их разделяло расстояние, потому что сейчас она была действительно рядом. Он лежал с открытыми глазами – приходили мысли, некоторые по-настоящему дерзкие оставались как нарочно, не давая уснуть. Слишком четко вспоминалось все его поступки. Неужели это делал он? Не позволявший себе ни на минуту расслабления? С ней он почти соскальзывал во что-то мягкое, незнакомое, но очень манящее и точно светлое. Но от этого еще более непривычное и непозволительное. Тогда было легче. А сегодня он мог видеть ее живую, настоящую. Теплую. При встрече он еле сдержал себя, позволив только скользнуть руками по плечам, помогая снять пальто. Ее губы. Он видел, как она ждала поцелуя. А он столько раз представлял, как именно будет ее целовать, чтобы она не забыла его прикосновения. Он прикрыл глаза.
Потом она не могла понять, как ей удалось уснуть с ним рядом. Почти рядом. Раньше километры, а сейчас тонкая стенка. И дело вовсе не в усталости, которая отключает все. Ей было спокойно. И безопасно. А она так научилась ценить чувство защищенности. Почти никакой информации, редкие факты, которые он не всегда легко открывал о себе – она их бережно хранила, и все равно – доверие. Она училась верить без условностей. И ждать.
Почти незаметная фигурка в одеяле. Она похудела с того времени, когда он видел ее. Все, что удивило его в ней в первый раз, осталось, но прибавилось и другое. И он совсем не мог однозначно сказать себе – что это. Если тогда ее образ казался простым и понятным сразу, то сегодня этого не случилось. Она стала намного спокойнее. Не отводила глаз, взгляд был внимательным, но мягким, в нем появились улыбка и нежность, принятие и радость. Он, наблюдая за ней, ни разу за вечер не увидел, чтобы хоть что-то ушло. И был этому рад. Складывалось ощущение, что ей настолько хорошо там, где она есть, что она получает удовольствие от происходящего с ней. Еще раньше она пыталась сказать ему, что ее жизнь изменилась, изменилась и она сама. Он не заинтересовался. Но видя ее такой, почувствовал легкое сожаление – они столько пропустили. И вспомнил ее слова – к некоторым вещам можно прийти только самим, без помощи. Было видно, что она шла. И ей это нравилось. Нравилось и ему.
Она повернулась на другой бок, и увидела его в дверях. Он просто стоял, а ей уже было так хорошо видеть его там, на пороге комнаты. Да, она сегодня держалась достойно. Образ наивной девочки, который смущал и обескураживал его раньше, остался позади – она сохранила из него непосредственность. А все остальное – она видела, что ему становилось интересно изучать ее – открывала и воспитывала в себе каждый день. Было нелегко, но того стоило. Внутренняя сила теперь вдохновляла ее.
– Не замерзла?
– Немного, согреваюсь.
Она чуть дольше задержала взгляд на его фигуре – даже не качнулся. Не подойдет. Так было бы слишком просто. А с ним просто не было. И это интриговало – он бросал перчатку, а она, подумав, иногда дольше, чем нужно, поднимала ее. Всегда. Раньше они часто не совпадали. Она долго думала, а он не надеялся, что она поймет. Она просила объяснить, но в душе боялась услышать правдивый ответ. Он видел это и отступал, потому что так было проще. Он сильно устал и еще меньше верил. Но в этот самый момент, когда она не отвела взгляд в полумраке спальной комнаты, он решился.
Только в его руках она чувствовала себя маленькой и хрупкой. Дыши. Он, одной рукой обняв ее за плечи, притянул ближе к себе. Одеяло явно мешало. Она легла в пижаме, которую привезла с собой – очень домашней, но тонкой и изящной. И в ней она была такой легкой и гладкой.
Как сладко и сонно. Хотелось свернуться клубочком или вытянуться. Она не знала, чего хотелось больше. И стало очень тепло, уютно и так трепетно, что она от удовольствия непроизвольно свернулась, а потом выгнулась. Все произошло быстро. И очень естественно.
Было настоящим искушением лежать с нею вот так, и не сделать того, о чем мечтал долгое время. Но то, как она прогнулась, спиной скользнув по его груди, не оставило шансов на обычную сдержанность. Чувствуя ее мягкость в своей руке, он забыл себя и развернул ее лицом к себе.
Здесь она тоже была маленькой, помещаясь в его ладони так, что он мог легко почувствовать ее всю, сжимая. Она задышала чаще и выгнулась ему навстречу, несмело, но с явным желанием скользнув по плечам и спине.
Обратной дороги не будет. Он так решил. И в этот же момент она поцеловала его в ключицу.
Она почувствовала его руку сначала на боку, потом на бедре. Ей была так приятна ее тяжесть. Он был почти в два раза больше нее, но она ни разу не испытала неловкости с ним. И сейчас, когда ей было так хорошо в этой теплой тесноте, она с радостью ощущала его руки на своем теле. Медленно подняла на него глаза. Он внимательно изучал ее лицо. В полумраке комнаты она видела, что он все же собранно следит за ее реакцией. Ей стало легче.
Когда ее маленькая ладонь коснулась его щеки, он едва не вздрогнул. Его так раньше не касалась женщина. Легко и нежно, успокаивая. Она была такой мягкой… Он вспомнил ее дерзкие сообщения, когда она неумело, но очень действенно писала о том, что чувствует к нему, и непроизвольно подумал о том, где еще она мягкая и теплая.
Она уже не боялась, что он исчезнет, давно не боялась. На самом деле в душе она всегда верила, что он не забывал ее. И сейчас ей хотелось даже не нежности, а нетерпения, которое было бы равным по силе ее внутренней потребности. И она, раскрыв бедра, положила одну ногу на его бедро, обняв его крепче, пряча голову под его подбородком.
Она сама сделала то, чего он давно хотел и ждал, и тело откликнулось сразу.
Она знала, что он почувствует, как становится влажной, и желала этого.
Он не хотел показаться грубым, но ничего не смог с собой поделать, когда правая рука непроизвольно легла на ее живот и скользнула глубже. Он чувствовал ее желание и был почти счастлив, что она не закрывалась от него и наконец-то не стеснялась своей реакции.
Она раньше не предполагала, что можно так быстро раздеваться и что потребность в том, чтобы мужчина видел тебя обнаженной, может быть такой сильной, что есть только желание, но нет стыда.
Щеки зарумянились – он
