свет, — заключил генерал.
Человек, постоянно одалживавший у знакомых нюхательный табак, поинтересовался у Биевра:
— Где вы берете такой славный табачок?
— Это вы берете, а я покупаю, — поправил его тот.
Всю ночь толпа злорадствовала под окнами последнего пристанища Марии Антуанетты в предвкушении предстоящей казни.
— Мои мучения скоро кончатся, а ваши только начинаются, — изрекла королева.
Наполеон после учреждения премий по литературе и искусству поинтересовался по этому поводу мнением Бугенвиля.
— В древности заставляли дураков состязаться для забавы умных, а ныне умных заставляют состязаться для забавы дураков, — ответил тот.
Министр Корбьер во время беседы в первую свою аудиенцию у Людовика XVIII от волнения стал извлекать из карманов и класть на стол носовой платок, табакерку, очки… Задетый его бесцеремонностью, король поинтересовался:
— Вы что же намерены опорожнить свои карманы в моем кабинете?
— А вы, ваше величество, предпочитаете, чтобы я их набил? — переспросил министр.
Герцог Оссоне во время посещения каторжной тюрьмы в Неаполе, выслушал всех заключенных, каждый из которых утверждал, что невиновен. Лишь один заявил, что несет заслуженную кару за совершенные злодеяния. Герцог приказал:
— Немедленно выгнать этого душегубца вон, чтобы он не испортил остальных праведников.
Французский композитор Даниель Обер, автор знаменитой оперы «Фра-дьявол», однажды признался Рихарду Вагнеру:
— Мне понадобилось почти тридцать лет, чтобы убедиться в отсутствии у меня композиторского таланта.
— И что же, вы перестали сочинять?
— Отнюдь, ведь к этому времени я уже стал знаменитым.
Рихард Вагнер позаимствовал один из мотивов второго акта «Валькирии» из «Фауста» Ференца Листа. Когда Вагнер сознался в плагиате своему знаменитому тестю, тот с удовлетворением заметил:
— Очень кстати! По крайней мере, публика будет чаще слышать этот мотив.
Тальма, исполняющий главную роль в «Ричарде III», после произнесенных слов:
— Коня! Коня! Полцарства за коня!
Был прерван репликой с галёрки:
— А осёл годится?
— Годится. Прыгай сюда, — предложил актер.
Чарльз Дарвин придерживался теории: что ни делается — все к лучшему. А в качестве иллюстрации приводил следующий пример. При стечении огромной толпы в Ньюгейте происходили последние приготовления к казни двух преступников. В это самое время сорвавшийся с цепи разъяренный бык врезался в толпу и стал прокладывать себе дорогу, расшвыривая рогами и топча зевак.
— Как хорошо, Джек, что мы стоим с тобой на эшафоте, а не в толпе, — обратился один из приговоренных к другому.
Английского банкира Джима Сейра обвинили в том, что он задумал похитить короля Георга III и переправить его в Америку. Представ перед судом, обвиняемый удивился:
— Я прекрасно понимаю, зачем королю нужен банкир, но зачем банкиру мог бы понадобиться король, мне непонятно.
В старой доброй Англии добропорядочные пассажиры чинно следовали в дилижансе. Вдруг один из них обвинил соседа в краже, но вскоре обнаружил пропажу в своем же кармане и принес извинения. Его спутник в ответ невозмутимо заметил:
— Ошибка была обоюдной, так как вы приняли меня за вора, а я вас — за джентльмена.
Дижонская академия объявила конкурс на лучшую речь в честь Бейяра. Тальбер опоздал к началу и не был допущен к конкурсу.
— Я полагал, что буду состязаться в красноречии, а здесь состязаются в быстроте, — резюмировал Тальбер.
Лорд Сандвич высказал актеру Футу свои предположения:
— Ваша жизнь закончится или от дурной болезни или на виселице.
— Это будет, лорд, зависеть от того, что я от вас позаимствую: любовницу или образ жизни, — согласился актер.
Во время маневров, войска под предводительством генерала Витте, не отличавшегося храбростью, вдруг стали отступать. Николай I, наблюдавший за маневрами, был удивлен увиденным. А.П. Ермолов происходящее пояснил так:
— Похоже, генерал принял маневры за сражение.
Александр I в беседе с Нарышкиным — отцом коснулся последних событий военной кампании и, в частности, сказал:
— Позиция, занятая войсками, возглавляемыми вашим сыном, менее удачная, чем у французов.
— Мой сын, Ваше Величество, весь в меня: коли уж что — то занял, то не отдаст, — намекнул Нарышкин — старший на свои сложные отношения с кредиторами.
Фаддей Булгарин поинтересовался у Греча результатами голосования по поводу своей баллотировки в члены английского клуба.
— Избран ты единогласно, так, как только един мой голос и был в твою пользу, — сообщил Греч.
Репетируя со статистами сцену «ропот толпы», актер Васильев недоумевал:
— При вашем-то жалованье вы должны роптать образцово!
Насреддин подрядился за десять денежек переправить через реку десять слепых и взял плату вперед. Один слепой во время переправы утонул, а остальные подняли крик, обнаружив несчастье. Насреддин возмутился:
— Это же надо так кричать из-за одной денежки!
Итальянская певица Каталани так отозвалась о немецкой певице Генриетте Зонтаг:
— Она велика в своем жанре, да жанр не велик.
Диметрий Полиоркет после того, как его войска захватили город Мегару, увидел среди горожан философа Стильпона и обратился к нему с вопросом:
— Не ограбили ли тебя?
— Мудрость никогда не станет военной добычей, — изрек философ.
Людовик XI предложил известному сутяге епископу Шартрскому Миль — д` Илье помирить его со всеми многочисленными врагами.
— Государь! — взмолился епископ. — Оставьте мне хотя бы два-три десятка тяжб, собственно, только для развлечения.
Кальвин в свои школьные годы в Орлеане постоянно возводил напраслину на своих товарищей, которые по этому поводу говорили:
— Жан умеет склонять только до винительного падежа.
После того, как знаменитый врач-гугенот принял католицизм, Генрих IV сказал министру-гугеноту Сюлли:
— У твоей религии скверное здоровье.
Биевр написал такую эпитафию на смерть
