Во-вторых, многие рынки нуждаются в регулировании. Позиция неолиберализма по этому вопросу остается двусмысленной. С одной стороны, важнейшие лозунги неолиберальной политики призывают к «дерегулированию», «дебюрократизации», к тому, чтобы «государство прекратило “ездить” на предприятиях». С другой стороны, регулятивное государство во многих случаях рассматривается как неолиберальная альтернатива социал-демократическому государственному контролю. Приватизация бывших государственных предприятий практически всегда влечет за собой необходимость учреждения регулятивного органа, так как в этих отраслях обычно сохраняются монополии или олигополии. В то же время цель неолиберального регулирования отличается от «обычного» регулирования, рассматриваемого в большинстве случаев как чистый бюрократизм, так как первое носит ограниченный характер с точки зрения попыток заставить фирмы вести себя так, как будто они функционируют на более совершенных рынках. Обычно это означает регулирование цен и различных аспектов обращения с потребителями. В данном случае мы имеем дело с полностью обоснованной отправной точкой, однако у нас есть возможность продвинуться еще дальше, рассматривая интересы потребителей более широко и принимая во внимание экстерналии. В некоторых случаях так и делается. Имеется в виду практика, когда, например, электросетевые компании сталкиваются с экологическими ограничениями в районах, где они занимаются строительством линий электропередачи, или когда энергетическим фирмам вменяется в обязанность консультирование потребителей относительно возможностей экономии электроэнергии (что противоречит интересам компаний, стремящихся к максимизации продаж). В целом область политики – это «место», в котором разворачиваются конфликты и заключаются компромиссы между нашими тремя формами неолиберализма. Чистые неолибералы первого рода будут выступать за регулирование, сосредоточенное исключительно на создании рынков. Неолибералы второго, социал-демократического, рода озабочены тем, чтобы в задании, выполнение которого будет поручено регуляторам, непременно упоминалось о важнейших внешних эффектах. Корпоративные неолибералы третьего рода будут «кормить и поить» регуляторов, а также использовать любые другие методы, обеспечивающие «легкость прикосновений» и закрытые в нужный момент глаза.
Поэтому следует принять все меры для того, чтобы не допустить «захвата» регуляторов. Роль «неусыпного стража» могла бы взять на себя всегда готовая к проведению общественных кампаний, бдительная социал-демократическая семья в своем расширенном составе, тем более что политики всех партий весьма уязвимы и могут быть легко и просто привлечены к участию в таких захватах. Но группы, занимающиеся проведением кампаний, имеют возможность внести дополнительный вклад в дело защиты регулирования. Во многих случаях неолиберальные утверждения, согласно которым регулирование превращается в худшие формы бюрократизма, являются полностью справедливыми. Действительно, правила могут перестать соответствовать первоначальным основаниям, по которым они принимались, но они сохраняются, превращаясь в бремя для предприятий (и синекуру для чиновников) и дискредитируя важные цели, для достижения которых вводилось регулирование. Особенно наглядно мы видим это в таких областях, как здравоохранение и обеспечение безопасности, где избыточная, неразумная осторожность способна приводить к принятию абсурдных правил, угрожающих усугубить некоторые очень серьезные проблемы. Во многих случаях такие ситуации являются результатом слишком часто повторяющегося прискорбного жизненного цикла гражданских кампаний. Энергично и самоотверженно проведенная кампания способствует решению реальных проблем; для того чтобы закрепить достигнутые успехи, в конечном счете принимаются новые нормы и правила, и кампания сходит на нет; введение регулятивных правил поручается администрации, которая не осведомлена о причинах, вызвавших первоначальные выступления, и целях борьбы, к тому же нормы и правила внедряются обыденным бюрократическим способом. Все это дискредитирует и правила, и исходную реальную проблему. Государственный аппарат с большим трудом справляется с таким положением дел, поскольку во многих случаях причиной их возникновения является он сам. Устранить их способны лишь порождаемые гражданским обществом группы пылких подвижников, в течение длительного времени испытывающих интерес к определенной насущной проблеме. Поэтому гражданские действия и кампании никогда не должны рассматриваться как подчиненные и замещаемые действиями государства.
Наконец, приверженность поиску многообразия организационных форм обусловливает необходимость проверки едва ли не универсальной в наши дни посылки современных политиков, в соответствии с которой приватизация или передача общественных услуг на исполнение частным фирмам автоматически ведут к повышению их качества. Эта идея получила настолько широкое распространение, что Европейская комиссия отказывается говорить об общественных (государственных) услугах, предлагая использовать термин «услуги, представляющие общий интерес». Европейская комиссия убеждена, что рынок гарантирует поставки товаров и предоставление услуг наивысшего качества. Но, как было показано в предыдущих главах книги, такое положение справедливо только в отношении рынков, на которых существует реальная конкуренция. В большинстве случаев приватизации предоставления общественных услуг о создании или усилении конкуренции не было и речи; данная функция просто передавалась в руки корпораций, что отнюдь не является синонимом рынка. Отсюда возникает пространство для дебатов относительно того, что более выгодно потребителям – общественные услуги или рыночная конкуренция. Вероятно, и то и другое предпочтительнее, чем предоставление услуг поставленным вне конкуренции корпоративным политическим фаворитом. Приватизация или аутсорсинг общественных услуг должны осуществляться только в тех случаях, когда возможность получения конечными пользователями выгод от расширения выбора не вызывает ни малейших сомнений. Отрицательные последствия чрезмерной близости должностных лиц государства и корпораций всегда перевешивают выгоды, которые способны принести приватизация и аутсорсинг в отсутствие конкуренции. Предположим, что государство стремится к повышению эффективности предоставления общественных услуг посредством использования методов, подтвердивших свою действенность в частном секторе. Оно способно решить эту задачу очень просто – достаточно пригласить на соответствующие должности в государственном секторе менеджеров, хорошо зарекомендовавших себя в частном бизнесе. Если государство считает целесообразным привлечь к финансированию инфраструктурных проектов средства частного сектора, то более выгодной для него была бы не приватизация, а выпуск облигаций. Если необходимо усиление конкуренции в предоставлении общественных услуг, во многих случаях у правительства имеется возможность стимулировать более острое соперничество хозяйственных единиц государственного сектора.
