В то же время Люк сентиментальный, одинокий ковбой, убегающий на природу, чтобы восстановить силы с двумя настоящими друзьями – конем и псом. Жадный до поездок по бескрайним пустыням Запада, он ничего не ценит так, как одинокую ночевку под звездным небом. Люк сам по себе. Он другой, не такой, как все. Он тонко чувствует все.
Оставаясь собой, принимая свои достоинства и недостатки, герой движется вперед по жизни с легкостью. Отвергнув или похоронив хрупкость, как это сделали многие сверхчувствительные, шериф не смог бы стать Счастливчиком Люком. Он, без сомнения, не сделал бы ничего в жизни, подавленный чувством вины за собственную восприимчивость…
Люк – не единственный сверхчувствительный ковбой. Я фанат Джона Форда (режиссёр, создавший красивые американские вестерны, которые стали бессмертной классикой). Чем меня зацепили его герои? Они как Счастливчик Люк! Чувствительные, сомневающиеся одиночки, запутавшиеся в противоречиях, которые делают их настоящими героями. Персонажи в работах Форда одновременно жесткие и нежные, щедрые и пылкие, движимые чувством справедливости. Они присматриваются к знакам, которые никто кроме них не различает. Понимание того, что всесильных людей не бывает, дарит персонажам легкость. Герои прямо говорят о своих страхах. Они не скрывают ранимость там, где стереотипные ковбои берут за правило не иметь никаких эмоций. Сила Джона Форда определенно заключается в том, что он выводит на сцену истинную сверхчувствительность…
Пытаясь защититься от мнения других, ты ограждаешь себя от неприятного опыта проживания эмоций. Но мы живы, пока остаёмся настоящими и искренними.
Счастливчик Люк может вдохновить тебя. Ты проживаешь неприятный опыт на работе или на скучном, неуютном вечере. Окружающие лишний раз стараются доказать, что тебе нет места на этой земле, – все реагируют нормально, кроме тебя. Ты погружаешься в ощущения и эмоции, которые не можешь назвать. Чувствуешь себя загнанным в угол и не представляешь, чтобы кто-то другой оказался в подобной ситуации. Пытаешься быть тем, кем не являешься, и тебя это парализует. Ты буквально задыхаешься и винишь в этом себя.
Взгляни в зеркало. Присмотрись к себе и прикоснись к сверхчувствительности. Избавься от тяжкого груза вины и направь все внимание на ощущения. Пытаясь защититься от мнения других, ты ограждаешь себя от неприятного опыта проживания эмоций. Но мы живы, пока остаемся настоящими и искренними. Однажды мы достигнем легкости Счастливчика Люка. Я убежден, что это не просто фантазия из комиксов.
ЧТО НУЖНО ПОМНИТЬ:
• Сверхчувствительность проявляется в глубокой человечности, которая является лучшим способом принятия жизненных противоречий;
• Героизм – это не подавление сверхчувствительности, но полное распознавание. Раскрывая «антенны», сверхчувствительный прочнее связывает себя с реальностью;
• Используя все преимущества сверхчувствительности, герои раскрываются в полной мере.
УПРАЖНЕНИЕ
Будь как Счастливчик Люк!
Нужно устранить разногласия или составить сложный документ? Не иди напролом, задействуй свою сверхчувствительность.
Раскрой свои антенны, отведи время, чтобы установить связь со знаками, которые формируют эту ситуацию, «почувствуй ее», прежде чем действовать.
Проблемы, которые ты считал неразрешимыми, имеют свое решение. И ты можешь его отыскать.
5. Принятие
Сказать «да» своей сверхчувствительности – дорога длиной в жизнь
Сверхчувствительность, как гомосексуальность, ее нельзя вылечить, потому что это не болезнь. Это не аномалия и не дефект. Можно жить в гармонии с повышенной чувствительностью, открывать и развивать ее преимущества. Если примешь в себе сверхчувствительность, она подарит море возможностей.
Рассмотрим подробнее. Пингвин не может быть счастлив в пустыне: чтобы ни делал, он никогда не станет верблюдом. То же самое можно сказать и про сверхчувствительного, и про слишком высокого или низкого человека. Можно краситься, обманывать, плутовать, но нельзя изменить свою природу. Пингвин останется пингвином. Но есть и хорошая новость: он может расцвести и стать счастливым, если примет тот факт, что он – пингвин. Это правило применимо для всех нас. В каждом человеке есть что-то от пингвина: мы все уникальны.
Однако собственная уникальность нам не нравится. Особенно когда речь заходит о сверхчувствительности. Мы наивно верим, что живем в нормальной вселенной, в которой мы – исключения из всех правил. Наша неповторимость мешает настолько, что мы предпочитаем от нее отвернуться, обойти ее стороной. Мы делаем вид, будто уникальности не существует. Но это решение не просто плохое, а опасное. Отказываясь от нашей глубинной природы, мы встречаемся с миром обезоруженными, рискуя оказаться на грани. В конечном итоге отрицание сверхчувствительности приводит к депрессии и выгоранию.
Существует другое решение: путь принятия. Он состоит из понимания, одобрения и любви к себе. Короткий, простой путь со счастливым концом. Сверхчувствительность – невероятный ресурс для тех, кто ее принимает.
Сверхчувствительность – невероятный ресурс для тех, кто ее принимает.
Первый этап на пути принятия заключается в исследовании и понимании уникальности. Почему я такой? Я задавал этот вопрос всем: знакомым, друзьям, коллегам. Каким они видели меня? Приготовился услышать анекдоты, веселые истории, которые помогли бы мне понять себя. Но то, что они говорили, не всегда было приятно слышать. Некоторые ответы откровенно раздражали – моя мама видела меня капризным ребенком. Друг рассказал про ситуации, в которых я был чересчур серьезным. Коллега повесил на меня ярлык из-за моей склонности ярко реагировать. Но большая часть рассказов меня все же приятно удивила.
Я приготовился услышать о своей неуклюжести и скромности. Ждал, что меня будут упрекать в нерешительности и диком стремлении изолироваться. Лишь один человек сказал, что я милый. Я был единственным, кто нарушил негласный закон игнорирования коллеги и продолжил разговаривать с ней открыто. Меня описывали как человека, способного найти нужные слова, чтобы поддержать друга в трауре. Говорили, что я не обладал талантом рассказывать веселые анекдоты, но умел читать стихи. Я разряжал тяжелую атмосферу, поэтому коллеги находили меня приятным и нужным сотрудником. Эмпатия для них была важнее смешных анекдотов. Я никогда не жалел времени, чтобы выслушать. Любил, помогал, поддерживал, защищал. Еще я умел создавать, изобретать.
Я увидел в зеркале человека, которого знали другие. И испытал нежность по отношению к сверхчувствительному пингвину, обладающему качествами, о которых никогда не догадывался. Привыкший укорять себя, я приятно удивился совершенному открытию. В первый раз я
