Ознакомительная версия.
Ну а если прямое стимулирование инвестиций не представлялось возможным, то надо было поощрять хотя бы потребительские расходы. Если инвестиции - это самый капризный компонент системы, то потребление - самый крупный. Таким образом, общественные работы должны были атаковать проблему по двум направлениям: напрямую - помогая поддерживать покупательную способность сидящих без постоянной работы людей - и протаптывая путь для возобновления экспансии частного бизнеса.
Вот отрывок из письма Кейнса в редакцию "Нью-Йорк тайме" в 1934 году: "Я смотрю на проблему восстановления экономики под определенным углом, а именно: как скоро нам на помощь придет нормально функционирующий предпринимательский сектор? Соответственно, по каким каналам, как долго и в каком объеме должны течь повышенные государственные расходы?"[254]
Обратите внимание на слово "повышенные". По мнению Кейнса, государственные программы не должны становиться постоянным фактором экономической жизни. С его точки зрения, государство лишь протягивало руку помощи поскользнувшейся и отчаянно пытавшейся удержать равновесие системе.
Казалось, что он рассуждал вполне здраво; и на самом деле ничего более здравого никто не предложил. Несмотря на это, мероприятия по "подготовке насоса к работе" дали гораздо более скромные результаты, чем ожидали их организаторы. Общая сумма государственных расходов, составлявших около 10 миллиардов долларов в год в период с 1929-го по 1933-й, повысилась до 12, затем до 13, а в 1936-м - и до 15 миллиардов долларов. Частные инвестиции набирали обороты и даже отыграли две трети потерь: в том же 1936 году фирмы инвестировали 10 миллиардов собственных средств. После трех лет государственных вливаний национальный доход и потребление увеличились наполовину. Безработица же словно и не думала исчезать; да, она снизилась до приемлемого уровня, но без дела оставались еще около 9 миллионов человек - это лишь очень отдаленно напоминало о наступлении новой экономической эры.
Эффективность лекарства была невысокой по двум причинам. Прежде всего, государственная программа была реализована в меньших объемах, чем те, что требовались для возвращения экономики на уровень полной занятости. Уже позже, во время Второй мировой войны, расходы государства возросли до на тот момент потрясавшей воображение суммы в 103 миллиарда долларов: в результате возникла не только полная занятость, но и инфляция. В рамках экономики мирного времени, каковой она являлась в тридцатых годах, расходные программы подобных масштабов было трудно себе представить, ведь даже весьма скромные попытки увеличить государственное присутствие в экономике приводили к разговорам о превышении федеральными властями своих традиционных полномочий. Хуже того, даже в самый тяжелый для экономики период Федеральную резервную систему сильнее беспокоила инфляция, а не безработица, и поэтому в ходу были меры, ограничивавшие банковское кредитование.
Вторая причина была тесно связана с первой. Ни Кейнс, ни те, кто стоял у истоков государственных программ, не учли: пациенты могут счесть, что предлагаемое лекарство еще хуже одолевавшей их болезни. Государственные расходы задумывались как способ помощи бизнесу. Сами же предприниматели видели в них угрозу.
Ничего удивительного. "Новый курс" породил волну неприязненного отношения к бизнесу - казавшиеся незыблемыми ценности и стандарты внезапно подверглись критическому пересмотру. Пошатнулись сами концепции "предпринимательских прав", "прав собственности", "роли государства". Традиционно его превосходство не ставилось под вопрос, но за каких-то несколько лет бизнесу пришлось свыкнуться с новой философией, предполагавшей тесное сотрудничество с профсоюзами, согласие с новыми правилами и ограничениями и реформу многих привычных порядков. Ничего странного, что Вашингтон ассоциировался у бизнесменов с враждебностью, предвзятостью и откровенной радикальностью. И уж тем более нечего удивляться, что в подобной атмосфере полномасштабные инвестиционные проекты выглядели не слишком привлекательно.
Как следствие каждая новая попытка государства провести в жизнь программу такого размаха, чтобы расправиться с безработицей, - а по всей видимости, она должна была вдвое превышать ту, что была реализована на самом деле, - разбивалась о все новые обвинения в откате к социализму. В то же самое время осуществленных государством полумер оказалось вполне достаточно, чтобы предприниматели и думать забыли о самостоятельных попытках решения проблемы. Медицина знает много подобных случаев: исцеляя пациента от одного недуга, лекарство ослабляет его за счет побочных эффектов. Государственным расходам так и не удалось вылечить экономику, и помешала тому не экономическая некомпетентность, а возмущение, порожденное ими на идеологическом фронте.
Не тщательно продуманная, но отчаянная экономическая политика вовсе не должна была создавать такие трудности. Не пусти государство в ход машину расходов, скорее всего, уже скоро частный бизнес вновь занял бы прежнее лидирующее положение. Так происходило в прошлом, и, несмотря на всю серьезность Великой депрессии, рано или поздно все вернулось бы на круги своя. Но времени ждать не было. Американский народ ждал долгих четыре года и больше ждать не желал. Среди экономистов уже пошли разговоры о стагнации как перманентном состоянии капиталистической экономики. Внушительнее, чем когда-либо до этого, звучал голос Маркса: многие указывали на армии безработных как очевидное свидетельство его правоты. В какой-то момент на сцене появились технократы, и настало время вспомнить бормотание Веблена, уповавшего на инженеров, а не пролетариев. Нельзя было обойти вниманием и заставлявший кровь в жилах леденеть голос, который не уставал напоминать, что Гитлер и Муссолини, в отличие от остальных, хотя бы знают, как разобраться со своими безработными. На фоне сумбурных призывов к немедленным действиям и применению все новых лекарств идеи Кейнса, изложенные на страницах "Общей теории..." казались исключительно умеренными и вселяющими надежду.
Поддерживая набор мер, призванных придать капитализму нужное направление, Кейнс вовсе не был противником частного предпринимательства. "Если человек должен быть тираном, то пусть он будет таковым по отношению к своему банковскому счету, а не к согражданам"[255], - писал он на страницах "Общей теории... , а затем добавлял, что, если бы государство поставило перед собой узкую задачу осуществления достаточного количества инвестиций в общественные проекты, большая часть экономики могла бы и должна была быть отдана на откуп частной инициативе. Сейчас совершенно не кажется, что предложенное "Общей теорией..." решение было радикальным; скорее Кейнс выдвигал объяснение того, почему неизбежное лекарство способно оказать целительное воздействие. Если экономика находилась в затруднении и грозила оставаться в таком состоянии долгое время, даже самые неожиданные решения были предпочтительнее нерешительности государства.
Ознакомительная версия.
