Разберемся, как это бывает, на самом типичном примере. Что в ИТП ценнее всего (ну, после жизни и здоровья)? Свобода. Например, свобода слова: человек волен всегда и везде говорить и писать все, что захочет, и ему ничего за это не будет. Даже если он неправ — пусть другие люди сами, своими мозгами поймут его неправоту. Честность превыше всего. (На это я намекал в предыдущей главе.)
Давайте-ка попробуем эту ценность на зуб.
А если я начну пропагандировать всякие ужасные вещи — разврат, насилие, наркотики?..
— Ну и что? Каждый из нас сам выберет, как к этому относиться. Большинству людей это не понравится. Они поймут, что вы идиот, и покрутят пальцем у виска. А меньшинство все равно погоды не делает.
А если я буду призывать к свержению правительства?
— Ну и что? Такие у вас взгляды. Если большинство их не поддержит — и переживать нечего; а поддержит — значит, вы были правы.
А если я напишу какие-нибудь эдакие слова на заборе? Или — еще лучше — на церкви? Ведь ИТП гарантирует свободу любого, даже самого эдакого слова…
— Ну, это уже будет не свобода слова, а хулиганство. Тут дело не в словах, а в том, что на изгаженный забор неприятно смотреть, не говоря о церкви. Их не для того строили. Язык чешется — публикуйтесь в сети. Там, правда, вас прочтет гораздо меньше людей, чем на заборе, но это уже другая история.
А если я буду кричать эти слова на улице? Пусть каждый сделает свой свободный выбор: слушать меня, отойти или дать мне в морду.
— Нет, это другое: когда вы кричите эти слова — вы навязываете их людям. Вот если бы вы спросили у них, хотят ли они послушать немного мата…
А если я буду пропагандировать ужасный режим тирана Аль-Нефтегази, с которым моя страна ведет справедливую борьбу? Ведь этот гад штабелями гробит людей, если верить независимой прессе…
— Ну, это же совсем другое дело. Свобода слова ведь для того и нужна, чтобы люди оставались людьми. А если этот Аль-Нефтегази унижает или (тем более) убивает людей — тогда пропаганда его режима будет против ИТП, а значит — и против свободы слова.
(Видите, как интересно: бывает свобода слова, которая против свободы слова.)
А если я начну восхвалять Гитлера? Ведь он уже никого не убьет, потому что сам давно умер.
— Все равно: он был такой негодяй, что восхвалять его — значит отрицать ИТП. А если вы, чего доброго, новую нацистскую партию организуете? Нет уж, хватит с нас!
А если я в кинотеатре вдруг крикну «Пожар»? Начнется паника, давка, многие погибнут, покалечатся… А я тут при чем? Это был их свободный выбор — бежать и паниковать. Я ничего плохого не делал. Не ругался, не буянил — просто высказал то, что хотел. Свобода слова!
— Нет, это не свобода слова, а преступление. Вы знали, чем это может кончиться. А даже если не знали — люди погибли по вашей вине, и незнание не освобождает от ответственности.
Ну как, убедительно выходит?
С позиций обычного здравого смысла — вполне, если только не сравнивать одну ситуацию с другой. А не сравнивать не получится: для того я и выстроил их в ряд, чтобы сравнить. Чтобы у нас с вами включилась логика.
И вот с позиций этой самой логики выходит, честно говоря, не ахти. Дыра на дыре.
Давайте проведем эксперимент — в каждой из этих ситуаций поменяем плюс на минус:
— Пропаганда разврата, насилия и наркотиков должна быть строго запрещена! Разврат, насилие и наркотики противоречат основным ценностям ИТП!
— Призывы к свержению правительства недопустимы! Люди сами выбирали его. Отказ от свободных выборов в пользу экстремизма подрывает фундамент ИТП!
— Я живу в свободной стране и имею право высказываться где хочу и как хочу! Ну и что, что церковь? Почему я должен держать свои идеи в себе, а церковники имеют право размещать свои иконы и кресты на улицах? Может, я не верю в Бога, и они меня тоже оскорбляют!
— Что хочу — то и кричу. Свобода превыше всего! Пусть другие тоже кричат, что хотят. Истинно свободный гражданин не будет против. Долой зашоренную обывательщину!
— Почему я должен скрывать свои симпатии к Аль-Нефтегази, если он мне нравится? Таковы мои убеждения. ИТП запрещает преследовать человека за его убеждения.
— Почему я должен скрывать свои симпатии к Гитлеру, если он мне нравится? Даже если я организую неонацистскую партию — закон обеспечивает свободу политической борьбы! В любой стране должны быть несогласные, иначе страна погрязнет в коррупции.
— От криков «Пожар» еще никто не сгорел. Люди сами выбрали, как им реагировать, пострадав от своей же глупости. Я не нарушал никаких законов и не потерплю, чтобы нарушали свободу моего слова.
Ну как, правдоподобно?
По-моему, вполне. Более того — вы наверняка встречали похожие ситуации с любыми комбинациями плюса и минуса. Знак зависит только от того, что кому нравится.
Это делает свободу слова идеальным слоганом: с ней связано так много сильных эмоций, а ее критерии настолько зависят от всего на свете, что привязать ее к чему угодно проще, чем Любовь — к квасу.
3.
Как-то раз в Тридевятом царстве случилось ужасное преступление: на радиостанцию ворвались вооруженные террористы и перестреляли журналистов, которые в прямом эфире смеялись над их религией.
Конечно, убитых журналистов жалко (в любом случае). Конечно, убийцы должны быть наказаны (в любом случае).
Но — так сложилось, что новость разошлась не сама по себе, а под особым соусом: «убитые пострадали за свободу слова». Они имели Право Говорить О Чем Угодно Как Угодно, а террористы попрали это право. Вот самое страшное их преступление! (А не убийство само по себе.)
Возмущенный народ вышел на улицы под лозунгами «Даешь свободу слова!» Все, буквально все жалели убитых и проклинали убийц. И только один политик посмеялся над убитыми точно так же, как те смеялись над террористами. Просто взял их текст и поменял подлежащие.
Народному возмущению не было предела. Под бурное одобрение общественности политик был арестован за поддержку терроризма. Его посадили в тюрьму, где тот ожидал суда.
А самое интересное, что убитых журналистов неоднократно судили на таких же судах, когда их юмор переходил какие-нибудь границы и кого-то обижал.
(Некоторые, правда, считали, что сейчас он тоже перешел границы, и смеяться над верой террористов нельзя, хоть они и террористы. Но этих некоторых в лучшем случае называли дураками, а в худшем — предателями Великой Идеи Свободы Слова.)
Почему так получилось? Да очень просто: нужно было навлечь народный гнев на религию террористов. Если смотреть на этот случай без виртуальных очков — он воспринимается не так однозначно, как хотелось бы: «конечно, жалко журналистов, но все-таки их за язык никто не тянул». Нужно было убрать вот это самое «за язык никто не тянул», чтобы соорудить вокруг убийства священный нимб. И свобода слова оказалась здесь как нельзя кстати. Народ возненавидел террористов не за то, что те убили неосторожных людей, игравших с огнем, а за то, что те попрали То Самое, великое и священное, от чего так Щемит В Груди. А за Это ненавидят гораздо сильнее.
