Анна Антипенко - Жизнь, которая улыбается. Как заниматься любимым делом и зарабатывать много

Этот мой друг однажды сказал: «Папа, я хочу громкую должность». Тот ему сделал должность в прокуратуре края – начальник отдела по надзору за ФСБ. То есть, прокурор по надзору за ФСБ. И вот он рассказывал: «Я был очень рад, я же думал, что я теперь директор советской власти, главнее меня никого нет. Пришел с этой корочкой в ФСБ, дверь с ноги открываю. Ко мне прапорщик подходит, говорит: „слышишь, ты, прокурор! сиди вот здесь в комнате для шестерок, и то дело, которое нужно, сейчас тебе вынесут, будешь читать. Причем не все, как ты хочешь, а только те страницы, которые тебя касаются. И сиди тут, рот закрой, потому что – это ФСБ“.»

Тогда этот человек пошел к отцу: «Папа, это не то, что я хотел». На что отец ответил: «Хотел должность – получил должность».

Потом его перенаправили в другой небольшой город председателем суда. Затем под папин присмотр его взяли в краевой суд.

А ко мне он приходил зубы лечить, как и жена его. Чем все это закончилось: пришла его жена взять справку, что у него нормальные зубы, потому что иначе не разрешат пересадку сердца. Я говорю: «так он не долечил». Он сильно выпивал, его водитель на руках часто заносил в мой кабинет. Получается, если я ему справку не дам, то его не возьмут на пересадку сердца. Если я ему справку дам, и на операции что-то случится, то я окажусь виноват. И что делать? я все-таки дал справку. Ему операцию сделали. Но потом он помер от другого.

Этот человек был моим одногодком или даже младше меня на год-полтора. Возможности у него сумасшедшие были. Был прокурором, был председателем суда, был судьей, а в итоге все пропил, «пробухал». У него на руке желтое пятно постоянно было. Он курил, засыпал в кресле, сигарета догорала, и ожог на руке не проходил. Нормально? Потолок был высочайший, но он его не использовал, молодой парень – и помер. А есть у меня знакомые, которые пашут так, что аж глаза вываливаются, и стараются изо всех сил, но нет таких возможностей.

Я не курю. Хотя курил около двадцати пяти лет перед тем как бросить. Как я избавился от этой привычки?

Это было примерно так: подошел к учителю, говорю: «Хочу бросить курить». Он спрашивает: «Точно хочешь?» – «Да, хочу». Он мне: «Все, иди». Я говорю: «Так, а как мне бросить курить?» – «Все, иди отсюда».

Приехал домой, прошло две недели, сижу в кафе с женой, другом, и у меня осталась одна, последняя сигарета. Сначала хотел пойти купить. А потом думаю: «Нет, вот эту сейчас выкурю, и больше курить не буду». Надо мной все посмеялись. Я курил по две пачки в день. Были такие сигареты, назывались «Davidoff», темные, термоядерно крепкие, с них аж никотин капал. Я выкурил последнюю сигарету, скомкал пачку, выкинул. Утром проснулся, у меня память о курении стерлась так, как будто я не курил никогда в жизни. Сейчас мне не верится, что я курил: начал ведь лет в четырнадцать. И бросил, когда мне было почти сорок. Как это случилось, до сих пор понятия не имею. Некоторые люди книжки читают, пластыри клеят, электронные сигареты курят. У меня ничего этого не было, я в один день бросил курить, не прилагая никаких усилий.

Мое убеждение: чем дальше от политики, тем лучше. Меня столько раз туда пытались втянуть.

Мне знакомы очень многие, кто работает в политике, и я вижу, чем это заканчивается, когда они заигрываются. Не знаю ни одного примера, чтобы человеку хорошо жилось в политике.

Почему так происходит? «Эгрегор» – знакомое слово? и какой эгрегор у нашего государства? Хороший? тот, кто наверху эгрегора, влияет на то, что внизу. Если глава фирмы хороший, то и фирма у него хорошая, успешная. Тот, кто наверху страны, естественно, тоже влияет. Все сидят, не высунутся ни вправо, ни влево.

А кто с чем-то не согласен, тот, как Макаревич, к примеру, в Новой Зеландии.

Поэтому я к власти так отношусь: чем дальше в политику, тем сложней жить. Один из примеров – мой очень близкий друг, он клинику стоматологическую купил, просто на меня насмотревшись. Состоял в «Единой России» и у нас в городе был фактически самый главный: как секретарь президиума, только в «Единой России». Он классно себе путь проложил: одно время был по рекламе в городе самый главный. И, когда он совсем далеко зашел, под него начали «копать», начиная от детского сада и по сегодняшний день, искали, за что можно зацепиться. А он такой человек: если что-то и делал, то так, чтобы никто не знал. Но у него один из бизнесов – автостоянка, гаражи и тому подобное.

Выяснилось, что лет десять-двенадцать назад с одной из автостоянок бывших у него угнали машину, причем ее так и не нашли. И на него упала тень как на возможного соучастника. И его не то что не выбрали, выгнали оттуда.

Многие не платят налоги. Но существует такое понятие, как «эгрегор». Ты, скажем, к нему относишься уважительно, но избегаешь общения. Вот я, допустим, стараюсь не контактировать с эгрегором государства.

Если я ему ничего не даю, значит, я и от него ничего не получаю. Даже когда я был студентом, я ничего от государства не брал.

Приведу наглядный пример: сейчас моему ребенку два года. До этого ему нужно было колоть лекарство каждый день, и сумма выходила под миллион. Мне предложили: «Мы тебя знаем, без проблем подпишем квоту, чтобы ты бесплатно лекарства на ребенка получал». Но я отказался. Я принципиально ничего не беру от государства, потому что ничего ему и не даю.

Про налоги говорить не хочу. Наше государство я люблю за то, что оно нам дало возможность честно не платить налоги. Мы – это те, кто занимается бизнесом.

Эгрегоров на самом деле везде очень много. Даже если прийти в церковь, там есть эгрегор христианства.

Для своего ребенка в крестные отцы я, например, выбрал максимально набожного человека. Он спит с монахами, отстаивает службы, ездит как паломник в лавру. Но он еще и строительством занимается, строит девятиэтажки, но он – бедный человек. Не совсем бедный, но и не особенно богатый, так скажем. Свой эгрегор – это хорошо, но от государственного лучше держаться подальше.