В США устанавливается 4 периода в год, в течение которых сотрудники и директора компаний имеют право продавать принадлежащие им акции своей компании. Период продаж начинается через 2–3 рабочих дня после выхода квартальной финансовой отчетности компании и длится 10–15 рабочих дней. Часто вводятся и периоды т. н. «блэкаута» (полного запрета на продажи) – это 15 рабочих дней до выхода отчетности и 2–3 дня после ее появления. Примечательно, что даже в разрешенные периоды продажи все равно могут производить только те сотрудники, которые не обладают существенно важной инсайдерской информацией, еще не ставшей публичной к моменту продажи. С другой стороны, это весьма субъективный и сложно доказуемый момент.
Причем по законам США, принятым еще в 1934 и 1988 годах, информирование Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) о совершении инсайдерских сделок предусматривает выплату компенсации в размере 10 % незаконно полученной инсайдером прибыли лицу, которое предоставило информацию, позволившую привлечь нарушителя к ответственности. Последние законодательные ужесточения относятся к 2002 году, когда выяснилось, что менеджмент крупнейших обанкротившихся компаний Америки – Enron, Worldcom и Global Crossing – использовал финансовые махинации с использованием инсайда. А ответственность нарушителя в США составляет от 100 тыс. до 1 млн. долларов для физических лиц и до 2,5 млн. долларов – для юридических. Срок тюремного заключения может достигать 25 лет. В США, как мы уже упоминали, самое проработанное и самое жесткое законодательство в области инсайда, а регулятор (SEC) обладает рядом полномочий силового ведомства. Выявлять нарушителей помогает единая база данных, в которой фиксируется вся информация по сделкам.
В Британии с целью выявления случаев манипулирования ценами и махинаций с ценными бумагами с марта 2009 года будут прослушивать телефонные переговоры и отслеживать электронную переписку профессиональных участников рынка. Об этом заявил британский регулятор финансовых рынков Financial Services Authority (FSA), добавив, что эти правила будут распространяться и на иностранные компании, в том числе российские. Будет ли от этих мер какая-либо польза – покажет время, но некоторые участники рынка уже обещают пополнить словарный запас сотрудников английских спецслужб крепкими русскими выражениями.
Вообще в Европе создано единое законодательное пространство для нескольких стран. Первую единую директиву об инсайдерской торговле Европарламент утвердил в 1989 году и государства – члены ЕС включили ее положения в национальное законодательство. Следующий, существенно дополненный вариант, был принят в 2003 году. Помимо этого, как мы уже указали, европейские рынки регулируются национальным законодательством по инсайду, старейшее из которых появилось во Франции (первые нормы появились в 1967 году) и Великобритании (с 1980 года).
Европейская практика противодействия инсайдерской торговле кардинально отличается от американской: если для США характерен приоритет судебных разбирательств и тяжкое наказание, то в Европе приоритетно пресечение на корню рыночных злоупотреблений (т. е. главное – не посадить, а предотвратить). И в США, и в Европе ежегодно вскрывается несколько десятков случаев торговли, основанной на инсайде – несмотря на строгость наказания, соблазн сколотить состояние слишком велик.
Исходя из сказанного выше, наблюдательный читатель мог сделать справедливое заключение: любой российский менеджер вполне может попасть под действие санкций, вплоть до уголовных. Сам «правонарушитель» может об этом и не подозревать до того момента, когда сам окажется в США или Европе либо когда на его зарубежную собственность (включая банковские счета) будет наложен арест.
На этой оптимистической ноте мы подошли к российской практике. Чего греха таить: российский рынок является преимущественно инсайдерским и доля сделок на основе информации, не известной широкому кругу лиц, довольно велика; хотя статистики по объемам подобных сделок, естественно, нет и быть не может. Довольно ярким примером стал ЮКОС, причем в роли инсайдеров выступали госорганы и прокуратура. Другие хрестоматийные примеры – эпизоды с присвоением России рейтингов известных международных агентств. Не успело рейтинговое агентство Moody's в октябре 2003 года повысить рейтинг РФ до долгожданного инвестиционного уровня, открыв тем самым дорогу на российский фондовый рынок западным портфельным инвесторам, как котировки российских бумаг начали резко расти – еще за час до официального объявления новости. Представители Moody's закономерно заявили, что утечку информации следует искать среди правительственных структур, так как перед официальным присвоением рейтинга агентство известило о своем решении Правительство РФ.
Буквально через три месяца произошло «дежа вю»: утечка информации была связана с повышением рейтинга России уже агентством другим агентством – S&P. За 20 минут до появления официальной информации стал как на дрожжах расти рынок акций и еврооблигаций.
Приводить все примеры смысла нет – их слишком много было и есть. И будет до тех пор, пока у нас в стране не появится закон, регулирующий рынок ценных бумаг с точки зрения использования инсайда. До сих пор у нас нет даже законодательно закрепленных определений «инсайдерская информация», «инсайдер», «манипулирование рынком».
В законе «О рынке ценных бумаг» дано лишь определение служебной информации и описаны некоторые признаки манипулирования ценами. При этом запрет на использование служебной информации при совершении сделок распространяется только на эмиссионные ценные бумаги (акции и облигации компаний) и не затрагивает инвестиционные паи, фьючерсные и форвардные контракты, инструменты денежного рынка. Что касается манипулирования ценами, то в действующем законе такие действия запрещены исключительно для профучастников и не касаются других потенциальных нарушителей. При всем при том по коридорам различных государственных инстанций уже пятый год гуляет соответствующий законопроект, который в последней редакции 2007 года называется «О злоупотреблениях на организованных финансовых и товарных рынках». Законопроект проходит процедуры утверждения в разных инстанциях, бесконечно пересматривается, отправляется на доработку и т. п.
Между тем Россия не сможет конкурировать с ведущими мировыми фондовыми центрами до тех пор, пока не будут приняты все необходимые законы, а крупные инвесторы никогда не придут на рынок, на котором работают компании, способные получать информацию из государственных ведомств (то есть заведомо имеющие приоритет). При этом опыт, например, Германии и Швейцарии показывает, что появление соответствующего законодательства сразу привлекает на национальные рынки крупных зарубежных инвесторов. Пока же то, что у нас творится, повергает в шок зарубежных биржевиков: то, что у нас является предметом гордости, за рубежом уголовно наказуемо.
Для иллюстрации приведем недавний пример: ведущий российский банк, чьи акции являются «голубыми фишками», эксклюзивно сообщил хоть и очень известной и авторитетной, но все же одной отдельно взятой инвесткомпании о корпоративной новости, которая является определяющей для роста котировок. Об этом инвесткомпания известила в своем ежедневном обзоре рынка. Через считанные часы котировки банка обновили исторический максимум в ходе торговой сессии. С одной стороны, российские нормы не препятствуют банку избирательно подходить к распространению особых сведений. С другой – в США или Европе это был бы повод для возбуждения уголовного дела. Пока что отдельные российские компании, стремясь хорошо выглядеть в глазах потенциальных инвесторов, разрабатывают внутренние Положения об инсайдерской информации (но это скорее своды правил, носящие во многом формальный характер).
Биржевые курьезы и цена «очепятки»
Знакомый одного из авторов данной книги, сотрудник крупного банка, рассказал историю, которая приключилась в банке несколько лет назад и которую вспоминают до сих пор. Любая крупная организация, включая банк, по мере ее расширения обрастает различными подразделениями, а также создает всяческие комитеты и комиссии по решению разного рода вопросов. Комиссии, как правило, имеют председателя, который подписывает различные бумаги, рожденные в процессе деятельности данной комиссии. Так вот, однажды на подпись такому председателю дали акт, в котором он был поименован… «предателем комиссии». Причем все нижестоящие начальники завизировали документ, глазом не моргнув. Председатель оказался более внимательным, написал: «Я не предатель, клянусь!», – и вернул документ на исправление. К чему это мы?
Сама природа любого курьеза связана с т. н. «человеческим фактором». Но на бирже случайная ошибка и невнимательность могут иметь весьма серьезные финансовые последствия.
