Наиболее полным выражением, подлинным апофеозом извращения прозрачности к настоящему времени представляется “политическая игротехника” Обамы. Целый народ — причем народ наиболее развитой в мире страны — был вовлечен, по сути дела, в игру, в которой люди действовали, даже не пытаясь осознавать ответственности за свои действия. В результате президентом США стал человек, о котором всем известно практически все, — кроме главного: чьи интересы и каким именно образом он будет выражать. Да, возможно, это не было известно даже ему самому (людей, играющих предназначенные им роли, далеко не всегда извещают о предстоящих им судьбах), — однако глобальные управляющие сети (и не только крупнейшие, которые названы выше) возлагали на него определенные надежды и строили связанные с ним определенные планы. Эти надежды и планы и есть его стратегия — пусть даже и вынужденная, — и люди, открыто и публично избравшие этого самого открытого и публичного из всех политиков США (если не всего мира), не знают о них практически ничего!
Таким образом, формальная публичность стала к настоящему времени эффективным инструментом сокрытия намерений и манипулирования обществами, применяемым в первую очередь глобальными управляющими сетями (просто потому, что их положение наиболее соответствует требованиям применения этого инструмента).
А это значит, что, к сожалению, формальная демократия, основанная на стандартном наборе демократических институтов, не способна ограничить скрытое влияние и, более того, разрушительный произвол глобальных управляющих сетей. Она ведь сама является не только средством реализации ими своих интересов (при помощи извращения публичности), но и, более того, средой существования этих сетей.
Их сдерживание объективно требует ограничения стандартных демократических институтов, отступления от формальной демократии ради восстановления демократии содержательной (неуклонные попытки чего, собственно говоря, и наблюдаются в США после 11 сентября 2001 года).
Опорой в сдерживании глобальных управляющих сетей должны стать все те национально и культурно обособленные силы, которые в силу самого своего существования воспринимаются представителями этих сетей, “глобальными кочевниками”, как непримиримые враги, подлежащие уничтожению.
Это фундаментальное противоречие глобализации является объективной предпосылкой для восстановления национального единства, ибо противоречия между интересами народов и глобальных сетей или, выражаясь классовым языком, между глобальным управляющим классом и отдельными обществами, низведенными до положения объектов эксплуатации этим классом, неизмеримо глубже и острее, чем классовые противоречия внутри обществ.
Основной проблемой каждого общества оказывается способность выявить внутри себя “пятую колонну” представителей глобального управляющего класса и освободиться от ее влияния возможно более гуманным по отношению к ним способом (хотя главным критерием успеха и, более того, продолжения существования обществ и народов будет именно лишение этих людей всякого влияния).
Исчерпание возможностей дальнейшей интеграции и неминуемый, хотя и частичный, откат к протекционизму создает объективные экономические предпосылки (необходимые, но и в коем случае не достаточные!) для успеха нового витка “национально-освободительной войны” в этом современном, глобализированном виде.
Данная статья представляет собой фрагмент из книги: Делягин М. “Выживет ли Россия в нерусской смуте? Кризис человечества”, недавно вышедшей в издательстве АСТ. Публикуется с любезного разрешения автора.
Фест Иоахим. Гитлер. Биография. В 2-х томах. М., “Вече”, 2007.
Они отнюдь не “ушли в прошлое”, как кажется некоторым равно поверхностным и наивным марксистам и либералам. Достаточно вспомнить, что жесткость соперничества во второй половине 90-х и начале 2000-х годов групп Березовского и Гусинского была вызвана не только естественными межолигархическими противоречиями, но и тем, что, насколько можно судить, они представляли в России интересы различных глобальных кланов: одна — Рокфеллера, другая — Ротшильдов.
Разумеется, исключительно по сравнению с привычными нам индустриальными технологиями.
Автору приходилось сталкиваться с откровенным выражением вроде бы приличными западными аналитиками неприкрытой радости по поводу эпидемии СПИДа в Африке, без которой последняя “превратилась бы в такую же демографическую бомбу, что и Ближний Восток”.
Разумеется, сами глобальные корпорации не торгуют оружием на “черном рынке”. Но нелегальные торговцы продают именно произведенное ими оружие, обеспечивая тем самым дополнительный спрос на него и дополнительные прибыли им.
Как прошел незамеченным ею геноцид в Кампучии в 1975–1979 годах (в ходе которого полпотовцы истребили 30 % ее населения), а в более поздние времена — геноцид в “африканской Швейцарии” Руанде, гражданская война в Таджикистане и “этническая чистка” русского населения в Чечне.
Разумеется, непосредственные, да и наиболее значимые причины этой поддержки были другими; данная причина носит по сравнению с ними второстепенный характер.
Имеется в виду дипломатическая миссия бывшего премьера Черномырдина, которая после отставки правительства Примакова показала, что российские власти не являются непримиримыми противниками натовской агрессии и не склонны защищать от нее Югославию.
Некоторое время постоянно живущие в России (обычно в связи с работой), но намеренные при этом вернуться домой представители развитых стран.
Примерно так же, как это произошло в нашей стране в результате либеральных реформ начала 90-х годов; с развитыми обществами, таким образом, будет происходить примерно то же самое, что их управляющие системы сладострастно делали с нами.
Китайские адмиралы Средневековья как минимум пересекали Индийский океан, достигая восточного побережья Африки. Правда, после того, как руководитель крупнейшей экспедиции не нашел там ничего, с его точки зрения, заслуживающего внимания (в полном соответствии с идеологической доктриной величия Срединной империи и ничтожества окружавших ее варваров), дальние плавания были волевым образом прекращены, и китайская цивилизация замкнулась в искусственно созданной оболочке.
