работу. Мы покупали какую-нибудь недорогую картину с живописным видом у одного из торговцев на ярмарке и приносили к нему. Через неделю мы забирали чудесно оформленную картину, на которую было нанесено уникальное покрытие. Довольно дешевая живопись теперь выглядела как настоящее произведение искусства – хоть выставляй его на аукцион за миллионы. Специальное покрытие было водонепроницаемым и защищало картину от механических повреждений.
Только не от кражи.
А ведь он и вправду казался славным парнем.
Одним субботним утром мы поехали на огромный блошиный рынок в пятидесяти километрах от нашего дома в поисках картины для украшения спальни для гостей, в которой только недавно закончили ремонт. Мы прохаживались по рядам на открытом воздухе и вкушали замечательный кофе. Наконец, мы нашли интересную картину и тут же отнесли к нашему специалисту. Оговорили цену, оплатили работу и договорились забрать картину на следующих выходных.
Чувство: глубокое удовлетворение. Мы выбрали отличную вещь. Ароматный вкусный кофе усилил наслаждение от приятного неспешного занятия.
В следующую субботу, приехав на рынок, мы, как и неделю назад, купили кофе и направились ко входу. Но на месте обнаружили только пустые полки и голый прилавок. Мы прошлись по соседним рядам – вдруг ошиблись, но нашего специалиста действительно не было.
Решили, что он приболел и не смог приехать. Хорошо, со всеми бывает, но он мог бы предупредить нас по телефону, чтобы мы не ездили впустую.
Чувство: легкое раздражение, понимание. Но кофе был вкусным.
Мы постарались неделю не думать о грустном и запланировали новую поездку на следующую субботу. Как и в предыдущие разы, купили кофе, будто бы пытаясь себя убедить, что в это утро все будет хорошо. Шли по автостоянке и пошучивали: «Если он не объявится и на этой неделе, вот смеху-то будет».
Как известно, иногда сбываются даже пророчества. Прилавок опять был пуст, и парня никто не видел. Мы же пытались сохранять спокойствие, убеждая себя, что, видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, ведь до этого все всегда было вовремя. В то же время еженедельные поездки становились уже не просто неудобными. Деньги, которые мы экономили, посещая этот рынок, уходили на бензин.
Чувство: досада, граничащая со злостью. Но мы не торопились подписывать обвинительный приговор – всякое бывает. И так уже слишком много драмы, а мы ее не особо жалуем. Кофе как-то быстро остыл, и полупустые стаканчики полетели в мусорное ведро.
Прошла еще неделя. Старались не вспоминать об этой истории, но в голове безостановочно крутились неприятные мысли. В субботу снова съездим на рынок и выясним, обоснованы ли наши опасения. «На этой неделе он точно будет и все объяснит».
На обратной стороне чека был номер телефона пропавшего молодого человека. Я позвонил и оставил вежливое сообщение на автоответчик: «Привет, мы заходили несколько недель назад, оставляли картину для обработки. Вы сказали, что все будет готово к следующей субботе, но ни в назначенный срок, ни через неделю вас не было. Так вот, мы собираемся заехать завтра. До рынка от нас не то чтобы очень близко, поэтому звоню, чтобы напомнить о себе и проверить, все ли в порядке. Очень бы хотелось получить картину. До завтра».
Ответного звонка так и не последовало. Следующим утром мы проехали те же пятьдесят километров до рынка. Кофе не покупали. Кофе ты берешь тогда, когда все хорошо, и ты наслаждаешься чудным утром. Решили купить напитки потом, когда заберем картину.
Суббота, утро – за прилавком никого.
Чувство: злость за то, что не позвонил. Нас облапошили. Все ясно: он уже давно уехал из города, прихватив и наши деньги, и деньги других клиентов. Досада на себя за то, что так ему доверяли. А ведь за четыре субботы мы наездили четыреста километров. Впустую. Злились на драму. Проклятая нервотрепка и неприятные эмоции. Кому можно доверять? Теперь придется что-то придумывать. Плюс (точнее минус) мы остались без кофе, и настроение стало еще хуже.
Когда мы вернулись домой, я остыл достаточно, чтобы позвонить ему еще раз. Решил оставить вежливое, но твердое сообщение: «Снова звоню по поводу картины. Вы не отвечаете на звонки, так что трудно не думать о худшем. Свяжитесь с нами, пожалуйста, и скажите, где и когда мы можем забрать свой заказ. До свидания».
Весь остаток дня мы бегали по делам. Вернувшись домой, я увидел, что на автоответчике имеется сообщение, поступившее через час после моего звонка: «Эм, это парень с рынка, – его голос дрожал, – очень жаль, что так получилось. Постараюсь как можно скорее вернуть вашу картину. – Дрожь перешла во всхлипы. – Пару недель назад наш малыш умер в колыбели. Врачи говорят, что это синдром внезапной смерти младенца. Наш единственный сын… Просто не знаю, что теперь делать… Извините, что так вышло… Знакомый перевезет все выполненные заказы на свой склад. Я передам, чтобы он отдал вам картину…» Парень помолчал, затем еще раз извинился и повесил трубку.
Чувство: глубокое, глубокое сочувствие и скорбь об ужасной потере этого человека. Стыд за то, что мы о нем думали. Непреодолимое желание хоть как-то унять его боль.
Перезвонил и оставил сообщение со словами соболезнования и глубочайшего сопереживания. Картина больше не имела значения. Совсем недавно я думал о парне как о бесчестном мастере, а теперь он превратился в человека, который понес тяжелейшую утрату и отчаянно нуждался в поддержке.
Эмоциональные «американские горки» измотали нас – целый месяц, наполненный драмой. Но какие бы неприятные эмоции ни терзали нас, они не шли ни в какое сравнение с трагедией того парня.
Восприятие меняет все
Сколько бы мы ни клялись, что нам неприятны напряженные отношения, но именно они притягивают нас в реалити-шоу. Стоит появиться «злодею», как сюжет оживает, и мы прилипаем к экранам телевизоров. Благодаря драме рейтинги взмывают до небес, а мы увлеченно обсуждаем хитросплетения сюжета с друзьями. Наблюдать за сумасшедшими так интересно – только бы не встречаться с ними лично.
Время от времени драма возникает в жизни каждого человека, но многих из нас она буквально порабощает. Жизни и эмоции этих людей полностью определяются происходящими вокруг событиями. Не осознавая этого, они становятся заложниками недостатков других и больше не распоряжаются собственной жизнью.
Возвращаясь к размышлениям о случае на рынке, не раз задавался вопросом: «Почему я испытывал именно такие эмоции?» Так как в то время я не владел всеми фактами, возник еще один вопрос: источником драмы была сама ситуация или мое ви́дение событий? Мог ли я повести себя иначе? Возможно ли вообще вести себя по-другому, когда
