Ознакомительная версия.
Р. Х. Тони, британский историк экономики, после визита в Китай в конце 1920-х гг. так написал о ненадежности китайского сельского хозяйства: «Там есть районы, где положение сельского населения можно сравнить с человеком, постоянно стоящим по шею в воде, так что даже ряби достаточно, чтобы его утопить. ‹…› Высокопоставленный китайский чиновник констатировал, что в начале 1931 г. в провинции Шаньси за несколько лет три миллиона человек умерли от голода, а нищета достигла такого уровня, что 400 000 женщин и детей перепродавались из рук в руки»{41}.
Уильям Хинтон, американский писатель-марксист, проводивший исследования в 1940-х гг., составил с точки зрения как стороннего наблюдателя, так и непосредственного свидетеля классическое описание жизни в деревне, которая также находилась в провинции Шаньси. Хинтон писал о том, что обыденным делом стали смерти от истощения во время ежегодного «весеннего голода», когда кончались запасы пищи. Писал он и о рабстве (в основном девочек), насилии помещиков и бытовом насилии, ростовщичестве, местных мафиозных тайных обществах и прочих многообразных проявлениях жестокости, которая была свойственна повседневной деревенской жизни. Один из самых поразительных ее аспектов – это внимание, уделявшееся испражнениям, главному виду удобрений. Дети и старики постоянно прочесывали места общего пользования в поисках помета животных. Землевладельцы требовали, чтобы их поденные работники испражнялись только в уборных своих хозяев; предпочтение отдавалось работникам из других деревень, поскольку те не могли воспользоваться собственным домашним туалетом{42}.
Хинтон назвал свою книгу Fanshen, что означает «перевернуть тело». Коммунистическая партия Китая (КПК) и фермеры стали использовать термин применительно к результатам земельной реформы, и он стал метафорой революции в жизни человека. В конце 1920-х гг. КПК начала экспроприировать отдельных землевладельцев и перераспределять земли в контролируемых ею районах. Эта политика под лозунгом «землю – крестьянам» распространилась в базовом районе коммунистов в провинции Цзянси на юге Китая. Но когда в 1937 г. разразилась полномасштабная война с Японией, КПК отказалась от принудительного перераспределения земель, потребовав взамен от землевладельцев так называемого «двойного снижения» – арендной платы и процента по займам. Новая политика была данью слияния в «единый фронт» с партией Гоминьдан под руководством Чан Кайши, которая тоже рассчитывала на политическую поддержку многих землевладельцев.
В реальности, однако, когда коммунисты взяли под контроль деревню в ходе войны с Японией 1937–1945 гг. и затем во время гражданской войны в Китае, которая возобновилась в 1946 г. между коммунистами и националистами, давление снизу за передел земли оказалось настолько сильным, что в конце концов так и произошло. Особенно после окончания конфликта с Японией в 1945 г., потому что большинство землевладельцев поддерживали японских оккупантов и сочувствовавших им китайцев. Месть Японии, перераспределение земель и политизация крестьянства кадровыми политработниками КПК слились воедино в борьбе на местном уровне. К декабрю 1947 г., когда КПК опубликовала свой проект аграрного закона, легализующего земельную реформу, в деревне под названием Лонг Боу (Длинный Лук), где жил Хинтон, как и во многих других ей подобных, землевладельцев, подлежащих экспроприации, уже не осталось{43}.
Тем не менее проект аграрного закона обязывал КПК провести всеобщую экспроприацию земли без компенсации и с отменой всех имевшихся долгов сельского населения. Первые строки краткой и целенаправленной резолюции, предпосланной закону, достойны воспроизведения:
Аграрная система Китая является крайне несправедливой. Помещики и зажиточные крестьяне, которые составляют менее 10 % сельского населения, владеют от 70 до 80 % земель и жестоко эксплуатируют крестьянство. Батраки, бедняки, середняки и прочие, которые составляют свыше 90 % сельского населения, владеют только от 20 до 30 % земли, надрываясь на работе круглый год, не зная ни тепла, ни сытости. Эти ужасные условия стали причиной того, что страна пала жертвой агрессии, породили угнетение, нищету, отсталость, являются основным препятствием на пути демократизации, индустриализации, независимости, единства, силы и процветания.
Для того чтобы изменить эти условия, необходимо, исходя из требований крестьянства, уничтожить аграрную систему феодальной и полуфеодальной эксплуатации и заменить ее на систему, где земля принадлежит крестьянам{44}.
В полном согласии с изречением Мао Цзэдуна: «Революция – это не приглашение на ужин» – процесс экспроприации земли, который Хинтон изучал в деревне Лонг Боу, часто бывал жестоким. Примерно у 26 из 250 семей земли экспроприировали сразу же после капитуляции Японии в августе 1945 г. Бывшие помещики подвергались «проработке» на повторявшихся и длившихся на протяжении дня собраниях со стороны селян и кадровых работников КПК, а их имущество и земли были разделены среди наиболее нуждавшихся крестьян. Некоторых землевладельцев забили до смерти, другие позже умерли от голода. К весне 1946 г. примерно четверть земли в Лонг Боу перешла в другие руки наряду с рабочим скотом и разными секциями домов (поскольку они были деревянными, то их можно было демонтировать и перемещать на новое место). Селяне вскрывали полы в домах помещиков и перекапывали дворы в поисках денег, полученных за счет ростовщичества (их традиционно закапывали для надежного хранения).
Все эти события предшествовали созданию сельскохозяйственного отдела КПК в апреле 1946 г. Когда летом возобновилась гражданская война против националистов, начался и очередной раунд усиленной борьбы, сопровождавшейся физическим насилием, с оставшимися членами семей помещиков и «середняками» (теми, кто владел участком, чуть больше среднего по площади, и временами использовал наемный труд). Двух «середняков» забили до смерти. Еще больше случаев насилия, а также воровства и изнасилований произошло, когда некоторые кадровые работники КПК начали злоупотреблять доставшейся им властью. В частности, местные милиционеры отметили китайский Новый год в 1947 г. групповым изнасилованием снохи бывшего «вражеского элемента». Это произошло еще до публикации проекта аграрного закона в конце 1947 г.
В общенациональном масштабе оценки числа людей, погибших в связи с земельной реформой в Китае, колеблются от сотен тысяч до нескольких миллионов человек{45}. Кампания продолжалась до 1952 г.: по мере того как земли переходили под контроль Коммунистической партии в 1948 и 1949 гг., они становились объектом перераспределения. Как отметил Хинтон, земельная реформа действительно сыграла решающую роль в победе коммунистов. Народно-освободительная армия обеспечила себе множество добровольцев во время гражданской войны, сначала передав их семьям конфискованные земли, а затем организовав своих сторонников для работы на селе, в то время как молодые мужчины воевали на фронте. «Только удовлетворение потребности крестьянства в земле, – писал он, – смогло обеспечить в надвигающейся гражданской войне нечто вроде вдохновения и сплоченности, которые во время войны с Японией обеспечил дух сопротивления национальному порабощению»{46}.
Ознакомительная версия.
