Ниже мы аргументируем этот тезис, а сейчас продолжим анализ. Для осуществления хотя бы такой модернизации нужна, как мы отметили, и новая политическая корпорация, способная отнять власть у «серых» и достаточно долгое время сильной рукой реализовывать некоторую новую стратегию. Эта корпорация пока не видна, но это не значит, что ее нет. Другое дело, что она должна прийти как символ организованности, воли и возрождения (скорее всего, по видимости, снизу), выразив новые интересы новой, готовой к развитию, выросшей «по ту сторону» постсоветских трансформаций и не столь обремененной комплексами выживания (но ностальгирующей по СССР) генерации российских обывателей. Тем самым она придет именно как корпорация – единая властная пирамида, выстроенная на иерархических принципах соподчинения сверху донизу и пронизанная единой реально действующей властью и реально воспроизводимой снизу доверху единой идеологией, базирующейся на некотором, хотя бы частичном, но реальном единстве интересов ее основных слоев (в том числе низов).
Это будет модернизация, но, повторим, исторически регрессивная даже с чисто экономической точки зрения, ибо, во-первых, будет осуществляться в интересах узкого круга новой корпоративной элиты и потому лишь в некоторых сферах экономики (ВПК и сращенные с ним отрасли), оставляя все остальные на периферии развития. Поэтому, во-вторых, такая политика вновь, как и в сталинские времена, может быть реализована только за счет экспроприации ресурсов из других сфер экономики и большинства населения. Как следствие такой модернизационной политики, в-третьих, власть в стране окажется в руках узкого круга корпоративной элиты (как экономической, так и политической) при подавлении инициативы и самостоятельности широких слоев «рядовой» интеллигенции. В-четвертых, суммируя, несложно сделать вывод, что совокупная власть военно-промышленных и сырьевых монополий, сращенных с властью политической корпорации коричневых, сможет развиваться лишь экстенсивно (для интенсивного развития нужно свободное развитие и инициатива большинства граждан), а это значит – по геополитическому сценарию «империи».
Этот сценарий ныне все более кажется реалистическим (а кое-кому даже и оптимистическим). Но это не так. К « коричневому » ( неофашистскому ) проекту Россия, по большому счету, уже опоздала, так же как она опоздала, еще 15 лет назад, к « рынку ». Точно так же, как применение «рыночных» (шоковая терапия) рецептов к постсоветской России в условиях торжества неолиберального мирового порядка породило кризис, хаос и криминально-олигархическую пародию на капитализм, точно так же попытки использования методов неофашистской модернизации в России XXI века приведут к пародии на коричневую диктатуру.
Мир радикально изменился по сравнению с обстановкой середины прошлого века. Все эти основные параметры неофашистского сценария модернизации находятся в прямом противоречии с основными тенденциями развития современных технологий «общества знаний» и процессами генезиса глобальной протоимперии.
Во-первых, развитие в условиях перехода к «обществу знаний» не может идти по пути узкокорпоративного прогресса – оно должно обеспечивать открытый прогресс всех (или как минимум большинства) граждан в таких сферах, как образование и инновации. Во-вторых, основой такого развития является раскрепощение творческого потенциала личности как главного источника модернизационного прорыва, а это несовместимо с моделью диктаторской корпоративной экономико-политической и идеологической организации. В-третьих, ставка на развитие ВПК и связанных с ним отраслей, предполагающая, как мы отметили, неоимперский геополитический курс, Россией не сможет реализоваться хотя бы потому, что раздел сфер влияния в мире уже завершен и мы к нему опоздали, что мы и постараемся доказать ниже.
Все это отнюдь не означает, что угроза «коричневого» проекта нереальна. Проект радикально-капиталистических реформ был реализован в нашей стране, несмотря на его заведомую неадекватность нашим условиям (что и привело к кризису и вырождению либеральных поползновений в режим «серой» власти). Точно так же велика опасность и того, что в нашей стране попытаются реализовать неофашистский проект (естественно, в специфической, национальной упаковке), хотя заранее известно, что он приведет к печальным результатам.
Прежде чем размышлять о них и об альтернативах, вернемся к нашему сопоставлению двух ныне господствующих державных проектов в области политики и идеологии и посмотрим, какие тенденции будущего вырисовываются при анализе этих сфер общественной жизни.
В том, что касается политики и идеологии, то здесь программы социал– и либерал-державников очень схожи. И не случайно.
И те, и другие исходят из необходимости (1) превращения аппарата высшей государственной власти (двора его императорского величества или администрации президента – не суть важно) и его символа – верховного правителя в единственную действительную власть в центре и на местах при свертывании независимой от этого аппарата и не подконтрольной ему социальной самоорганизации граждан, т. е. реальной демократии и гражданского общества, и (2) внедрения того или иного вида государственной идеологии при реальном ограничении свободы слова и прав человека.
Эта пирамида власти цементируется единой идеологией, роль которой неслучайно отводится религии, ибо последняя, во-первых, основана на вере (т. е. по определению не-критическом, не требующем самостоятельного анализа восприятии мира) и, во-вторых, проводится в жизнь церковью, т. е. таким же бюрократическим, централизованно-иерархическим аппаратом, как и государственный.
Идеологическое оформление этих мер, однако, выглядит существенно иначе: государство не случайно отождествляется с державой (а в перспективе – империей), которая трактуется не как аппарат власти, а как единство народа-территории-культуры, спаянных властью. В результате государство отождествляется с народом, а народ с государством, концентрированным (и, что очень важно, на практике единственно возможным) выражением которых является верховная власть и ее символ – государь. И иначе, чем через власть государя, народ-территория-культура не могут найти своего единения и сохраниться как таковые. Духовным стержнем этого единства, как мы уже заметили, неизбежно становится Вера (отождествляемая с высшим нравственным началом, только и способным сохранить и семью, и народ).
