к существующему мировому предложению богатства. Если производитель этого продукта станет мультимиллиардером, продав его этим миллиардам людей, это не сделает этих людей беднее.
Люди вроде британского социалиста Джорджа Бернарда Шоу могут сетовать на то, что производитель этого продукта не обладает ни академической квалификацией, ни личными достоинствами, которые Шоу приписывает себе и таким же, как он. Но это не то, за что платят покупатели компьютеризированного продукта своими собственными деньгами. Также не очевидно, почему стенаниям третьей стороны должно быть позволено влиять на сделки, которые не приносят третьей стороне никакого вреда. Не внушает оптимизма и общий послужной список упреков третьих лиц.
Все это не означает, что бизнес никогда не делал ничего плохого. Святость не является нормой в бизнесе, так же как и в политике, в СМИ или в академических кампусах. Именно поэтому у нас есть законы. Но это не повод создавать все более многочисленные и масштабные законы, чтобы передать все больше власти в руки людей, которые не платят никакой цены за то, что они не правы, независимо от того, насколько высокую цену платят другие люди, подчиняющиеся их власти.
Такие скользкие слова, как "заслуга", имеющие многозначное и противоречивое значение, могут затруднить четкое понимание сути проблем и тем более путей их решения.
Расизм
"Расизм - возможно, самое сильное слово в словаре социальной справедливости. Нет никаких сомнений в том, что расизм причинил огромное количество ненужных страданий невинным людям, сопровождаясь такими неописуемыми ужасами, как Холокост.
Расизм можно сравнить с какой-нибудь смертельной пандемической болезнью. Если это так, то, возможно, стоит задуматься о последствиях различных способов реагирования на пандемии. Мы, конечно, не можем просто игнорировать болезнь и надеяться на лучшее. Но мы не можем впадать и в противоположную крайность, жертвуя всеми другими проблемами - в том числе другими смертельными заболеваниями - в надежде снизить смертность от пандемии. Например, во время пандемии Ковид-19 смертность от других болезней возросла, потому что многие люди боялись посещать медицинские учреждения, где они могли заразиться Ковидом от других пациентов.
Даже самые страшные пандемии могут утихнуть или прекратиться. В какой-то момент постоянная озабоченность пандемическим заболеванием может привести к еще большим опасностям и смертям от других болезней, а также к другим жизненным стрессам, вызванным продолжающимися ограничениями, которые, возможно, и имели смысл, когда пандемия была в силе, но после нее оказались контрпродуктивными в чистом виде.
Все зависит от того, каковы конкретные факты в конкретное время и в конкретном месте. Это не всегда легко узнать. Особенно трудно это понять, когда особые интересы извлекли политическую или финансовую выгоду из пандемических ограничений, и поэтому у них есть все стимулы поддерживать убеждение, что эти ограничения по-прежнему крайне необходимы.
Аналогичным образом, особенно сложно узнать о текущей распространенности и последствиях расизма, когда расисты публично не называют себя. Более того, люди, у которых есть стимулы максимизировать страх перед расизмом, включают политиков, стремящихся завоевать голоса избирателей, заявляя о своей защите от расистов, или лидеров этнических протестных движений, которые могут использовать страх перед расистами, чтобы привлечь больше последователей, больше пожертвований и больше власти.
Ни один здравомыслящий человек не верит, что в американском обществе, да и в любом другом, нет расизма. Здесь стоит вспомнить слова Эдмунда Берка, сказанные еще в XVIII веке: "Сохраняя свои принципы непоколебимыми, я оставляю свою деятельность для рациональных начинаний". Наши принципы могут полностью отвергать расизм. Но ни у расового меньшинства, ни у кого-либо другого нет неограниченного времени, неограниченной энергии или неограниченных ресурсов, чтобы вкладывать их в поиск всех возможных следов расизма - или вкладывать в еще менее перспективную деятельность по моральному просвещению расистов.
Даже если каким-то чудом нам удастся добиться нулевого уровня расизма, мы уже знаем из истории американских деревенщин - которые физически неотличимы от других белых людей и поэтому не сталкиваются с расизмом - что даже этого недостаточно для предотвращения бедности. Тем временем в черных семьях, состоящих в браке, которые не избавлены от расизма, уровень бедности ежегодно исчисляется однозначными цифрами на протяжении более четверти века. Мы также знаем, что сегодня расисты не могут помешать чернокожим молодым людям стать пилотами ВВС или даже генералами ВВС, а также миллионерами, миллиардерами или президентами США.
Точно так же, как мы должны понимать, когда сила пандемии, по крайней мере, спадает, чтобы мы могли использовать больше нашего ограниченного времени, энергии и ресурсов против других опасностей, нам также необходимо уделять больше внимания другим опасностям, помимо расизма. Особенно это касается молодого поколения, которому необходимо решать проблемы и опасности, реально стоящие перед ним, а не зацикливаться на проблемах и опасностях предыдущих поколений. Если расисты не могут помешать сегодняшним молодым людям из числа меньшинств стать пилотами, то профсоюзы учителей могут - отказывая им в достойном образовании в школах, главными приоритетами которых являются железная гарантия занятости учителей и миллиарды долларов профсоюзных взносов для учительских профсоюзов.
Ни в коем случае нельзя быть уверенным, что враги американских меньшинств способны причинить им столько же вреда, сколько их предполагаемые "друзья" и "благодетели". Мы уже видели, какой вред нанесли законы о минимальной заработной плате, лишив чернокожих подростков возможности устроиться на работу, которую работодатели готовы предложить, с оплатой, на которую подростки готовы согласиться, потому что незаинтересованные третьи лица решили считать, что они понимают ситуацию лучше, чем все непосредственно вовлеченные в нее люди.
Еще одна "льгота" для меньшинств, которую предлагают сторонники социальной справедливости, - это "позитивные действия". Этот вопрос часто обсуждается с точки зрения вреда, причиненного людям, которые могли бы получить определенную работу, поступление в колледж или другие льготы, если бы они предоставлялись на основе квалификации, а не демографического представительства. Но необходимо понимать и вред, наносимый предполагаемым бенефициарам, который может быть еще хуже.
Эта возможность особенно нуждается в изучении, поскольку она полностью противоречит господствующей программе социальной справедливости и ее нарративу об источниках прогресса чернокожих американцев. Согласно этой концепции, выход чернокожих из бедности был обусловлен законами о гражданских правах и политикой социального обеспечения 1960-х годов, включая позитивные действия. Эмпирическая проверка этого нарратива давно назрела.
Позитивные действия
В преобладающем повествовании о социально-экономическом прогрессе чернокожих американцев приводятся статистические данные, свидетельствующие о снижении доли чернокожего населения, живущего в бедности после 1960-х годов, и росте доли чернокожего населения, занятого в профессиональных профессиях, а также о росте доходов. Но, как и в случае со многими другими заявлениями о статистических тенденциях во времени, произвольный выбор года, выбранного в качестве начала статистической оценки, может стать решающим фактором в определении обоснованности выводов.
Если представить статистические данные о ежегодном уровне бедности среди чернокожих американцев, начиная с 1940 года - то
