Кэтрин кивнула:
— Я абсолютно уверена в этом. И, честно говоря, я думаю, что так будет лучше и для вас самой.
— Откуда вам это знать?
Кэтрин попыталась придать своему голосу искренность и сочувствие:
— Видите ли, вы сможете найти компанию, в которой по достоинству оценят ваши знания и стиль. — На этом Кэтрин хотела закончить, но потом решила, что Мики будет полезно услышать критику: — Но это будет непросто, если вы не научитесь видеть себя со стороны.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что вас не любят, Мики. Возможно, дело в «ДесижнТех»…
Мики не дала ей договорить:
— Конечно, в «ДесижнТех», потому что у меня никогда и нигде не было никаких проблем.
Кэтрин была уверена, что это неправда, но решила не сыпать соль на рану:
— Тогда нет никаких сомнений в том, что в другой компании вам будет лучше.
Мики сидела, уставившись в стол. Кэтрин решила, что ее собеседница анализирует ситуацию, даже пытается понять свои ошибки. Как вскоре выяснилось, Кэтрин ошибалась.
Мики поднялась и, извинившись, вышла, «чтобы собраться с мыслями», как она объяснила. Через несколько минут она вернулась еще более возбужденная и решительная:
— Значит, так. Я не буду писать заявление по собственному желанию. Вам придется уволить меня. А мой муж — адвокат, и я вам обещаю самый неприятный судебный процесс, который вам вряд ли будет легко выиграть.
Если на Кэтрин и произвели впечатление эти слова, она не подала виду. Совершенно искренне и доброжелательно она произнесла:
— А я и не увольняю вас. И вам не придется уходить.
Мики остолбенела. Кэтрин невозмутимо продолжала:
— Но вам придется полностью изменить свое поведение. И как можно скорее. — Кэтрин замолчала, давая Мики возможность переварить это заявление, и добавила: — Хотя, честно говоря, не думаю, что вам этого хочется.
По выражению лица Мики можно было понять, что ей действительно этого не хочется, и она довольно агрессивно заметила:
— Я не думаю, что мое поведение кому-то мешает.
Кэтрин откликнулась:
— Конечно, это не единственная проблема «ДесижнТех», но очень серьезная. Вы не принимаете участия в работе других отделов. Вы обижаетесь на критику своих коллег и не извиняетесь, когда допускаете ошибки или обижаете кого-то.
— Когда это я кого-то обижала? — возмутилась Мики.
Кэтрин не могла понять: Мики прикидывается или отличается поразительной невосприимчивостью? В любом случае Кэтрин должна была объяснить свои претензии, причем спокойно. Она вздохнула и начала:
— Я даже не знаю, с чего начать. Ваше постоянное закатывание глаз. Грубые и неуважительные замечания — вспомните, как вы назвали Мартина высокомерным сукиным сыном. Нежелание посещать семинары по продажам, хотя это важнейшая задача компании. Неужели этим вы никого не обидели?
Мики оскорбленно молчала. Подавленная словами Кэтрин, она, казалось, впервые поняла всю серьезность своего положения, однако так просто сдаваться не собиралась:
— Хватит мне рассказывать, как я всем мешаю. И не ждите, что я стану подстраиваться под это стадо. Но облегчать вам жизнь я тоже не собираюсь, и не рассчитывайте, что я добровольно уйду из компании. Это вопрос принципа.
Кэтрин не утратила спокойствия:
— Принципа? Какого же?
У Мики явно не было ответа на этот вопрос. Она лишь холодно взглянула на Кэтрин и покачала головой.
Некоторое время обе собеседницы молчали. Кэтрин не собиралась нарушать тишину: ей хотелось, чтобы Мики поняла всю бессмысленность своих возражений. Мики не выдержала первой:
— Я требую выходного пособия в размере трехмесячного оклада с правом изъятия всех своих акций плюс запись в трудовой книжке о том, что я ушла по собственному желанию.
В душе Кэтрин была довольна, что хотя бы на таких условиях, но Мики покинет коллектив, однако согласиться на ее ультиматум было бы тактической ошибкой. Поэтому после паузы она сказала:
— Не уверена, что вы все это получите, но я сделаю все, что в моих силах. Всего доброго.
Некоторое время Мики переваривала это заявление:
— Вы что, хотите вышвырнуть меня отсюда прямо сейчас? Даже не дадите поужинать?
Кэтрин кивнула:
— Свои вещи заберете из офиса на следующей неделе. Тогда же зайдете в отдел кадров и бухгалтерию, получите трудовую книжку и выходное пособие. Конечно, если у меня получится добиться для вас всего, о чем вы просите.
— Вы хоть понимаете, что компании теперь конец? — Мики откровенно пыталась разозлить Кэтрин. — У вас же некому руководить продажами и маркетингом. И я не удивлюсь, если из моего отдела уйдут самые лучшие сотрудники.
Но Кэтрин привыкла к подобным выпадам, к тому же провела достаточно времени с рядовыми сотрудниками отдела маркетинга, чтобы понять, что и они не раз страдали от скверного характера своей начальницы. Однако решила продемонстрировать некоторую неуверенность:
— Конечно, я с пониманием отнесусь к их желанию покинуть компанию, но надеюсь, что до этого не дойдет.
Мики покачала головой, точно хотела разразиться новой тирадой, но вместо этого молча собрала вещи и вышла.
Оставшееся время перерыва Кэтрин провела, прогуливаясь возле виноградников. Когда совещание возобновилось, она чувствовала себя отдохнувшей, но, как впоследствии оказалось, была совершенно не готова к тому, что ее ждало.
Не успела Кэтрин открыть совещание, как Ник спросил:
— А где Мики?
Кэтрин оповестила всех присутствующих, изо всех сил стараясь скрыть удовлетворение:
— Мики не вернется. Она ушла из компании.
На лицах присутствующих появилось удивление — совсем не то выражение, какого ожидала Кэтрин. Джен спросила без всякого выражения:
— И как же это произошло?
Официальным тоном Кэтрин сказала:
— Прежде всего это конфиденциальная информация, связанная с юридическими проблемами, и она не должна выйти за пределы этой комнаты. — Все кивнули. — Я убедилась, что Мики не намерена менять свое поведение, которое мешает созданию команды. Поэтому я попросила ее оставить «ДесижнТех».
Все молчали, глядя друг на друга и на яркие буклеты, все еще лежавшие на столе.
Наконец заговорил Карлос:
— Да, дела… Я даже не знаю, что сказать. Как она восприняла это? И что теперь будет с маркетингом?
У Ника тоже были вопросы:
— А что мы скажем ее сотрудникам? А прессе?
Хотя Кэтрин удивила их реакция, она быстро нашлась с ответом:
