когда пришел черед моего отца, его отец заболел и умер, и, согласно традиции, мой отец был обязан остаться, чтобы заботиться о матери и сестрах. Как и шейх с сыном, мы с ним были вынуждены в 1970-х годах покинуть родной дом под влиянием мрачных политических и культурных ветров - в нашем случае из-за зарождающейся тирании партии Баас и Саддама Хусейна в конце 1960-х годов - и перебраться на другую сторону восточной границы Ирака. Как и Дэвиду, мне посчастливилось найти работу и добиться определенного успеха в изгнании. Говорят, "беженец однажды, беженец всегда", и исследование и написание этой книги заставили меня задуматься о том, что это тоже часть наследия Сассуна. Я несу с собой не только свой собственный опыт оставления родины, но и опыт предыдущих поколений. И хотя мне спокойно и безопасно в моем новом доме, а моим детям и внукам - тоже, я стараюсь не принимать ничего как должное.
