Вот почему Том Фридмен предлагает коалиции противников глобализации назвать себя «коалицией борцов за то, чтобы бедные народы мира оставались бедными» [127].
Торговля основана на добровольном обмене. Люди делают то, что улучшает их положение. В дебатах по проблемам глобализации об этой очевидной истине нередко забывают. McDonald's не строит рестораны в Бангкоке для того, чтобы затем принуждать людей под страхом смерти питаться там. Люди ходят в рестораны McDonald's потому, что хотят пойти туда. А если не за хотят идти туда, то никто их не заставит делать это. А если никто не станет есть в ресторанах, рестораны будут терять деньги и закроются. Изменяет ли McDonald's местные культуры? Да. Именно это привлекло мое внимание, когда десять лет назад я писал о появлении ресторана Kentucky Fried Chicken на острове Бали. Я писал: «У индонезийцев есть собственные блюда быстрого приготовления, которые более практичны, чем картонные коробки полковника и тарелки из стирофома. Еда, купленная у уличного торговца, завернута в банановый лист и газету. Большой зеленый лист удерживает тепло, непроницаем для жира, и из него можно сложить аккуратную упаковку».
В общем и целом банановые листья в мире, по-видимому, уступают свои позиции картону. Недавно я с женой присутствовал на деловой встрече в Пуэрта-Валларта, Мексика. Пуэрта-Валларта — очаровательный город, расположенный на сбегающих к Тихому океану склонах холмов. Главная достопримечательность города — бульвар, идущий вдоль берега океана. Где-то посередине этого бульвара есть небольшой мыс, вдающийся в океан, и в конце этого мысика, на участке, который я бы счел одним из самых ценных объектов недвижимости в городе, стоит ресторан сети Hooters. Когда наша группа увидела этот бесславный предмет американского экспорта, кто-то из нас пробормотал: «Это просто никуда не годится».
Ресторан сети Hooters в одном из самых красивых городов мира — это, вероятно, не то, что имел в виду Адам Смит. Марвин Зонис замечает: «Некоторые аспекты американской массовой культуры — ее безнравственность и грубость, насилие и сексуальность — заслуживают крайнего сожаления» [128]. Угроза «культурной гомогенизации», по большей и худшей своей части исходящая из Америки, является объектом всеобщей критики. Но это вопрос, возвращающий нас к главной мысли главы 1: кто решает? Я был не в восторге от того, что увидел ресторан Hooters в Пуэрта-Валларта, но, как я отметил ранее, не я правлю этим миром. Более важно то, что я не живу в Пуэрта-Валларте и не голосую там. Не живут и не голосуют там и погромщики, швырявшие камни в Сиэтле и Генуе.
Существуют ли законные причины ограничить распространение ресторанов быстрого питания и тому подобных образчиков американской массовой культуры? Да, порой они режут глаз. Да, рестораны быстрого питания вызывают столпотворение и грязь; они уродливы и могут портить внешний вид. (До моего действенного сопротивления строительству новой станции на Фуллертон-авеню я был членом группы, которая пыталась помешать строительству ресторана McDonald's на противоположной стороне улицы.) Это местные решения, которые должны быть сделаны людьми, на жизни которых скажутся эти решения, — людьми, которые могут питаться в безопасности и чистоте ресторанов McDonald's, или теми, у кого упаковки от продуктов быстрого питания могут забить сточные канавы. Свобода торговли соответствует одной из главнейших либеральных ценностей — праву человека принимать собственные решения.
Теперь рестораны McDonald's есть в Москве, а кофейня Starbucks есть в Запретном городе Пекина. Сталин никогда бы не допустил первого; Мао не допустил бы второго. И над этим стоит поразмыслить.
Аргументы в пользу культурной гомогенизации, возможно, не всегда оправданны. Культура распространяется во всех направлениях. Теперь я могу брать в аренду иранские кинофильмы через сеть Blockbuster. Канал National Public Radio недавно транслировал передачу о ремесленниках и художниках в отдаленных районах мира, торгующих своими работами через Интернет. Можно зайти на сайт Novica.com и найти виртуальный глобальный рынок предметов искусства и ремесленных изделий. Кэтрин Райан, работающая на Novica, объяснила: «Есть одна община в Перу, где большая часть художников ушли работать шахтерами на угольную шахту. А теперь, поскольку один из них добился успеха на сайте Novica, он смог нанять многих своих родственников и соседей и вернуть их к занятию ткачеством, так что они больше не шахтеры. Они занимаются делом, которым в их семьях занимались из поколения в поколение, и ткут невероятно красивые гобелены» [129]. Джон Майклтвейт и Эдриан Вулдридж, авторы воспевающего глобализацию трактата «А Future Perfect» («Совершенное будущее»), отмечают что в сфере бизнеса ранее безвестная финская компания вроде Nokia смогла нанести удар американским гигантам вроде Motorola.
Мы все еще горячимся, когда речь заходит о побочных эффектах глобализации. Ресторан Hooters в Пуэрта-Валларта — лишь легкая головная боль по сравнению с ужасами азиатских потогонных предприятий. Но к этим ужасам приложимы те же принципы. Компания Nike на своих вьетнамских фабриках не использует принудительный труд. Почему вьетнамские рабочие хотят работать за доллар или пару долларов в день? Потому что этот вариант лучше других, имеющихся у вьетнамских рабочих. Согласно данным Института международной экономики, в странах с низкими доходами средние заработки рабочих иностранных компаний вдвое выше средней заработной платы на предприятиях местных промышленных компаний.
Николас Кристоф и Шерил Вуданн описывают посещение некоего Монгкола Латлакорна, тайского рабочего, пятнадцатилетняя дочь которого работала на одной из бангкокских фабрик, где шила одежду на экспорт в США.
Ей платят 2 дол. в день за девятичасовую смену. Она работает шесть дней в неделю. Несколько раз она прокалывала руки иглами, и менеджерам приходилось бинтовать ее, чтобы она смогла продолжить работу.
«Как это ужасно», — сочувственно пробормотали мы.
Монгкол посмотрел на нас с удивлением. «Это хорошая плата, — сказал он, — надеюсь, она зацепится за эту работу. Теперь повсюду говорят о закрытии фабрик, и она говорит, что ходят слухи о том, что и ее фабрику, возможно, закроют. Надеюсь, этого не случится. Не знаю, что она будет делать, если фабрика закроется» [130].
В протестах против глобализации заложено неявное утверждение о том, что нам, жителям развитых стран, каким-то образом известно, что лучше всего для жителей бедных стран: где им следует работать и даже в каких ресторанах им следует есть. Как отмечает «The Economist», «скептики в равной мере не верят правительствам, политикам, международным бюрократам и рынкам. Поэтому они заканчивают дело тем, что назначают самих себя судьями, решения которых выше не только решений правительств и реакций рынков, но и предпочтений непосредственно вовлеченных в проблемы рабочих. Это кажется значительным делом, которым стоит заняться» [131].
