Однако в 2011 году газета Sacramento Bee сообщила, что билетные спекулянты на сайте Craigslist предлагают места в Йосемитском парке по цене от 100 до 150 долл. за ночь. На Службу национальных парков, которая запрещает перепродажу брони, обрушился поток жалоб на действия спекулянтов. Представители данного ведомства предприняли попытки предотвратить незаконные продажи[60]. Согласно стандартной логике рынка, в этом не было никакой необходимости: если Служба национальных парков хочет максимизировать благо для общества, исходящее от Йосемитского парка, она должна была бы только приветствовать тот факт, что места для палаток достаются тем, кто видит в них наибольшую ценность и демонстрирует это своей готовностью платить. Таким образом, вместо того чтобы пытаться бороться со спекулянтами, их следовало бы поддержать. Другим вариантом могло бы стать увеличение официальной стоимости мест до рыночного уровня, что позволило бы устранить избыточный спрос.
Но общественное возмущение по поводу спекуляции местами в Йосемитском парке отвергает рыночную логику. Заголовок статьи, которая сделала эту историю достоянием общественности, утверждал, что спекулянты наносят удар по Йосемитскому парку, и вопрошал, есть ли для них хоть что-то святое? Редакция газеты увидела в этом аферу, которая должна быть предотвращена, а не общественно полезную услугу. «Красоты Йосемитского парка принадлежат всем нам, – заявила газета, – а не только тем, кто может позволить себе раскошелиться, чтобы заплатить спекулянтам»[61].
В основе враждебности по отношению к спекуляции местами в Йосемитском парке фактически лежат два возражения – одно из них связано с соблюдением принципа справедливости, другое – с правильностью оценки ценности доступа в национальный парк. Первое возражение состоит в том, что эта спекуляция несправедлива по отношению к людям со скромным достатком, которые не могут позволить себе заплатить 150 долл. за ночь в парке. Второе возражение содержит в себе риторический вопрос («есть ли хоть что-то святое?»), который отражает идею о том, что некоторые вещи нельзя рассматривать как предметы купли-продажи. Согласно этой идее, национальные парки являются не только объектами для использования или источниками общественной полезности. Их природное богатство и красота заслуживают достойной оценки и даже трепетного благоговения. Соответственно, спекуляция доступом к таким местам представляется своего рода святотатством.
Вот еще один пример, когда рыночный подход граничит с покушением на святыни: когда Папа Бенедикт XVI нанес свой первый визит в Соединенные Штаты, спрос на билеты на его мессы, которые должны были состояться на стадионах в Нью-Йорке и Вашингтоне, намного превысил предложение. Для всех желающих увидеть и услышать Папу не хватило мест даже на «Янки Стэдиум». Бесплатные билеты распространялись через католические епархии и приходы. Ажиотаж привел к неизбежной спекуляции – один билет продавался через интернет более чем за 200 долл. Служители церкви осудили это: доступ к религиозному обряду не должен быть объектом купли-продажи. «Билеты не должны продаваться, – заявил пресс-секретарь церкви. – Невозможно заплатить за отправление церковного таинства»[62].
Те, кто купил билеты у спекулянтов, могут не согласиться с этим мнением. Они заплатили именно за отправление церковного таинства. Но представитель церкви, на мой взгляд, пытался донести несколько иную мысль: оплата доступа на папскую мессу имеет место быть, но сама по себе покупка билета у спекулянта вредит духу таинства, делая его объектом торговой сделки. Представление о религиозных ритуалах или природных чудесах как о высоколиквидных товарах подрывает почтительное уважение к ним. Превращение святынь в источник денежной прибыли ведет к неправильному пониманию их истинной ценности.
Рынок билетов на концерты Спрингстина
А что можно сказать о билетах на мероприятие, которое отчасти является коммерческим, но при этом представляет собой и нечто большее? В 2009 году Брюс Спрингстин дал два концерта в своем родном штате Нью-Джерси. Он установил максимальную цену на билеты в размере 95 долл., хотя залы были бы полностью заполнены даже в том случае, если бы цена была значительно более высокой. Это привело к безудержной спекуляции билетами и лишило Спрингстина крупного заработка. Например, стоимость лучших мест во время недавнего концертного тура группы «Роллинг Стоунз» составляла 450 долл. Экономисты подсчитали, что упущенная выгода от установления цены билетов на концерты Спрингстина ниже рыночного уровня составила около 4 млн долл.[63]
Так почему же в этом случае цена билетов оказалась явно заниженной? Для самого Спрингстина доступность цен на билеты имела целью отдать должное своим фанатам, являющимся представителями рабочего класса. Кроме того, таким образом он хотел подчеркнуть статус своих выступлений, которые лишь отчасти являлись коммерческим мероприятием. Это был еще и праздник, успех которого зависит от атмосферы в зале и состава слушателей. Его шоу – это не только песни, но и особый дух отношений, возникающих между исполнителем и аудиторией.
В опубликованной в New Yorker статье, посвященной экономической составляющей рок-концертов, Джон Сибрук[64] отмечает, что живые концерты нельзя рассматривать исключительно с рыночной точки зрения; подобное отношение принижает их ценность: «Записи являются товаром; живые же выступления – общественно значимые мероприятия, и в попытке превратить их в товар вы рискуете все испортить». Он процитировал слова Алана Крюгера, экономиста, проанализировавшего цены билетов на концерты Спрингстина: «Следует учитывать специфику рок-концертов, которые больше похожи на вечеринку, чем на торговый рынок». Крюгер пояснил, что билет на концерт Спрингстина имеет не только рыночную ценность. Это, в некотором отношении, подарок. Если бы Спрингстин установил рыночную цену билетов на свои концерты, это уже не было бы подарком, сделанным им для своих фанатов[65].
Некоторые видят в действиях Спрингстина продуманный пиар-ход, позволяющий, отказавшись от части доходов сегодня, обеспечить хорошее отношение зрителей и максимальную прибыль в долгосрочной перспективе. Но это лишь частное мнение. Спрингстин с полным на то основанием может считать, что чисто рыночное отношение к его живым выступлениям является унизительным, направленным на неверную оценку его творчества. В этом отношении он может иметь нечто общее с Папой Бенедиктом XVI.
