Ознакомительная версия.
Благозаконие. Я дал спартанцам живой закон, я написал его на скрижалях их благородных сердец, а не на мертвом камне. Ими правили не цари, президенты или рынок, а живой закон, передаваемый из уст в уста, из поколения в поколение вместе с нашими ценностями и нашей культурой. А воспитанные и образованные в нашей культуре люди сами смогут решить, какое решение в каждом отдельном случае будет более уместным. Есть также высший совет, который проверит это решение на соответствие в спорных случаях, поэтому нам не нужны письменные законы.
Орфей, играющий на лире
Законы Ликурга уравновесили власть царей и народа, и, покуда они соблюдались, не было во всей Греции государства сильнее Спарты.
Ликург и эфоры. Историки до сих пор спорят: эфоров придумал Ликург или кто-то позже? Ответ простой: ни Ликург и ни кто-то позже. Эфоры были и до Ликурга, только их роль сводилась в основном к тому, чтобы некоторые религиозные церемонии выполнялись безупречно. Позже они взялись следить за тем, чтобы выполнялись законы Ликурга. Уж лучше бы они этого не делали. Ибо гибель Спарте пришла от прогнившего эфора.
О вине и пьянстве. Ликурга не зря зовут врагом Диониса. Ни один спартанец не будет пить вино неразбавленным. Быть пьяным для спартанца — позор. Злые языки даже говорят, что мы специально спаиваем илотов, для того чтобы наши юноши видели, к чему ведет пьянство, но это ложь, которую, как и много другой лжи, придумал афинянин Фукидид, чтобы опорочить нас перед лицом других греков. Илоты сами напивались до поросячьего визга, а мы лишь показывали их нашим детям, чтобы внушить отвращение к пьянству. Как бы там ни было, Ликург всегда был и будет врагом пьянства.
Когда спартанского царя Леотихида спросили, почему в Спарте мало пьют, Леотихид ответил: «Чтобы не другие за нас думали, а мы за них».
Об отношении к старшим. Только в Спарте действительно уважают старших. Им уступают место. Им достается лучший кусок за столом. Сами иностранцы говорят: «Только в Спарте выгодно стареть». Как-то во время Олимпийских игр один афинский старик никак не мог найти себе место. Многие афиняне подзывали его, делая вид, что хотят уступить место, а когда тот подходил, под общий хохот его прогоняли. Когда же он подошел к спартанцам, весь ряд встал, уступая ему место. «Все греки знают, как поступать правильно, и только спартанцы делают», — заключил мудрый старик.
Искусство повелевать и подчиняться. Спартанцы счастливее всех других греческих народов именно потому, что они научились повелевать и подчиняться. Этому их учат еще в агоге. Вам, иностранцам, трудно понять. Понять, почему мы, спартанцы, любим подчиняться. Только ваши монахи, нашедши свое счастье и покое в смирении, возможно, что-то поймут. Так же, как подчиняться, мы любим и умеем повелевать. И власть для нас — не средство удовлетворения честолюбия, а способ сделать лучшее из возможного и добиться хорошего результата. Мы не ищем через власть для себя ни богатства, ни известности. И подчиняемся мы не царям и эфорам, а нашему живому закону, а царям и эфорам — лишь постольку, поскольку они слуги этого закона. Но вам трудно, иностранцы, понять нас, спартанцев. Вы боитесь ущемления вашей жалкой свободы, которую легко жертвуете похоти очей своих. Но именно потому, что мы с детства научены повелевать и подчиняться, в нашем государстве царит порядок, которому завидуют все греки.
Совесть заставляет нас подчиняться, а не страх. Когда спартанского царя Агасикла спросили: «Как человек, не имеющий телохранителей, может командовать другими людьми?» — «Только если он будет делать это как отец, отдающий приказания своим сыновьям», — ответил Агасикл. Спартанцы любят своих царей и совестятся их, как своих отцов. Цари отвечают им отеческой заботой.
Олимпийские игры. Раньше Олимпийские игры были небольшим религиозным праздником. Мой друг Ифит, царь Элиды, обратился ко мне с просьбой привести на праздник спартанцев. Почему бы и нет? И когда на праздник пришли спартанцы, по всей Греции объявили перемирие. Так Олимпийские игры стали настоящими Олимпийскими играми, а традиция хранить во время игр перемирие стала постоянной. А первыми настоящими олимпийскими чемпионами (как, впрочем, и многими последующими) стали, понятно, спартанцы.
Олимпийские игры
Не нужно воевать много раз с одним и тем же противником. Люди хитры и быстро перенимают удачное для своих целей, в том числе корыстных и преступных. С противником нужно либо договориться, либо уничтожить. Поэтому я завещал спартанцам не воевать помногу с одним и тем же противником. Ибо я предвидел через это большую беду для Спарты. Так оно и случилось, когда доблестный сын Спарты Агисилай слишком часто сражался с фиванцами, не добивая их, и тем навлек на город большую беду.
Бронзовый наконечник копья
Мы ценим в Спарте острую шутку, но еще больше ценим умение не обижаться на нее. Смех помогает легче переносить трудное, а легкое делает приятным и радостным. Богу смеха воздвиг я у себя дома алтарь. Но мой Бог смеха добр, он не сражает наповал язвительным словом, он лишь указывает направление дальнейшего совершенствования.
Спартанцы должны быть худощавы и жилисты. В худом теле больше места для духа, а тучное давит к земле и мешает росту — как духовному, так и физическому. Поэтому наши подростки получают пищи ровно столько, сколько им нужно, чтобы расти здоровыми. Ничего лишнего, если они хотят большего, им самим нужно позаботиться о том, где его раздобыть. Зрелые спартанцы с презрением относятся к лакомствам, но необходимая для жизни порция обычной пищи им гарантирована государством. Однако врут те, кто говорит, что спартанцы живут впроголодь. Посмотрите на тела наших мужей: они самые крепкие и самые красивые во всей Греции!
О лаконской речи. Много анекдотов сложено о краткости и меткости спартанской речи. Некоторые из них пережили века и даже тысячелетия. Один чужеземец, желая доказать спартанцу Теопомпу свое расположение, сказал, что в его стране сограждане зовут не иначе как «другом спартанцев», и получил в ответ: «Лучше было бы для тебя, мой милый, если бы тебя звали другом своих сограждан». Один афинский ритор назвал спартанцев «неучами». «Совершенно верно, — отвечал ему сын Павсания, Плистоанакт, — одни только мы из греков не научились от вас ничему дурному». У Архидама спросили, сколько всего спартанцев. Он ответил: «Достаточно, друг мой, чтобы прогнать трусов».
Ознакомительная версия.
