люстр в мире мне не собрать и не продать, да еще и китайские стеклянные люстры начали нас притеснять на рынке, и продажи через год также пошли вниз. Я оптимизировал все расходы, теперь мой сотрудник не сидел на зарплате, а, в зависимости от обработанного хрусталя, получал за единицу товара: есть работа – плачу, нет работы – не плачу.
– Ну а как же совесть? Ведь парнишка не виноват, что ты не можешь продать продукцию. Он работает, и ты должен платить ему.
– Нет, не так. Он работает, когда есть работа, и я его приглашаю. А когда нет работы и когда моя продукция не продается, он не работает и, соответственно, не получает.
– Жестокий ты, однако, бизнесмен, – продолжил сержант.
– А бизнесмен не может быть добряком и душечкой. Если ты такой вот добрячок и не можешь уволить, сократить сотрудника, значит, тебе рано или поздно придет конец. Бизнес – это здравый смысл, это приятные эмоции, это беззаветное служение его величеству Делу, это тишина и спокойствие, это холодный расчет, бизнес – это наука и искусство, вместе взятые. Поверь мне, милиционеров в Москве много, а вот Джеймс Бонд – один. Ну, для примера я его назвал, потому как не знаю про ваши легенды. У вас наверняка есть некий майор Петров, который раскрывает нераскрываемые преступления и является легендой. Врачей много, а Лео Бокерия – он один такой. Также офтальмологов много, а Святослав Федоров – единственный. Так же и в бизнесе. Коммерсантов много, а Артем Тарасов – один.
– И ты, старшина, думаешь, что, выбрасывая свои зеркала в Москву-реку, сможешь догнать Артема Тарасова, первого миллионера СССР?
– Почему же нет, мой друг? Если ты мечтаешь заработать тысячу долларов в месяц и стремишься к этому, то ты и совершаешь действия для достижения именно этой цели. Нужно ставить себе амбициозные задачи и стремиться к их реализации. Я знаю, что все у меня получится. И тот же Тарасов, он такой же парень, как и мы с тобой, отучился в Московском горном институте – и пошел пахать. Все просто, друг мой.
– Ну да ладно, про Тарасова я понял. Давай вернемся к твоему болоту.
– Ну давай. Если в случае с люстрами, точнее, с их комплектующими, временной цикл равнялся трем месяцам, то в более глобальных проектах этот цикл может быть иным. Но формула единая: если по истечении некоего цикла времени перед тобой маячат одни и те же проблемы – всё, увяз. Для большей ясности приведу тебе еще один пример из моей жизни. Так случилось, что параллельно я начал осваивать алмазный бизнес. Многие мои друзья, кто раньше занимался люстрами, перепрофилировались уже и переключились на иные, более прибыльные и рентабельные производства. Но так вдруг ведь с прошлым не покончишь: надо завершить начатый этап, снять вложенные деньги с маржой и только тогда идти вперед к новому бизнесу. Вот сейчас такая ситуация у меня. Есть друг – вместе в армии служили, есть уникальный в своем роде завод в бывшем СССР, куда в былые годы и за версту не смог бы подойти, и есть новая серьезная бизнес-тема. А я хожу с утра до вечера по ларькам, пытаясь пристроить свои зеркала, плачу при этом за камеру хранения и за номер в гостинице, и все такое… И вот, поняв, что прошел уже не один месяц, а я только и делаю, что проедаю свои никчемные зеркала, я решил избавиться от них и нырнуть в новую тему, что мне предложил мой армейский друг. У него рыцарское имя, и он очень благородный. С такими людьми бизнес вести одно удовольствие: свою часть он сделает безукоризненно, ну а я сделаю свою.
– Может, и об этом расскажешь?
– Нет, не расскажу.
– Ну, тогда поехали! – скомандовал сержант своему коллеге, сидящему за рулем.
В отделение сержант зашел один и вернулся через десять минут, держа в руках документы Александра.
– Держи, Аксенов! Получай документы и уезжай отсюда, чтобы я тебя не видел больше. Тебе повезло, никаких запросов от ФСО нет, так что гуляй, мой друг, и спасибо тебе за закон. Думаю, он и для меня предназначен. Я ведь тоже в каком-то смысле сижу в болоте, вот уже три года. Подожду еще год, если опять ничего не изменится, значит, уйду отсюда. В бизнес подамся.
– Может быть, и предназначен… – тихо выговорил Алекс, у которого в голове уже заморгала ярким маячком очередная бизнес-идея. – Спасибо, сержант, – душевно произнес он и, протянув милиционеру руку, продолжил: – Звать-то тебя как? А то все – сержант да сержант!
– Сергей я. Сергей. Удачи тебе, Александр! Удачи в выходе из твоего болота. А мне – из моего.
Так и расстались они, пожав друг другу руки. И, как поется в песне Макаревича:
И каждый пошел своею дорогой,
а поезд пошел своей.
Александр открыл глаза. Голова болела сильно-сильно. Вся правая ее сторона разрывалась на мелкие части. Было ощущение, что правый глаз скоро вывалится – внутри черепа его что-то как будто выдавливало. Алекс лежал на больничной койке, рядом, в треноге, уже оставалось совсем немного жидкости, капающей ему в вену. Очень хотелось в туалет.
Он посмотрел в окно. Дождь прекратился.
Зашла медсестра. Алекс ее видел впервые. Высокая, подтянутая, внешне похожая на Констанцию Бонасье из кинофильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Да-а, Констанция, подумал Алекс, точнее сказать, актриса Ирина Алферова. Сделав усилие, он улыбнулся ей, преодолевая жуткую головную боль.
– Вы, сестра, никак от д’Артаньяна сбежали? Специально, чтобы помочь мне с этой вот капельницей и с головной болью, которая скоро разорвет мое правое полушарие на тысячу мелких кусочков?
– Нет, не от д’Артаньяна. Просто мне нравится Алферова, и мой стиль прически напомнил вам ее. Но это не имеет отношения к делу, – заученно сказала она, доставая тонометр.
Присев рядом, продолжила в том же строгом тоне:
– Покажите, где болит голова.
Алекс послушно и молча обвел рукой по кругу правую часть головы – от глаза до затылка.
Померив давление, медсестра поспешно встала, тихо сказала: «Высоковато», – и быстро удалилась из палаты. Уже через три минуты она вернулась вместе с лечащим врачом и, держа наготове шприц, встала рядом с кроватью Алекса.
Ольга Алексеевна поздоровалась с Алексом и первым делом еще раз измерила давление, после чего скомандовала:
– Сделайте укол, Танечка.
Пока Танечка-Констанция вводила ему лекарство в вену, Алекс обратился к врачу:
– Доктор, а можно
