вскользь, а прямо, видя именно ее, а не магазинный интерьер.
Он подошел к прилавку:
— Вы простите меня, я был так не прав… — сказал он.
Девушка, чувствуя неловкость, поднялась, но не ответила.
— Это вам, — добавил Артем, оставил букет на прилавке и, не дожидаясь ее реакции, вышел на улицу. Правда, за мгновение до того, как за его спиной закрылась дверь, он услышал, радостный вскрик продавщицы:
— Спасибо!
Он улыбнулся — все-таки делать доброе куда приятнее, душа наполняется таким твердым светом, что хоть режь его на блоки и целые города из них сооружай.
Вскоре въехали в Горячий Ключ.
— В Горячем куда? — уточнил таксист адрес прибытия.
— Да, знаете, — задумался Артем. — Заезжать не будем. Похоже, что я еще вернусь. Давайте сразу на Ростов.
— Сделаем! — ответил таксист. — Дела зовут?
— Да, нужно сделать очень важное дело. А потом… Наверное, вернусь в Горячий Ключ и… Будем просто жить, работать и… любить.
Таксист быстро глянул на странного пассажира, но идею поддержал:
— Это хороший план!
***
Ее могила, устланная свежими цветами, теперь казалась Артему будто благородным памятником. Он присел на корточки, потом уперся коленками в песок, почти встав на колени и погладил теплый от солнечных лучей мрамор.
— Мама, — прошептал он, глядя на ее застывшее в гравюре изображение. — Прости меня, мамочка. Прости… И спасибо тебе за все. Сколько ни есть, а мне и этого хватит. Спасибо, что ты была…
Он выискал глазами самое свободное место и положил к общей массе букет.
Уже вставая, он увидел на песке свой маленький талисман — мамин шарик от детской погремушки, поднял его, рассмотрел к свету, как редкий алмаз, поцеловал и сунул в карман.
«Пусть все будет, как оно есть. Пусть будет, как Ты хочешь, Господи!» — подумал он.
В вечернем воздухе раздались переливные звуки колоколов кладбищенской церкви, которые лились с небес, как аплодисменты его душе, которой удалось дойти до конца. Артем улыбнулся, нащупал в кармане шарик и пошел на звуки колокола.
Где-то там, в синей церкви есть Тот, который пролил Свою кровь, но принял людей такими, какие они есть. И сколь же многому у Него можно научиться сложному искусству быть человеком.
А где-то далеко-далеко в южном лесу раздавались «динозаврьи» трели:
— Дир-дир!
— Двир-двир! — неслось в ответ.
Наступала ночь, и яркие южные звезды зажигались над небосклоном и засыпающим морем.
И пусть все будет, как оно есть. Пусть будет, как Ты хочешь, Господи!
