еще некоторые люди вздрагивают, когда слышат это слово.
Но понятно, что это только первая прикидка. Проблема оказалась гораздо более серьезной, и потребовалось еще несколько лет, чтобы понять, как к ней вообще можно подступиться.
Четвертое. Меня гораздо больше волновало не столько то, как измерять уровень разделения труда, а то, применительно к чему мы собираемся его мерить?
Было понятно, что не применительно к национальной экономике. Если посмотреть на ту же американскую систему разделения труда, то было видно, что она не замкнута в рамках Соединенных Штатов, это глобальная система, которая давно выползла за пределы собственно США. И вообще системы разделения труда по мере своего роста очень быстро выползают за пределы своих национальных границ. В самих Соединенных Штатах в какой-то момент чуть было не исчезла профессия металлурга и все, что с ней было связано, но металл они потреблять не перестали.
К фирме понятия уровня разделения труда применить можно, но это не тот уровень, о котором мы говорим.
Так к чему мы применяем этот фактор разделения труда? В грубых примерах все просто, мы еще рассмотрим их специально, и будем разбираться, в чем они грубые. Может быть, поначалу это даже не будет заметно. Но примеры примерами, а необходимо общее и однозначное понятие.
Потребовалось восемь лет, чтобы ответить на этот вопрос. Получалось так. Вроде бы есть новый подход, есть результаты, о которых можно говорить. Прогнозы, которые сбываются, есть. А вот то, на основании чего мы делаем прогнозы и достигаем результатов, долгое время представляло собой лишь смутный образ.
В 2010-м объект применения понятия разделения труда был определен, и стало ясно, вокруг чего необходимо строить теорию. Тогда я и решил, что раз в центре теории находится новый объект, то и наука должна получить новое имя.
Сначала объектом была национальная экономика, и наука называлась политэкономия.
Потом в центре внимания оказался индивидуум, и наука стала называться economics.
У нас другой объект, тот, к которому может применяться понятие разделения труда. Мы его сформулируем в другой лекции, но я дам вам понятие, о чем идет речь, уже сегодня. Если появился новый объект или даже система объектов, то наступил и новый этап в развитии экономической науки. Конечно, она заслуживает нового названия. Ну, не мудрствуя лукаво, я ее назвал «неокономика».
Поэтому то, что вы сейчас будете слушать, – курс неокономики.
Когда мы сменили объект, то за этим пошла целая цепная реакция пересмотров всего, что сказано в экономической теории, достаточно долго мы добирались до глубин и процесс этот еще далек от завершения. Тем не менее общие контуры подхода уже ясны. Вы – первые, кто это слушает в таком объеме, который уже можно считать целостным.
Итак, я вам дал отчет и рассказал, о чем пойдет речь.
Теперь о структуре курса: как он построен.
В неокономике – новый объект, который для своего представления требует достаточно высокого уровня абстрагирования. Его можно проиллюстрировать с помощью примеров, но это все будут достаточно сложные примеры. Поэтому, если бы я начал вводить базовые понятия, исходные абстрактного уровня, вы бы достаточно быстро выпали из процесса, не понимая, зачем я это делаю и к чему веду. И потом, когда я начну строить целостную картину, все пришлось бы повторять по второму разу. Поэтому сегодня я нечетко дам основные понятия для ознакомления.
Следующие две лекции мы будем рассматривать кейс: конкретный пример того, как фактор разделения труда работает для объяснения неких явлений реальной экономики. Причем таких явлений, по которым даже ортодоксальная экономическая наука на сегодняшний день не имеет никаких решений (хотя они сами считают, что не имеют пока удовлетворительных решений, но вот-вот их найдут). Речь пойдет о взаимодействии развитых и развивающихся государств и проблеме экономического роста в целом (с которой мы и начали). Этот кейс был изначально разобран и разработан наиболее тщательно, он показательный.
Поэтому далее, когда мы будем уже переходить к достаточно абстрактному введению понятия, работе с абстрактными понятиями, у нас будет все время перед глазами пример, я все время буду говорить, что мы с этим уже сталкивались, в другом виде, в ходе разбора этого конкретного примера. Ну а потом, когда мы эти понятия уже введем, там мы уже будем работать с ними, наращивать мясо и все остальные необходимые вещи – кожу, волосы, ногти и мозоли. Вот такая будет у нас структура курса.
Необходимо различать естественное и технологическое разделение труда.
Экономисты-классики описывали оба типа, но часто их путали.
Сегодня под разделением труда обычно понимают только естественное, а неокономика понимает еще и технологическое.
Давайте перейдем к введению понятий и рассмотрению разделения труда.
Первое понимание (различение), почему я одним образом понимаю разделение труда, а все остальные по-другому, было сформулировано практически сразу, оно входило в состав общей картины, которая мне с самого начала открылась. На самом деле, одним термином разделения труда мы называем два разных явления (хотя они иногда очень похожи и взаимосвязаны): естественное разделение труда и технологическое разделение труда.
Про естественное разделение труда мы все с вами хорошо знаем из стандартного учебника экономики: на севере производят пушнину, на юге – виноград, меха обменивают на вино. Естественное разделение труда – это разделение труда, вызванное естественным преимуществом или недостатком. У кого-то есть некое естественное (как правило, природное) преимущество, V кого-то есть естественный природный недостаток. В рамках этой системы преимуществ и недостатков осуществляется обмен, торговля, и с этого обычно начинается рассказ про экономику.
Когда говорят, что какая-то страна должна встроиться в международное разделение труда, имеется в виду именно естественное разделение труда. Обычно добавляют: чтобы использовать свои естественные преимущества в той или иной области. Причем список естественных преимуществ далеко не ограничивается природными, туда что только не записывают, и мы с этим будем еще разбираться.
А что такое технологическое разделение труда?
Вернемся к Адаму Смиту, с чего он начинает повествование? С булавочной фабрики. Труд разбит на восемнадцать операций. Работают 10 человек, так что некоторые по нескольку операций делают. Для каждой из этих операций никаких естественных преимуществ не требуется. Требуется только аккуратность в выполнении достаточно простой операции.
В естественном разделении труда естественные преимущества индивида развиваются, кузнец становится
