А если нет гарантии, что Катя — это Катя, а свет и титры — не часть другого действа, такого же ненастоящего, как и первое? Ведь и в фильмах бывают спектакли в спектакле — «Женитьба Фигаро» в «Сибирском цирюльнике», например, или «Снежная королева» в «Дубравке»…
Представьте, что спектакль под названием «Нападение Тиции на Семпронию» поверяется только другим спектаклем — о подлой и неблагодарной Тиции, от которой Семпронии одни беды; тот, в свою очередь, поверяется десятками, сотнями, тысячами других спектаклей про зверства тицийцев, о которых прочтешь — и хочется их перерезать, всех до единого.
Включите тицийское ТВ (если у вас его не глушат) — и вы услышите ровно то же самое, теми же словами, фразами и предложениями, — с одним только отличием: вместо слова «Тиция» будет слово «Семпрония», а вместо «Семпрония» — «Тиция».
Автор по-прежнему приветствует вас в виртуальном мире.
3.
В этом клубке виртуальностей одна подтверждает другую, как бандиты подтверждают обоюдное алиби. Только здесь не две и не десять нитей, а тысячи.
Типичный пример виртуального персонажа — компьютерный ник (аккаунт). Какой угодно: в ФБ, ВК, на форуме, в игре — в любом уголке сети. Конечно, есть вероятность, что он (ник, то есть) почти не наврал о себе. Более того, наверно, таких ников большинство.
Но проверить это мы можем лишь в одном случае: если знаем его лично.
Если мы общаемся с ним только в сети — мы общаемся с виртуальным персонажем (ага, страшно?), даже если тот максимально соответствует реальному. А если не соответствует? Сколько людей, воплощая врожденную тягу к переодеванию, вывешивают на аву вместо своего фото цветочек, Шрека или герб Семпронии? А сколько пишут в анкете — «родной город — Монстрополис, телефон — 666-13-13, место работы — отдел вампиров»? Еще и назовутся Дэном Бесштанным или Доктором Смерть.
Более того, когда ники так не делают — они кажутся нам занудами. Это же как скучно — вешать на аву свое фото (если ты не красотка, конечно), подписываться настоящим именем, указывать настоящий телефон… Как на паспорт, честное слово.
А если ник указал точное ФИО, вывесил правдоподобную аву, расписал по пунктам свою биографию, но все это — вранье?
Таких ников много. Они называются троллями. Кто-то из них просто развлекается (помню, помню, как весело было регистрироваться блондинкой и флиртовать с пылкими Ромео, или стебать глупых снобов, задравших нос выше монитора!..). Переодевание превращается здесь в настоящую азартную игру.
А кто-то делает это за деньги. Дают задание — создать иллюзию, будто тысячи реальных людей думают так-то и так-то — и команда троллей, треща клавишами, расписывает по соцсетям, как семпронийцы ненавидят тицийцев (и наоборот). И нет достоверной возможности отличить тролля от «настоящего» ника, потому что идиотов, увы, хватает и среди настоящих.
Говоря о войне в Персидском заливе, французский философ Жан Бодрийяр назвал такую цепочку «симулякром» (да-да, от слова «симулировать»): все, что мир знал об этой войне, было показано по телевизору.
Никакой гарантии того, что телеверсия войны не была грандиозным спектаклем, нет.
Никакой гарантии того, что основной массив наших знаний о современном мире — не симулятор, — нет.
4.
Мир № 2 так ловко вплелся в мир № 1, так ловко подменил большинство его звеньев, что мы и не заметили, как оказались вместо родного, привычного мира № 1 в огромном зеркальном зале, где миллионы зеркал отражают друг в друге самих себя — вместе с нами и миллионами таких же, как мы, заблудившихся в зеркалах.
Осталось ли у нас хоть что-нибудь достоверное? Ну хоть что-нибудь, о чем можно уверенно сказать — это не иллюзия, не зеркало, не сон?
Конечно. Во-первых, это то, что мы, свидетели-очевидцы, видим сами. В том случае, конечно, если нам видно именно то, о чем мы говорим.
(А то, если вы наблюдали, как ворона каркнула, а поезд тронулся, и потом расскажете, что он тронулся из-за вороны — это свидетельство будет не ахти каким достоверным.)
Еще это — всякие вещи, которые искажай-не искажай — никакой выгоды от этого никому не будет. Например, хоть вы никогда и не были в столице Малайзии и не видели знаменитых небоскребов-близнецов — это не значит, что название «Куала-Лумпур» — вранье, а в близнецах не 88 этажей. Даже если их на самом деле 89 — это значит, что автор путеводителя ошибся, а не что он морочит нам голову.
Еще это — все, что можно проверить экспериментально. То есть — точные науки. (Из них тоже пытаются стряпать симулякры, которые, в отличие от обычных, можно достоверно опровергнуть: они со всех сторон окружены, как антителами, законами Вселенной.)
Еще это — все, что не выдает выдуманное за реальное. Например, литературоведение. Анализ образа Пьера Безухова не может быть миром № 2, потому что никакого Безухова никогда не было, и все это знают.
(Но, скажем, если кто-то напишет «Безухов — яркий пример Великой Роли Очкариков в судьбе мира» — это уже будет кусочек мира № 2. Во-первых, это претензия на историю, во-вторых — еще вопрос, была ли эта Роль такой уж Великой. Так что будьте бдительны.)
…И всё.
Больше от мира № 1 ничего не осталось.
Все остальное — огромная, необъятная сеть симулякров, опутавшая все и вся, растущая из реальности и врастающая в нее.
5.
Ну что, подсчитаем актив и пассив?
У нас осталось не так уж и мало.
Это весь наш непосредственный опыт, включая такую важную, очень важную вещь, как общение. (Реальное, разумеется, а не сетевое.)
Это точные науки — то, что можно проверить с помощью эксперимента.
Это гуманитарные науки — то, что так или иначе имеет дело с придуманным миром.
Это, конечно, и сам придуманный мир — все мировое искусство.
Это многие, многие и многие знания о самых разных вещах.
Но не все.
Разобраться, какие из них могут быть симулякром, нам поможет очень простая штука. Я уже говорил о ней, а вы наверняка поставили против нее галочку на полях.
Это выгода. Когда кому-то почему-то важно, чтобы мы думали именно так, а не иначе. Думали, что у страуса именно три ноги, а его двуногость — злостная клевета семпронийцев (тицийцев).
Этот кто-то может отстоять от конкретного симулякра очень далеко. Ведь строительство виртуального мира похоже на цепную реакцию: дал толчок — и уже многие, многие люди увлеченно громоздят новые и новые зеркала.
Как это возможно?
Очень просто:
Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха.
— Мои мальчики больше не будут играть с тобой, — сказала она решительно. — Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками.
