него запрет на четыре месяца. На майнинг уходило столько электричества, что кое-где в стране его перестало хватать для бытовых нужд. В 2022 году был принят официальный закон, запрещающий использовать для майнинга дешевую субсидированную электроэнергию. Это не запрет на майнинг как таковой – хотя стоимость его теперь заметно увеличится. Для нарушителей предусмотрено серьезное наказание, вплоть до длительного тюремного заключения. Тем не менее сегодня Иран вовсю использует биткоин для международной торговли, а местные инвесторы зарабатывают на росте курса криптовалют. И пока иранские майнеры добывают 5 % от всех мировых биткоинов, правительство готовится к запуску CBDC – собственной криптовалюты.
Отдельно стоит упомянуть проблему дебетовых карт и онлайн-платежей. К системам MasterCard и Visa Иран никогда подключен не был. Сначала свои пластиковые карточки выдавали отдельные иранские банки (использовать их можно было только с соответствующими банкоматами). С 2002 года Иран начал развивать систему «Шетаб» («Ускорение»), аналог российской системы «МИР». Все банки обязали подключиться именно к ней. На сегодня любую иранскую карту можно использовать в любом иранском банкомате, POS и при онлайн-покупках в интернет-магазинах страны. В городах картами сейчас пользуются чаще, чем наличными: оно и удобнее, чем носить пухлые кошельки с купюрами, нули на которых не успевают за инфляцией. Работает система очень достойно, все-таки обкатывают ее уже 20 лет.
Система защиты карт и PIN-кодов в «Шетаб» несколько отличается от привычной нам. Да и киберворовство/мошенничество в Иране пока еще не приняло таких масштабов, как во многих других странах. Иностранцев, впервые столкнувшихся с оплатой картой в Иране, шокирует, когда продавец, лихо выхватив карту, сам же и вставляет ее в терминал с вопросом: «Какой у вас PIN?». Так происходит решительно везде. Только в подчеркнуто «европейском» ресторане официант может демонстративно отвернуться, пока вы набираете на терминале код.
Сначала меня это раздражало, но не прошло и пары месяцев, как я, ровно как и остальные покупатели, стала сходу выкрикивать заветные цифры через прилавок, на весь магазин. Бесконтактная оплата по «Шетаб» пока не проходит, однако есть планы по введению соответствующей технологии.
Карты зарубежных систем в Иране не работают. В редких случаях (например, при торговле дорогими коврами), клиенту могут предложить оплату Visa или MasterCard через терминал, подключенный, например, к банку в ОАЭ. Однако комиссии так высоки, что этим способом пользуются только при продаже предметов роскоши.
Подведем итоги
Как санкции повлияли на банковскую систему и финансовую жизнь Ирана?
1) Санкции (в числе других факторов) провоцируют падение курса валюты и инфляцию. Правительство стремится компенсировать проблемы бюджета путем жесткого контроля валютных операций и привлечения сбережений населения.
2) Даже в условиях отключения SWIFT существует немало способов проводить международные расчеты, импортировать и экспортировать товар. В том числе с помощью открытия компаний в странах-посредниках и использования различных «серых» схем.
3) Криптовалюта стала важным подспорьем в условиях санкций.
4) Внутри страны развита онлайн-торговля и свободно используются дебетовые карты. Разумеется, иностранные карты не работают в Иране, а иранские – за рубежом.
Глава 3
Предпринимательство
Восток славится тысячелетними торговыми традициями, и к частному предпринимательству тут всегда относились с особым уважением. Неудивительно, что в период мощной модернизации страны в 1950-х – 1960-х годах было положено начало крупнейшим частным предприятиям Ирана. Продукцию многих из них (включая одежду, обувь, автомобили) охотно покупали и на Западе. Автомобильная и легкая промышленность, строительство – в частных руках все это развивалось стремительно.
Исламская революция 1979 года, полностью перевернувшая общественную систему, естественно, затронула и крупных (да и средних) собственников. Одним из лозунгов ее была идея социальной справедливости – и потому соблазн «отнять и поделить» оказался слишком велик. Многие владельцы предприятий сочувствовали шахскому режиму и были вынуждены бежать за границу, а их имущество конфисковали. Кое-кого казнили, другие добровольно расставались с капиталами. В отличие от коммунистической России, в революционном Иране не было установки на полный запрет частной собственности и предпринимательства. Но предполагалось, что управлять компаниями должны «правильные и набожные», близкие народу и правительству Хомейни люди.
Как легко догадаться, новые хозяева заводов и фабрик к своей роли готовы не были, тем более в кризисных условиях революции и затяжной войны. Часто они вообще не обладали никаким опытом управления. Предприятия работали в убыток, качество падало, люди теряли рабочие места. Правительство не хотело допускать народного недовольства, поэтому такие компании поддерживались на плаву с помощью многомиллионных государственных дотаций. То есть и финансово, и с точки зрения управления даже частные компании оказались прочно связаны с государством. Их топ-менеджеры все равно получали свои прибыли из государственного кармана, а потому у них не было стимулов улучшать качество управления.
Печальным примером служит компания «Кафш Мелли» – некогда один из гигантов обувной промышленности Ближнего Востока. Кожаная обувь из Ирана пользовалась спросом за рубежом, а бренд компании служил знаком качества.
После революции главу компании сместили, и он благоразумно уехал за границу. Когда прошли годы и все несколько успокоилось, иранское правительство стало подумывать о восстановлении экономики и даже приглашении эмигрировавших специалистов. Глава «Кафш Мелли» предложил свои услуги – и выразил готовность за собственные деньги выкупить предприятие. На тот момент оно уже стало убыточным, и многие фабрики находились в плачевном состоянии. Но ему отказали как «антиреволюционному элементу».
На сегодня в магазинах «Кафш Мелли» отовариваются только самые бедные слои иранского населения, которые не могут себе позволить обувь качественнее и дороже. И все равно магазины постоянно дотируются государством, иначе их пришлось бы закрыть. Некогда процветавший бизнес фактически уничтожен.
Аналогичная ситуация произошла с компанией «Ней-Шекар», которая когда-то являлась крупнейшим в Иране производителем тростникового сахара. Компанию конфисковали – и выставили на торги за сотую долю ее реальной стоимости. Как легко догадаться, приобрели ее сами иранские чиновники (приближенные к ним лица). Далее часть капиталов была разворована, частично компания обанкротилась, и кое-кто из владельцев сбежал за границу.
На сегодня иранская экономика является скорее смешанной, с мощным государственным сектором. Еще в начале 2000-х годов правительству Ирана стало ясно, что имеющаяся модель строгого государственного регулирования крайне неэффективна. На тот момент в руках государства находилось до 70 % промышленных предприятий. И было принято решение провести приватизацию (разительно напоминающую ту, что в 1990-х проходила в России). Идея была в том, чтобы, начиная с 2005 года, ежегодно сокращать долю государственных компаний на 20 %. Пятилетний план предусматривал передачу в частные руки около 80 % госсобственности, и задачу эту к 2010 году выполнили наполовину. На данном этапе машиностроение, металлургия и нефтехимия полностью находятся в руках государства, в
