мне как-то головную боль снять? И еще в туалет отпустить. Я ведь не могу так долго терпеть.
– Можно, голубчик, можно, – рассеянно кивнула Ольга Алексеевна. – С таким давлением до туалета вы, пожалуй, и не доберетесь. Сейчас Танечка принесет вам утку.
– Не-ет, доктор, нет. Я прошу вас, не надо меня так вот… я еще могу сам. Танечка, не слушайте Ольгу Алексеевну, прошу вас, не слушайте! Мы, десантники, не такое выдерживали.
А на душе было спокойно и хорошо. Алекс лежал в кровати с высоченным давлением и смотрел в окно на пасмурное небо ноября.
«Забавная штука – жизнь, – думал он. – Ведь как легко поменять у человека отношение к ней – одним лишь эпизодом».
Вот вытерпел он со своим безудержным желанием в туалет по малой нужде и не стал поддаваться уговорам доктора поднести ему утку. Сам дошел и сам вернулся. И теперь такое облегчение и микрорадость. В обычной жизни и не заметил бы – подумаешь, событие! Пошел в туалет помочился. А тут – событие. Терпеть до края, и когда стало уже невмоготу, все равно терпеть. Зато теперь наслаждение такое, что даже жуткая боль в голове забылась. То ли от радости, то ли от укола Констанции. Все было хорошо…
Ария герцога из «Риголетто» взорвала благостную тишину. Надо поменять мелодию, подумал Алекс и взял трубку.
– Алло, Ал, привет, дорогой! Это Дэн. Как ты там, держишься?
Александр узнал голос своего директора, Дениса, уже полтора года работавшего с ним в связке. Именно на плечи Дениса легло принимать у себя проверку контролирующих ведомств. Алексу не терпелось узнать, как сработал решальщик: пошла ли история на убыль или, наоборот, сильнее раскрутилась…
– Да, Денис, да. Мне все лучше и лучше. Ты-то как? Как там наши гости себя ведут?
– Брат, все путем. Не волнуйся. Все поменялось, будто кто волшебной палкой взмахнул. Стали дружелюбными, поработают еще пару дней и уйдут, выписав штраф на символическую сумму. Говорят: ну хоть что-то надо выписать, иначе не поймут нас наши верха.
– Хорошо. Есть еще вопросы ко мне?
– Да нет, брат, есть только пожелание: выздоравливай и ни о чем не переживай, все под контролем!
– Да, еще, Дэн. Поговори с главбухом, земельную аренду городу не просрочьте, часом. Она иногда забывает про это. Я позже тебе наберу, поговорим маленько.
И он опять остался один на один со своими мыслями.
А ведь странные мы существа, люди. Сколько раз ему предлагали отдохнуть, и все никак было не уехать. А ведь стоило хотя бы перевести дух, отоспаться – глядишь, и не было бы этого предынфаркта. Ведь можно было все организовать в лучшем виде. А что делал он? Куда там уехать – без него же никак! Он сидел и ждал: вот закончит проект – и в отпуск. А пока он заканчивал этот проект, появлялся второй, третий, четвертый – и так и не получалось толком отдохнуть. Он вполне искренне верил, что без него не получится ничего. А вот он лежит тут беспомощно – и вся система работает без него. Может, чуточку хуже. А может, и лучше. Но ведь работает. Так стоило ли себя так гнобить, если можно было поехать в санаторий и отдохнуть там вдоволь?
Да, «Казнить нельзя помиловать»… В его случае – «Отдыхать два раза в год нельзя работать». В данном предложении запятую он все тридцать лет своего бизнес-становления ставил после слова нельзя: отдыхать два раза в год нельзя, работать!!!
А теперь понял, что запятую нужно ставить совсем по-другому:
Отдыхать два раза в год, нельзя работать!!!
Глава 24
Итого к 46 годам, или 11 золотых правил
Сегодня Александра должны выписать, и все встанет на свои места. Работа, дом, семья… Семья… Он безумно скучал по детям, по супруге – верной, любящей, скучающей вечно, ревнующей супруге, по милой Оленьке, его Оленьке. Здесь, в больнице, он понял, как много она для него значит. И ни на минуту не оставляла его тоска и по доченьке, любимице, и по сыну старшему, в этом году уже окончившему школу и поступившему в университет, на воспитание которого у него никогда не хватало времени. Надо поговорить с ним, поделиться опытом, надо начинать плотное воспитание сына.
Необходимо выводить его из-под удара «Закона отцовского кошелька». При мысли о плотном воспитании сам Александр слегка усмехнулся: плотное воспитание в 18 лет! Дай бог, чтобы поезд еще не ушел. Сын у него смышленый малый, и, должно быть, все получится. С легкой и доброй улыбкой на лице он решил написать ему письмо. Своему старшему сыну. Так много надо сказать ему, и лучше написать это самое письмо сейчас, пока мозг не окунулся в водоворот московской суеты. Письмо с основными тезисами, с некими постулатами, которые помогают ему в жизни и в бизнесе. И после всего уже, когда сын получит и прочтет его послание, выбрать трехдневную паузу в работе и улететь с ним куда-нибудь в Лондон, Мадрид или в Барселону, чтобы посмотреть красивый футбол и поговорить обо всем. Ведь теоретически он мог бы и не уйти отсюда живым и здоровым, не зря же его пугала красавица-доктор Ольга Алексеевна.
С утра Александр поработал, благо у него в палате уже был интернет – установленный на окне вай-фай-роутер справлялся со своей задачей благополучно. Алекс успел ответить на все письма и раздать все поручения.
И он начал писать, выводя на экране ноутбука строчку за строчкой, как будто заполняя поле всей своей прожитой до этого момента жизнью.
Дорогой сынок, Леша. Прости папу за то, что многие годы мало уделял внимания тебе, будучи постоянно занятым в работе. Мне всегда казалось, что для семьи важнее всего некие материальные блага. Это действительно было значимо для меня, да и для тебя, наверное, тоже. Для меня – потому что я хотел ездить на хорошей машине и возить тебя в садик в хорошей машине, чтобы мы жили не в съемной квартире, а в собственной, чтобы у тебя всегда были хорошие кроссовки, одежда, телефоны и гаджеты. Вот этого я добивался. И теперь вижу, что на своем пути, родной мой сын, упустил очень многое, а главное – постоянное, перманентное общение с тобой. Я создавал проекты и предприятия, обучал персонал и своих друзей и коллег, шел от вершины к вершине, с вершины в бездну и
