и прославлялся не только как монарх, но и как муж. Барочные полководческие портреты времен правления его отца с их сверкающими доспехами и горностаями уступили место сдержанным семейным сценам, на которых король был изображен отдыхающим с женой и детьми. Королева впервые стала известной публичной личностью. В 1793 году, когда Луиза покинула родной Мекленбург, чтобы обручиться со своим будущим мужем, ее прибытие в Берлин произвело фурор. Когда на Унтер-ден-Линден ее приветствовала маленькая девочка, читавшая стих, она нарушила протокол, взяв ребенка на руки и поцеловав ее. "Все сердца, - писал поэт де ла Мотт-Фуке, - устремились к ней, и ее грация и миловидность не оставили никого равнодушным".10
Луиза была известна не только своей благотворительной деятельностью, но и физической красотой (превосходная двойная статуя в полный рост 1795-7 годов работы Иоганна Готфрида Шадова, на которой Луиза-подросток стоит рука об руку со своей сестрой Фредерикой в практически прозрачном летнем платье, долгие годы была закрыта для публичного просмотра, поскольку считалась слишком откровенно эротичной). Луиза была фигурой, не имевшей прецедентов в истории династии, женщиной-знаменитостью, которая в сознании публики сочетала добродетель, скромность и суверенную грацию с добротой и сексапильностью, и чья ранняя смерть в 1810 году в возрасте всего тридцати четырех лет сохранила ее молодость в памяти потомков.11
Став королевой, Луиза занимала гораздо более видное и заметное место в жизни королевства, чем ее предшественницы XVIII века. Заметно нарушив традиции, она присоединилась к королю в его инаугурационном путешествии по прусским землям, чтобы принять присягу верности от провинциальных эстов. Во время бесконечных встреч с местными знатными особами новая королева поражала всех своей теплотой и обаянием. Она даже стала иконой моды. Платок на шее, который она носила для защиты от простуды, вскоре стал предметом подражания женщин по всей Пруссии и за ее пределами. Она также была важным партнером Фридриха Вильгельма в его официальной роли. С самого начала с ней регулярно советовались по государственным делам. Она общалась с самыми важными министрами и была в курсе всех политических событий при дворе. Поразительно, что Штейн счел уместным обратиться к королеве с своим радикальным предложением о реформах во время кризиса 1806 года, и не менее важно, что она решила не передавать документ мужу, сославшись на то, что это лишь раззадорит его в момент сильнейшего стресса. Луиза оказала психологическую поддержку нерешительному королю. Единственное, что вам нужно, - это больше уверенности в себе, - писала она ему в октябре 1806 года. Как только вы ее обретете, вы сможете принимать решения гораздо быстрее".12
27. Принцессы Луиза и Фредерика Прусские. Die Prinzessinnengruppe Иоганна Готфрида Шадова, 1795-97.
В каком-то смысле выдающееся положение королевы означало рефеминизацию прусской королевской власти после почти столетия, когда женщины были оттеснены на задворки монархической репрезентации. Однако реинтеграция женского начала в общественную жизнь монархии происходила в рамках все более поляризованного понимания двух полов и их социального призвания. Публичная роль Луизы была не ролью династии с собственным двором, приоритетами и внешней политикой, а ролью жены и помощницы. Ее грозные способности и ум были поставлены на службу мужу. Такое подчинение было крайне важно для публичного имиджа королевской четы, и это объясняет, почему женские качества Луизы - ее миловидность, приятный характер, материнская доброта и женская добродетель - были столь заметными чертами культа, возникшего вокруг нее. Луиза сделала все более замкнутую "частную сферу" королевской семьи доступной для растущей публики из среднего класса. Открыв новые каналы эмоциональной идентификации, ее знаменитость уменьшила аффективную дистанцию между королевским домом и массой прусских подданных.13
Луиза, как мы видели, поддерживала оппозиционную группу, которая возникла, чтобы бросить вызов политике и процедурам правительства в 1806 году, и она настаивала на том, чтобы король отозвал их на пост после Тильзитского мира. "Где барон фон Штейн?" - спросила она после того, как до нее дошли новости о Тильзитском мире. Он - моя последняя надежда. Великое сердце, всеобъемлющий ум, возможно, он знает средства, которые скрыты от нас. Если бы только он приехал!14 Короля пришлось уговаривать, чтобы он вновь назначил Штайна на должность летом 1807 года - всего несколькими месяцами ранее он уволил его за высокомерие и неповиновение. Луиза также была поклонницей и сторонницей Карла Августа фон Харденберга; согласно одному из отчетов, его имя было одним из последних слов, которые она произнесла своему расстроенному мужу, когда лежала на смертном одре в 1810 году.15
Фридрих Вильгельм тоже признал, что чрезвычайная ситуация, вызванная поражением Пруссии, требует радикального переосмысления - он сам проявил интерес к реформам задолго до 1806 года. В 1798 году он создал Королевскую комиссию по финансовой реформе и поручил ей предложить изменения в управлении таможенными правилами, сборами и акцизами на всей территории Пруссии, но члены комиссии не смогли согласовать свои позиции, а Карл Август фон Струэнзее, министр, отвечавший за акцизы, таможни и мануфактуры, не смог представить внятное резюме ее выводов. В следующем году Фридрих Вильгельм приказал своим чиновникам разработать планы реформы прусской тюремной системы. В ответ на это великий канцлер фон Гольдбек предложил сложную - и по сути своей просвещенную - систему поощрений и наказаний, призванную стимулировать самосовершенствование и реабилитацию заключенных. Рекомендации Гольдбека были впоследствии включены в общий план реформы прусских тюрем, изданный в 1804-5 годах.16
28. Посмертная маска королевы Луизы, 1810 год
Король, несомненно, добился бы большего, если бы не сопротивление реформам во многих кругах, включая саму бюрократию. В распоряжении кабинета министров от октября 1798 года король поручил Комиссии по финансовой реформе изучить возможность увеличения базового налога на недвижимость, выплачиваемого дворянством. Однако еще до того, как комиссия собралась для обсуждения этого предложения, один из высокопоставленных чиновников передал распоряжение в гамбургскую газету Neue Zeitung, публикация которой вызвала протесты со стороны прусских провинциальных сословий.
В сфере аграрной реформы также наблюдалась сильная монархическая инициатива. Пораженный "невероятно большим количеством жалоб, которые он получал от крестьян", Фридрих Вильгельм III был полон решимости покончить с подневольным крестьянством в королевских владениях, и в 1799 году был издан соответствующий указ. Однако усилия короля встретили решительное сопротивление со стороны Генеральной директории, которая утверждала, что изменение статуса крестьян в доменах пробудит аналогичные стремления среди крестьян в дворянских поместьях и вызовет "восстание самого многочисленного класса народа".17 Только после 1803 года Фридрих Вильгельм отменил эти оговорки и приказал провинциальным министрам начать постепенную ликвидацию всех оставшихся крестьянских трудовых повинностей в королевских доменах.18
БЮРОКРАТЫ И ОФИЦЕРЫ
Штейн и Харденберг, два самых влиятельных реформатора в прусской администрации после 1806 года, представляли две разные немецкие прогрессивные традиции. Семейное
