В. Варнавским, являющимся одним из первых в российской экономической науке исследователем названного феномена. По его мнению, государственно-частное партнерство — это стратегический, институциональный и организационный альянс между государством и бизнесом в целях реализации общественно значимых проектов в широком спектре отраслей промышленности и НИОКР, вплоть до сферы услуг» [50].
Отметим, что это определение воспроизводится ныне в большинстве научных и учебных публикаций.
Казалось бы, аналогичной позиции придерживается М. Дерябина, отмечая, что государственно-частное партнерство представляет собой институциональный и организационный альянс государственной власти и частного бизнеса с целью реализации общественно значимых проектов в широком спектре сфер деятельности — от развития стратегически важных отраслей экономики до предоставления общественных услуг в масштабах всей страны или отдельных территорий [326].
Однако между такими позициями есть различие, суть которого заключается в том, что М. Дерябина снимает акцент, сделанный В. Варнавским на стратегическом характере такого партнерства, который тем не менее сама подтверждает в том же определении указанием целевой ориентации проектов ГЧП на развитие стратегически важных отраслей экономики.
При всей важности позиционированных в вышеприведенных определениях институционального и организационного «срезов» государственно-частного партнерства, полагаем, что они выступают в качестве условий, необходимых для эффективного экономического взаимодействия партнеров, которое основывается на объединении принадлежащим им ресурсов и распределении рисков.
Эти признаки четко зафиксированы в Федеральном законе от 13.07.2015 г. № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации», в котором такое партнерство определено, как юридически оформленное на определенный срок и основанное на объединении ресурсов, распределении рисков сотрудничество публичного партнера, с одной стороны, и частного партнера, — с другой [2].
Е.А. Дынин рассматривает государственно-частное партнерство как объединение материальных и нематериальных ресурсов общества (государства или местного самоуправления) и частного сектора на долговременной и взаимовыгодной основе для создания общественных благ (благоустройство и развитие территорий, развитие инженерной и социальной инфраструктуры) или оказания общественных услуг (в области образования, здравоохранения, социальной защиты и т. д.) [68].
Указанный автор, фиксируя объединение ресурсов в качестве важного признака ГЧП, обоснованно указывает на их долговременное и взаимовыгодное использование партнерами.
Обратим также внимание на то, что Е. А. Дынин, в отличие от В. Варнавского и М. Дерябиной, в качестве экономического пространства реализации проектов ГЧП определяет только сферы ответственности государства.
По нашему мнению, такой акцент справедлив только в историческом контексте, поскольку в Великобритании, которая стала пионером в реализации «частной финансовой инициативы», именно в этой сфере впервые стали реализовываться проекты ГЧП.
Другое дело, что современная российская практика государственно-частного партнерства выходит за пределы только сферы ответственности государства.
В подтверждение этого вывода обратим внимание на тот факт, что в ст. 7 Федерального закона от 13.07.2015 г. № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации» [2] были после его принятия введены дополнения, расширяющие объектную базу реализации проектов ГЧП, которая ныне включает достаточно широкий спектр отраслей, в том числе, промышленность и сельское хозяйство. [6] Поэтому обоснованно утверждать, что не все проекты государственно-частного партнерства, ныне реализуемые в Российской Федерации, связаны только с производством общественных благ и предоставлением общественных услуг.
Э.В. Адамов, расширяя состав партнерства органами местного самоуправления, определяет его как взаимодействие публичной власти и бизнеса на основе согласования их экономических интересов и совместного управления [39].
Приведенная точка зрения дополняет состав сущностных характеристик партнерства власти и бизнеса, обоснованно включая в него согласование интересов партнеров. Полагаем, однако, необходимым сделать ряд уточнений.
Во-первых, создание общественных благ и оказание общественных услуг призвано обеспечить реализацию не только экономических, но и социальных интересов. Теснота их связи и взаимообусловленность требуют применения более корректной, чем предложено названным автором, формулировки. На наш взгляд, речь нужно вести о социально-экономических интересах названных партнеров.
Во-вторых, следует учитывать, что согласование интересов является задачей, решаемой, как на этапе формирования государственно-частного партнерства (при выработке базовых положений соглашения, договора между партнерами), так и в процессе его деятельности. Поэтому необходим акцент на реализацию согласованных интересов партнеров.
В.В. Гассий в качестве основополагающей черты государственно-частного партнерства указывает сбалансированность интересов, прав и обязательств сторон в процессе его реализации [59].
Отмеченная указанным автором сбалансированность интересов, прав и обязательств сторон является необходимым, но не единственным атрибутом управления деятельностью партнерства. Не менее значимыми являются и другие, в том числе: целевая ориентация управления; системность его воздействия на деятельность партнерства, обеспечиваемая реализацией необходимого состава функций управления и др.
По мнению А.С. Колосова и И.Е. Рисина, сущность государственно-частного партнерства раскрывается в трех аспектах:
— в экономическом плане государственно-частное партнерство выступает как форма отношений между институционально разнородными субъектами (государством, бизнесом, гражданами);
— в институциональном аспекте государственно-частное партнерство является формой реализации государственной собственности;
— как категория управления государственно-частное партнерство представляет собой способ соединения механизмов конкуренции и координации [96].
К достоинствам приведенной позиции, на наш взгляд, могут быть отнесены следующие:
— дополнение традиционно выделяемых институционального и организационного аспектов государственно-частного партнерства экономическим;
— раскрытие сложной природы управления государственно-частным партнерством, отличающегося взаимодействием механизмов конкуренции и координации.
Полагаем, что и эта позиция нуждается в уточнении и дополнении.
Во-первых, институциональная разнородность партнеров является характеристикой его институциональной, а не экономической природы. Напротив, реализация государственной собственности есть ключевой момент экономической основы ГЧП, а не характеристика его институционального аспекта.
Во-вторых, граждане, являясь конечными потребителями общественных благ и услуг, создание и предоставление которых призваны обеспечить проекты государственно-частного партнерства, имеют отношение только к использованию результатов его деятельности. Их интересы в партнерстве должно представлять государство, определяя требования к качественным и количественным параметрам общественных благ и услуг, ожидаемых от реализации конкретных проектов ГЧП.
Поэтому вряд ли корректен ввод граждан в состав субъектов государственно-частного партнерства. Другое дело, что они, являясь потребителями общественных благ и услуг, выступают в качестве необходимых участников процесса оценки эффективности таких проектов.
В-третьих, поскольку речь идет об использовании ресурсов обоих партнеров, наряду с государственной собственностью, экономической основой государственно-частного партнерства выступает и частная собственность.
В-четвертых, механизмы конкуренции и координации имеют вполне определенные сферы действия. Первый механизм используется только на этапе разработки проектов государственно-частного партнерства, когда на конкурсной основе публичная власть осуществляет выбор конкретного частного партнера. Второй механизм обеспечивает взаимодействие равноправных субъектов хозяйствования при реализации проектов ГЧП.
Важно также отметить, что востребованность механизма конкуренции на практике ограничена только государственно(муниципально) — частным партнерством, являющимся, безусловно, основной, но не единственной формой стратегического партнерства публичной власти и бизнеса.
Полагаем, что для раскрытия сущности государственно — частного партнерства определяющим является «экономический срез», базовыми характеристиками которого служат экономические отношения между партнерами и реализуемые ими интересы. В связи с этим сфокусируем исследование на выявлении:
— состава отношений между названными партнерами, определением их объекта и предмета;
— ключевых социально-экономических интересов названных партнеров, как общих, так и особенных, в силу чего подлежащих согласованию.
По нашему мнению, состав отношений между