В конечном счете падение соотношения между капиталом и доходом с 1913 по 1950 год — это история самоубийства Европы и эвтаназии европейских капиталистов.
Однако эта политическая, военная и бюджетная история была бы неполной, если бы мы не подчеркнули, что низкое соотношение между капиталом и доходом в послевоенной Европе имело и определенные положительные последствия, поскольку отчасти отражало выбор в пользу государственной политики, которая преследовала цель — более или менее осознанно и с большей или меньшей эффективностью — сократить рыночную стоимость активов и экономическое могущество их владельцев. Так, цена на недвижимость и на предприятия в 1950-1960-е годы находилась на исторически низшем уровне относительно цен на товары и услуги, — отчасти этим объясняются низкие показатели соотношения между доходом и капиталом. Напомним, что все формы имущества всегда оцениваются при помощи рыночных цен, имеющих место в различные эпохи. Это вносит определенную долю произвольности (рынки часто ведут себя капризно), однако это единственный имеющийся в нашем распоряжении способ для того, чтобы оценить национальный капитал: как иначе к гектарам сельскохозяйственных земель прибавлять квадратные метры недвижимости и доменные печи?
В послевоенное время цены на жилье находились на исторически низком уровне вследствие политики замораживания арендной платы, введенной почти повсеместно в периоды сильной инфляции начала 1920-х и 1940-х годов. Арендные платежи росли медленнее, чем остальные цены. Квартиросъемщики стали платить меньше за жилье, доходы его собственников сократились, в результате чего цены на недвижимость снизились. Цены на предприятия, т. е. стоимость акций и долей участия в котируемых и некотируемых компаниях, также были сравнительно низкими в 1950-1960-е годы. Доверие к биржевым рынкам было серьезно подорвано кризисом 1930-х годов и послевоенной национализацией; кроме того, власть акционеров и стоимость их активов уменьшились в результате новой политики, предусматривавшей финансовое регулирование и обложение налогами прибылей и дивидендов.
Подробные расчеты, которые мы провели для Великобритании, Франции и Германии, показывают, что низкий уровень цен недвижимых и биржевых активов в послевоенный период является важной — хотя и не основной — причиной падения соотношения между национальным капиталом и национальным доходом в период с 1913 по 1950 год: он обеспечил от четверти до трети снижения в этих странах, тогда как на эффект объема (низкие национальные накопления, потеря зарубежных активов и разрушения) приходится от двух третей до трех четвертей падения[133]. Более того, в следующей главе мы увидим, что быстрый рост цен на недвижимость и биржевые активы в 1970-1980-е годы и особенно в 1990-2000-е годы в значительной степени обусловил повышение соотношения между капиталом и доходом, хотя и является менее значимым фактором, чем структурное снижение темпов роста.
Капитал в Америке: больше стабильности, чем в Европе
Прежде чем перейти к более детальному изучению повышения соотношения между капиталом и доходом во второй половине XX века и к анализу перспектив двадцать первого столетия, которым мы займемся в следующей главе, следует выйти за рамки Европы и исследовать те исторические формы и масштабы, которые капитал принял в Америке.
Разница бросается в глаза. Прежде всего Америка предстает в роли нового мира, где капитал имеет меньшее значение, чем в Старом Свете, т. е. в Европе. Если точнее, то, согласно многочисленным подсчетам той эпохи, которые мы собрали и сравнили друг с другом, как и в случае других стран, общая стоимость национального капитала едва превышала три года национального дохода в эпоху борьбы США за независимость в 1770-1810-х годах. Стоимость сельскохозяйственных земель составляла от одного до полутора лет национального дохода (см. график 4.6). Несмотря на все неточности, нет никаких сомнений в том, что соотношение между капиталом и доходом в американских колониях было намного ниже, чем в Великобритании и во французском королевстве, где национальный капитал достигал семи лет национального дохода, из которых около четырех лет приходилось на сельскохозяйственные земли (см. графики 3.1–3.2).
График 4.6
Капитал в Соединенных Штатах в 1770–2010 годах.
ордината: Стоимость национального капитала (в % к национальному доходу).
Примечание. В 1770 году национальный капитал Соединенных Штатов составлял три года национального дохода (из них полтора года приходились на сельскохозяйственные земли).
Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Ключевой момент здесь заключается в том, что в Северной Америке, разумеется, намного больше гектаров земель на душу населения, чем в Европе. Значит, объем капитала на человека в Америке намного выше. Однако земли там настолько много, что ее рыночная стоимость находится на очень низком уровне: каждый может владеть огромным количеством земли, поэтому и стоит она немного. Иными словами, эффект объема более чем уравновешивается эффектом цены: когда объем капитала определенного типа превышает определенные пределы, его цена неизбежно падает до столь низкого уровня, что производная обоих эффектов, т. е. стоимость капитала, оказывается ниже, чем при более скромном объеме.
Впрочем, значительная разница в цене на землю между Новым Светом и Европой на рубеже XVIII–XIX веков подтверждается и всеми имеющимися историческими источниками, касающимися сделок по продаже или передаче сельскохозяйственных земель (например, посмертными описями имущества и документами о правах наследства).
Тот факт, что жилая недвижимость и другие виды внутреннего капитала также были на относительно низком уровне в Соединенных Штатах в колониальную эпоху и во времена рождения Американской республики, объясняется другими причинами, но не вызывает удивления. Вновь прибывшие жители, которые составляли очень весомую часть американского населения, не пересекали Атлантику вместе со своим жильем или своими инструментами, а для того, чтобы накопить недвижимое имущество и профессиональное оборудование в объеме, равном нескольким годам национального дохода, нужно время.
Совершенно очевидно, что низкие значения соотношения между капиталом и доходом в Америке отражают фундаментальную разницу в структуре социального неравенства по сравнению с Европой. Если вся совокупность имущества едва достигала трех лет национального дохода в Америке по сравнению с более чем семью годами в Европе, то это означает, что собственность, накопленная в прошлом, в Новом Свете имела меньшее значение. Нескольких лет труда и производства было достаточно для того, чтобы наверстать изначальную имущественную разницу между социальными группами или по крайней мере наверстать ее быстрее, чем в Европе.
