годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были показаны принципиальные затруднения, непреодолимые в рамках данной концепции.
На смену логическому позитивизму пришли другие направления неопозитивизма — лингвистический анализ в Англии (Г.Райл, Дж. Уисдом и др.), истоками которого явились работы Д.Мура и позднего Витгенштейна; в США — школа логического прагматизмом (У. Куайн, М. Уайт, Н. Гудмен и др.).
Цель лингвистического анализа все та же — устранение из философии метафизики. Но анализом не логики высказываний, а их семантики. Для этого использовалось выражение абстрактных терминов через их "референты", т. е. конкретные термины, из которых они были абстрагированы. Это старая, известная еще со средних веков, концепция номинализма. Противостоящая ей концепция реализма, уходящая корнями к античному платонизму, исходит из реального существования универсалий, т. е. общих понятий в мире идей, воплощением которых в действительном мире являются единичные вещи — номиналии. В номинализме наоборот, общие понятия, универсалии, являются обобщением свойств номиналий. Используя последнюю точку зрения, адепты лингвистического анализа пытались изгнать из науки все чувственно не наблюдаемые понятия, сведя их к словам обычного, разговорного языка, которые соответствуют наблюдаемым фактам. Но эта редукция совершенно не интересна в философском отношении.
Можно только отметить, что по мнению автора работы [11], благодаря лингвистическому анализу в английской философии утвердился "ужасно утомительный, скучный, нудный, как осенний дождь, способ философствования … Мелочные уточнения, вопросы и контрвопросы, кропотливое копание в оттенках значений слов, или, говоря словами сторонников такого философствования, "мелкие пункты, простая дикция, медленный прогресс и детальная аргументация", стали той отпугивающей скорлупой, под которой далеко не всегда кроется здоровое ядро философской мысли".
Подводя итог, можно утверждать, что логический позитивизм внес большой вклад в разработку формальной логики, которая была использована при разработке языков программирования и архитектуры электронно-вычисли-тельных машин, следовательно, информационных технологий. Лингвистический анализ дал много ценных результатов для лингвистики. Но философии это движение дало очень мало, если не считать того, что была доказана невозможность устранения из науки принципиально непроверяемых, т. е. "метафизических" понятий и принципов.
Тем не менее, стремление формализовать научное творчество, чтобы доказать, что человек — это на самом деле машина, явившееся глубинным импульсом движения неопозитивизма, осталось. Развитие науки также поставило задачу понимания закономерности ее развития, что в рамках логического позитивизма и лингвистической философии было принципиально невозможным. Это привело во второй половине ХХ в. к возникновению множества альтернативных неопозитивизму взглядов на науку и закономерностей ее развитие, получивших общее название постпозитивизма.
В отличие от неопозитивизма, данное движение существенно неоднородно. Объединяющим фактором является стремление найти закономерности, обуславливающее развитие науки, раз уж не удается полностью формализовать научное творчество. Отсюда общий для всех течений постпозитивизма интерес к истории науки.
Для нас наибольший интерес в постпозитивизме представляет творчество Карла Поппера (1902–1994). Хронологически его нельзя отнести к постпозитивизму, поскольку Поппер, будучи современником деятелей Венского кружка и живя до аншлюса в Австрии, был хорошо знаком с логическим позитивизмом. Но никогда не принимал слишком жесткие и потому не реальные требования принципа верификации к научным утверждениям. Это привело его к созданию собственного принципа демаркации научных и метафизических предложений — принципа фальсификации. Однако в логическом отношении его концепция все же может быть отнесена к постпозитивизму, поскольку влияние она приобрела только после 1959 г., с повторным изданием его книги "Логика научного открытия" (выдержки из которой есть в [20]), где были изложены основы нового подхода
К.Поппер (1902–1994)
.
Идея принципа фальсификации исходит из того, что для доказательства позитивного утверждения нужно выполнить очень большой, а иногда и бесконечно большой объем опытов. Классический пример: чтобы доказать, что все вороны черные нужно исследовать всех ворон. Поскольку практически это невозможно, то индуктивное доказательство ненадежно. Другое дело доказательство негативного утверждения (не все вороны черные). Достаточно одного случая (обнаружение белой вороны-альбиноса), и негативный тезис доказан. Отсюда Поппер сделал вывод, что не доказательство адекватности теории опытным данным (все возможные опыты провести невозможно), а опровержение ее отрицания является эффективным критерием ее не ложности. Поппер был убежден, что постижение истины в науке невозможно; можно только приблизиться к истине, выявляя и отбрасывая ложные положения. Понятно, что здесь имеется ввиду не относительная, а окончательная, принципиально не опровергаемая истина (типа Наполеон умер 5 мая 1821 года). Таким образом от научной теории требуется такая логическая форма, чтобы ее в принципеможнобыло опровергнуть опытом. Это и есть фальсифицируемость. Если теория принципиально не опровергаема, т. е. всегда найдутся факты, которые ее доказывают, то она не фальсифицируема, следовательно, не научна.
Фальсификация (от лат. falsus — ложный и facio — делаю) — процесс проверки принципиальной возможности опровержения какого-либо тезиса или теории.
Т.о. теория фальсифицируема, если она потенциально способна противоречить фактам. Если в принципе невозможно найти факты, опровергающие данную теорию, то она не фальсифицируема. Следовательно, не научна. Таковой Поппер считал, например теорию психоанализа З.Фрейда. Фрейд полагал, что каждый мужчина имеет Эдипов комплекс, из-за которого ему хочется убить своего отца и жениться на своей матери. Если кто возражал, что у него нет такого желания, психоаналитик указывал, что это желание у него есть, но в подсознании, чем и объясняются особенности его поведения. Опровергнуть это невозможно.
По мнению Поппера принцип фальсификации, в отличие от принципа верификации, является критерием только демаркации научных и метафизических утверждений, но не осмысленности. Поэтому метафизика хотя и признается не наукой, но все же не считается бессмыслицей.
Раз так, то принцип фальсификации можно применить к материалистической доктрине, даже считая ее метафизической. Можно ли в принципе провести такой эксперимент, который бы опровергал существование мертвой материи без сознания? Для этого нужно убрать сознание и убедиться, что при этом исчезнет и материя. Но тогда исчезнет все, в том числе и сам процесс фальсификации. Следовательно, материалистическая доктрина фальсификации не поддается и поэтому она является, как минимум, не научной.
Поппер считал, что не существует никакого критерия истинности, но имеется возможность обнаружения ложности. Поэтому научное знание не истина, а набор гипотез, ложность которых может быть обнаружена. Единственно подходящим методом для проверки этих предположений является метод проб и ошибок.
Важным для нас вкладом Поппера в эпистемологию науки является введение понятия правдоподобия. Это понятие понадобилось ему, когда он перешел от инструменталистских схем к исследованию реального научного знания, которое невозможно без определения того, чем является научная истина. Идея правдоподобия в следующем: при сравнении двух теорий Т1 и Т2 по степени их истинности " T2 ближе к истине или лучше соответствует фактам, чем, T1 тогда и только тогда, когда:
