Ознакомительная версия.
Эпилог
Когда я увидел, что сама Спарта и мои мечты о порядке и гармонии в Спарте стали близки к реальности и многие иностранцы стали принимать ее за образец правильного государственного устройства, в котором господствуют доблесть, порядочность и справедливость, я решил покинуть город. А еще я пошел на маленькую хитрость. Я взял со своих сограждан клятву, что они не будут менять мои законы до моего возвращения. А сам пошел в Дельфы к оракулу. Оракул подтвердил, что мои законы лучшие в Греции, и покуда Спарта будет их чтить, она останется непобедимой.
Так оно и было почти 500 лет. Никто не мог нас победить в открытом бою. Да нам и ненужно было побеждать, часто одного слова спартанского посла было достаточно, чтобы усмирить строптивых. Спартанцев стали приглашать во все уголки Греции и за ее пределы в качестве гармостов (дословно «вводящие в порядок», греч.) и софронистов (наставников для царей и народов), ибо они видели в Спарте как бы добрую воспитательницу, дающую советы для честной жизни и разумного государственного правления. Ведь жизнь человека, как и целого государства, может быть счастлива только тогда, когда она нравственно чиста и находится в мире с самим собой.
Я больше не вернулся в Спарту. Никто точно не знает, как окончил свои дни Ликург. Кто-то говорил, что он умер в Кирре, кто-то — в Элиде. Другие говорили, что он уморил себя голодом в Дельфах. Кто-то сказал, что он окончил свои дни на Крите, где у него было много друзей и почитателей, проводивших после в его честь специальные встречи, получившие название ликургиды. А когда он умер, его прах был развеян над морем, чтобы не дать даже символического повода лукавым людям к изменению заложенного им порядка.
Изречения известных и неизвестных спартанцев[11]
Для того чтобы вы смогли лучше почувствовать, что же такое создал Ликург, мы приводим в качестве иллюстрации ряд высказываний известных спартанцев, начиная с самого Ликурга и заканчивая высказываниями последних спартанских царей[12]. Без малого 500 лет просуществовало то государство, которое создал Ликург, будучи образцом для подражания многих других народов.
Высказывания спартанцев раскрывают нам удивительный спартанский дух. В совершенстве владея наукой повелевать и подчиняться, они, тем не менее, духовно всегда оставались свободными. Мы видим, что спартанцы не были затворниками и аскетами, каковыми их нам рисуют некоторые историки. Они активно общаются с иностранцами и у себя на родине, и ездят в другие города Греции, и не только Греции. У них было достаточно времени для досуга, спартанцы любили застольные беседы и дружеские встречи. Их друзьями были люди из разных стран, включая известных философов.
Они были людьми, которые ценили благородство, равенство и свободу. Мы видим, что их цари как отцы и братья общаются с простыми воинами. Свой моральный долг они всегда ставили выше правил и приказов. Не могут не восхищать их мужество и полное презрение к смерти и удовольствиям. Знакомство со спартанцами характеризуется своего рода терапевтическим воздействием, оно очищает мысли и отрезвляет дух.
Законодатель Ликург, стремясь перестроить образ жизни граждан, сделав его более скромным и нравственно совершенным (ибо спартанцы отличались в то время изнеженностью), выкормил двух щенков одного помета. Одного из них он приучил к лакомой пище и разрешал ему проводить время в доме, а другого сразу стал приучать к псовой охоте. Потом он привел этих щенков в народное собрание и, положив перед ними кости и другие лакомства, выпустил на волю зайца. Каждая из собак устремилась к тому, к чему она была приучена. Когда собака догнала зайца, Ликург сказал: «Видите, сограждане, эти собаки одной породы, но благодаря различным условиям, в которых они жили, значительно отличаются друг от друга. Не следует ли из этого, что воспитание для выработки добрых качеств значит больше, чем природа?»
Другие говорят, что щенки были не одного помета, а один был из породы сторожевых собак, другой — из охотничьих. К охоте Ликург стал приучать только сторожевого пса, а того, что был лучшей породы, кормил одной лакомой пищей. Когда впоследствии каждый из них набросился на то, к чему был приучен, стало ясно, насколько важно воспитание для выработки хороших и дурных качеств. Ликург сказал: «Не так ли, граждане, обстоит дело и с нами? Знатность нашего рода, столь ценимая толпой, не принесет никакой пользы. Не поможет нам даже то, что мы ведем свое происхождение от самого Геракла, если мы не станем постоянно упражнять себя в том, что сделало этого героя самым благородным и самым знаменитым из всех людей, то есть не будем в течение всей жизни учиться доблести».
* * *
Ликург произвел передел земли и всех граждан наделил равными участками. Рассказывают, что, когда позднее он вернулся из путешествия в чужие земли, проезжая по стране, где как раз заканчивали жатву, Ликург увидел сложенные неподалеку друг от друга равные кучи зерна. Улыбнувшись, он с удовлетворением сказал находившимся поблизости, что вся Лаконика кажется ему собственностью множества братьев, лишь недавно получивших свои наделы.
Бронзовая маска горгоны из Спарты
Проведя отмену долгов, он решил поделить поровну и всю домашнюю утварь, чтобы полностью покончить со всеми различиями и неравенством людей. Увидев, однако, что люди враждебно относятся к прямому изъятию имущества, Ликург решил упразднить золотую и серебряную монету и постановил, чтобы в Спарте пользовались только железной. При этом он ограничил время, в течение которого можно было обменивать старую монету. Когда же это было сделано, всякое беззаконие было изгнано из Спарты. Никто не мог ни воровать, ни брать взятки, ни грабить, ни обманывать. Ведь полученное нельзя было скрыть, им нельзя было наслаждаться, не рискуя; собственность не вызывала зависти, так как ее нельзя было невозбранно ни вывезти, ни ввезти. В дополнение к этой мере он изгнал из страны все лишнее и бесполезное. Действительно, посещать Спарту не имело теперь никакого смысла ни софистам, ни нищим предсказателям, ни ремесленникам, производящим различные предметы. Ведь Ликург запретил ту монету, которая у них была в ходу, а ввел железную: ценность эгинской мины этих денег равнялась всего четырем халкам.
Начав поход против роскоши и решив положить конец стремлению к богатству, Ликург ввел сисситии. Отвечая тем, кто спрашивал его, зачем он это сделал и ввел небольшие военные подразделения, Ликург ответил: «Это сделано для того, чтобы приказы доходили до них тотчас же, а если возникнет какая-нибудь смута, вина ляжет лишь на немногих. Кроме того, в небольшом отряде легче соблюсти равенство: люди будут равны в еде и питье, да и не только в этом; одинаковы будут их постели и все остальное. Богатый человек не будет иметь больше бедного».
Ознакомительная версия.
