хорошо, то если ждать «эволюционных и естественных изменений», то придётся ждать ещё долго. Однако если люди самостоятельно возьмутся за мораль, то можно полностью изжить насилие за одно-два поколения.
Однако в среднем люди танцуют вокруг убеждения «всего должно быть в меру, в том числе наказаний», и считается, что есть «хорошие и правильные» люди, а есть «плохие» – которые делают плохие дела и которых можно и наказывать, и мучить, и убивать.
Дети учатся у родителей, «копируя» всё, что те видят – в том числе и эмоциональное отношение. Если бы мы с тобой родились в далеком, глубоком прошлом, например, во время вымышленной мной «великой войны камнями 8000 до н. э.», то мы бы познали от родителей искусство сражаться на камнях и видели бы достоинством совершенствовать в способах убийства, потратив наименьшее количество времени и сил. И даже самые гуманные наши собратья, вероятно, говорили бы «никого не надо убивать – достаточно порабощать и заставлять работать в полях».
Однако мы с тобой живём в более добром времени, в котором убивают за преступления и по государственным вопросам. И, в среднем, если мы не уделили несколько лет всестороннему обзору этики и после этого не работали над собой в этом направлении – в среднем мы будем лишь ненамного злее и добрее нашего времени.
С рождения со мной заговорили на русском языке. Меня назвали именем, которое я не выбирал, составив его из букв, которых я не придумал. Я сам с собой говорю этим языком. Меня с самого детства вставляют в структуры, к которым я не имею никакого отношения и которые мне, по большей части, не очень нравятся – и убеждают «Вот это вот для тебя должно быть важно». Я получил фамилию, которой когда-то именовали крепостных, принадлежащих определенному хозяину. И одно из направлений, которое мне предлагает эта эпоха – тщательно постараться, чтобы сохранить это имя в веках.
А я его не выбирал. Я тут ничего не выбирал. Я родился и со мной стали происходить разные события, убеждающие меня занять какую-то позицию. Есть очень любимая мной серия мультика South Park – Asspen, 603 (№ 81). Сюжет таков – четыре 11-летних мальчика вместе с родителями приезжают на горнолыжный курорт. Ни один из них не умеет кататься на лыжах. Обстоятельства складываются так, что родители пропадают на целую неделю, и в тот момент, когда мальчики вместе с инструктором учатся делать первые «шаги» на лыжах, к одному из героев, Стэну, подъезжает взрослый парень, окатывает его снегом и говорит: «Я катаюсь уже 22 года, думаешь, ты можешь меня обойти?», после чего начинает его оскорблять и зовёт погонять на скорость, упрекая в трусости.
Стэн не знал этого парня, но незнакомый парень подъехал и навязал ему конфликт. Далее этот парень снова подъехал к Стэну и сказал «Я позову Хитер на ужин и ночью продолжу программу». Стэн не знал Хитер, но она также подъехала к нему на лыжах и сказала «Ты ведь не злишься? Ты понимаешь, девушка должна думать о себе?»
Далее к Стэну подошла другая девушка и выяснилось, что отец этого задиры разрушит их местный развлекательный центр. И вся толпа студентов попросила Стэна сразиться с этим парнем на лыжах, съезжая с самой опасной лыжной трассы на курорте.
Стэн согласился на сражение. Друзья пытались отговорить его, но Стэн ответил: «Ведь он забрал себе Хитер!», и на возражения («Да ты вообще не знаешь, кто такая Хитер!») мог только сказать: «Да и ладно, и ладно. Я не могу это объяснить, но я должен это сделать».
Рекомендую найти эту серию и посмотреть – отличная иллюстрация вовлечения человека в события, к которым он был совершенно непричастен.
Точно также ты рождаешься, и на тебя кто-то сначала злится, потом кто-то другой объясняет тебе, с кем и за что нужно бороться – и вот ты уже во всём этом участвуешь с таким жаром, будто это про тебя.
Это не про тебя, тут все – жертвы. Спектакль суровый, все в нем несчастны и всем плохо. Хватит в него играть.
Если эти процессы происходят более резко, то человек замечает что произошло, говорит «Бараны» и дальше занимается своими делами – как на видео «спасай медвежонка и беги в шкаф». Но, к сожалению, у нас в обществе это происходит постепенно и альтернатив сходу не видно, поэтому многие люди всю свою жизнь стоят в шкафу с бананом во рту, телевизором и медведем в руках.
И вот эта наша индивидуальность, помимо «уникальных навыков, культуры и неповторимого опыта» несет с собой также набор нравственных правил, согласно которым нормальны те вещи, которые, вероятно, людям из будущего показались бы невообразимым ужасом и главным тормозом на пути к нашему счастью. Разве можно быть счастливым, если считаешь, что кого-то следует убивать и наказывать? Сама наша психика устроена так, что это невозможно; и как бы мы не пытались продать свое сердце ради сиюминутных страхов и выгод, сердце не обманешь. Хотя, конечно, обманешь, но тут вопрос к каждому конкретному человеку – хочет ли он быть счастливым или он родился доигрывать спектакль, который придуман не им и который обрекает его на страдания?
Наша нравственность, по большому счёту – это также отпечаток времени, в котором мы живём; взглядов, которые мы просто подобрали и продолжаем нести, лишь слегка смягчив.
Прогресс
Когда дети будут смотреть на великих ученых так же, как они смотрят на знаменитых актеров и музыкантов, человечество совершит большой прорыв.
Брайан Грин
«Год назад папу пригласили на конференцию в Австралийский Национальный Университет в Канберре, и он взял маму и Гарри с собой. И они все вместе ходили в Национальный Музей Австралии, потому что, как внезапно выяснилось, больше в Канберре делать было всё равно нечего. В стеклянных витринах демонстрировались пращи, сделанные австралийскими аборигенами – они
