Ознакомительная версия.
Звания писателя не фигурирует в этом списке?
У писателей не принято себя называть «писателями». Это все равно, что назвать себя красавцем. Это Сеprея Довлатова слова. И между, нами говоря, этого принято стыдиться.
О своем сочинительстве я помалкиваю в тряпочку. Предпочитаю находиться среди тех, кто не знает, что я делаю. Я и сам до конца не могу воспринимать себя писателем, потому что слишком мало этим зарабатываю.
Наверное, каждому сочинителю хотелось бы поселиться в домике у моря и только писать. Есть такая мечта. Но важно чем-то в это время подпитываться, вокруг что-то должно происходить– Если вы засядете возле моря – однажды вам будет не о чем писать. И вы превратитесь просто в высасывателя из пальца. Таких полно – диванных сочинителей.
Все мечтают о домике возле моря. Чтобы писать и больше ничего не делать. Но, как правило, как только люди этого достигают – писать уже не о чем.
Самые лучшие книги – они на коленке пишутся.
А как вы издали вашу первую книгу – «Сажайте и вырастет»? Слышал, что для этого вам пришлось основать свое издательство. Неужели, вы прямо регистрировали издательство, заказывали печать книги в типографии, развозили и раскладывали по магазинам? Кстати, я вашу первую книгу я в магазине «Москва» купил на полочке «Афиша рекомендует». Или это легенда, потому что самому книгу издать, а тем более продать практически нереально? Полноценная книга отличается от самиздатовской поделки наличием номера библиотечного идентификатора. ISBN. Номер присваивает Книжная палата, но запрос должен быть обязательно от фирмы, то есть – юридического лица. Я купил готовую фирму, она называлась «Триэрс». Что это такое – я не знаю, но название красивое. Далее мои друзья – владельцы частной типографии – помогли мне найти верстальщика и корректора, я подготовил текст, придумал обложку, и книга была издана в декабре 2005 года. Вся эпопея заняла семь месяцев и обошлась в 150 тысяч рублей. Один экземпляр я послал в подарок критику Льву Данилкину, он написал хвалебную статью, и после ее выхода известная оптовая компания «36,6» купила у меня весь тираж. Книжечка, конечно, не является полиграфическим шедевром, но мне за нее не стыдно.
Когда вы с коленки все-таки взяли и переписали книгу набело? Как взялись за перо? Сочинительство – это был мой «план "Б"». В 91 году я восстановился в Университете после армии, год проучился – и ушел, потому что за мои статьи нигде ничего не платили. Это очень било по самолюбию, нищета везде, в том числе – в журналистике… Вы должны помнить то время. Все вдруг обнаружили, что бедны. Я зарабатывал на стройке 130 рублей, а джинсы стоили 300 рублей. Потом друзья позвали меня делать бизнес, который нельзя было отличить от криминала… Или наоборот – это был криминал, который сейчас называется бизнесом… Я разбогател довольно быстро, но в 96-м году попал в следственную тюрьму. Вот так вот 90-е для меня и прошли.
А писательство, когда включилось? «План "Б"» когда созрел? В 14 лет включилось. Я рано понял, кем хочу быть. Поступил на журфак МГУ именно с этой целью. Тогда, если ты хотел быть писателем, ты шел или на журфак, или на филфак. Есть еще такое место, как Литературный институт, но я никогда там не был. Там учат писателей, люди выпускаются с дипломом, где написано…
Профессия – «писатель». Ну, это вообще верх неприличия… Да, ты по диплому выходил «поэт» или «писатель»… Ну не кошмар, оттуда масса прекрасных людей вышла, насколько я знаю. Пелевин там в свое время учился. И Роман Сенчин – выходец из Литинститута.
Итак, расскажите все-таки о подготовке к писательству, пожалуйста?
В 14 лет я начал писать. Писал много. Были ученические всякие подражательные вещи, фантастику там какую-то делал… Потом началась перестройка, я отслужил в армии, вернулся – и увидел, что страны, в которой я вырос, больше нет. Сейчас я понимаю, что пережил момент ярости. Ненависти к миру. Дело даже не во мне лично, а в родителях моих, потому что они нормально жили, работали в школе – и вдруг оказались нищими. Ничего не изменилось, а цены выросли в 10 раз.
Я из семьи сельских учителей. И дед, и бабка – все были учителя. Все в одной школе, в деревне Узуново, это самый юг Московской области. В 13 лет мы переехали в Электросталь. Помню, в тот год, 1982-й, Брежнев умер. Я пошел в 7 класс уже в Электростали. А до этого была деревня. Я деревенский паренек. Я соответственно, был внук директора школы, сын учителей, вся школа была в моем распоряжении. Дед был великий человек – Константин Васильевич Рубанов – автор системы трудового обучения, знаменитый, о нем писали тогда в центральных журналах. Когда он умер, его хоронили две тысячи человек, вся деревня, приехали его ученики.
Вот это совдеповское детство – оно у меня было счастливым, солнечным. Огромная школа, спортзал, библиотека, футбольное поле, хоккейная площадка. Даже тир был. Оранжерея, мастерские– Правда, климат сложный, зимой и летом – хорошо, а вот в межсезонье – нечего делать, очень грязно, ходить тяжело просто было. Эти трактора ржавые, железная дорога, развал, пьянство, индийское кино, семечки, дом культуры… Вот пьянство, воровство – это отложилось у меня навсегда. Поскольку я был учительский сын, то у меня и отношение там к народу к своему сформировалось чисто интеллигентское, некрасовское.
И вот этот счастливый паренек вернулся из армии – а вокруг все другое. Страна другая! Началась перестройка, государство рухнуло, и я возненавидел его. Система казалась мне железобетонной, вечной, и вдруг она осыпалась прямо на моих глазах. Я смотрю вокруг и думаю: ладно, я писатель, но о чем писать? Вокруг такие дела творятся, целый новый мир возникает из ничего, на моих глазах зарабатываются миллионы… Восемь лет, с 91-го по 99-й, я практически ничего не писал. Вернулся к сочинительству только после тюрьмы. Сидел на нулях полных, и решил – ну ладно, олигархом не стал, стану литератором… Чтобы вы представляли, в 95-м году 20 миллионов долларов в месяц у нас был оборот, по 30–50 тысяч долларов ежедневно. Тогда бизнес был другой, был период нереальных, бешеных денег.
Меня давно волнует вопрос, как один человек с нуля, буквально с обменного пункта валюты, может вытянуть на олигарха? А что сложного – сиди и работай. Тогда люди ко мне приходили толпами. Фонтанировали идеями. Я действительно знаю нескольких людей, которые с обменных пунктов выросли до статуса миллиардера. Лично знаком с некоторыми, но они либо не помнят меня, либо им не до меня, и я как бы и не стремлюсь.
Андрей, скажите, сколько вас в каждом из героев ваших книг? К 100 % приближается? Следует отличать автора от героя. Да, некоторые мои герои автобиографические, но поскольку герой – это отдельный от меня человек, то я соответственно с ним, что хочу, то и делаю. Если говорить об автобиографических книгах, то меня в них на 9/10.
Ознакомительная версия.
