Английское правительство также не всегда соблюдало условия хартии. Протектор Английской республики Оливер Кромвель относился к монополии купцов без особого почтения и даже не пытался оберегать привилегии Компании. Обострившаяся к тому времени конкуренция между различными Ост-Индскими компаниями резко понизила доходы акционеров, и в 1657 году Компания объявила о намерении продать хартию на Лондонской бирже. В том же году Кромвель смилостивился и предоставил Компании новую хартию, попутно реформировав ее паевую систему. Если раньше взносы делались для каждой экспедиции, а прибыль делилась между участниками после возвращения экспедиции, то теперь Компания превращалась в акционерное общество в современном смысле: купцы-пайщики становились держателями акций, по которым начислялись дивиденды.
Компания разрасталась. Учитывая то, что распоряжения из Лондона доходили до Индии минимум четыре месяца, управляющие на местах наделялись огромными полномочиями. Во второй половине XVII века Ост-Индская Компания получила от английского правительства ряд государственных прерогатив на подчиненных ей территориях. В 1661 году она получила право объявлять войну и заключать мир, в 1686 – полностью распоряжаться собственными армией и флотом, учреждать военно-полевые суды, чеканить монету.
В 1698 году государство решило отменить монопольные права Компании, не препятствуя при этом созданию новой, которая начала торговать с Индией без лицензии Ост-Индской Компании. Ситуация накалилась, но спор разрешился в 1702 году, когда обе фирмы составили Объединенную Компанию купцов, торгующих с Ост-Индией.
В 1717 году англичанам сказочно повезло, когда Великий Могол Фаррукшир тяжело заболел. Индийские лекари ничего не могли с этим поделать, а английский доктор Гамильтон поставил владыку на ноги. В благодарность за это Фаррукшир предложил Гамильтону просить что угодно. Гамильтон оказался преданным служащим и попросил предоставить Компании новые привилегии в Бенгалии (области на юге Азии, в бассейне нижнего течения Ганга и дельты Ганга и Брахмапутры). Фаррукшир подарил англичанам три деревни под Мадрасом и дал право купить еще 37 населенных пунктов, а также освободил англичан от таможенных пошлин при условии ежегодной уплаты в казну 3 тыс. рупий. Кроме того, товары англичан освобождались от таможенного досмотра. В результате доходы Компании выросли с 278,5 тыс. фунтов в 1717 году до 364 тыс. фунтов в 1729 году.
В 1756 году наваб (правитель) Бенгалии Сурадж уд-Доула захватил Калькутту, принадлежавшую на тот момент англичанам. Калькутту отвоевали, несмотря на то, что войско наваба превосходило отряд англичан почти в 20 раз. Сурадж уд-Доула лишился трона и головы, а Бенгалию возглавил правитель-марионетка. Отныне Ост-Индской Компании принадлежали огромные территории на востоке Индии с многомиллионным населением. Лондонские акционеры Компании, по сути, стали собственниками целой страны.
Дела в Бенгалии англичане вели с не меньшим размахом, чем их голландские коллеги. Англичане и их индийские агенты торговали беспошлинно, в то время как для остальных купцов были введены многочисленные таможенные посты. На компанию работали тысячи местных ткачей, которым выплачивались небольшие авансы, а готовая продукция изымалась по мизерным ценам. Налоги, значительно увеличенные англичанами, также взимались в пользу Компании, в то время как навабы довольствовались фиксированной пенсией. Сами торговые операции англичан в Индии, по свидетельству очевидцев, проводились примерно так: «Агент Компании насильно заставляет жителей покупать его товары либо продавать свои. В случае отказа немедленно следует порка или тюрьма. Агенты Компании платят за забираемые товары гроши либо ничего не платят».
Итак, фактически сформировалось государство, имя которому было Ост-Индская Компания. И чем больше Компания походила на государство, тем больше ее управляющие становились похожи на коррумпированных чиновников. Интересный факт: если самой Ост-Индской Компании удалось с 1757 по 1765 год вывезти из Бенгалии 5,26 млн фунтов, то за тот же период ее чиновники-менеджеры присвоили около 3 млн фунтов. А так как каждый член Компании действовал в Индии в своих интересах с не меньшим усердием, чем в интересах акционеров, не брезгуя абсолютно никакими методами, то в течение ближайших 20 лет Компания оказалась на грани банкротства, а хозяйство Бенгалии было полностью разрушено, население разорено, и грабить было уже просто некого. Ситуацию усугубили страшная засуха и голод, в результате которых вымерла треть населения. Однако, чтобы избежать недовольства акционеров в результате падения прибыли, это поначалу замалчивалось.
При этом служащие Компании возвращались в Англию богачами, купались в роскоши, покупали поместья разорившихся лордов и продолжали подкупать чиновников и парламентариев в своих интересах. Их ненавидели все – от газетчиков и благочестивых буржуа до пэров Англии. Их считали вульгарными нуворишами с нечистой совестью и нечестно нажитым богатством и называли набобами (искаженное «наваб»). Именно в те времена появилась поговорка «богат как набоб».
Итак, в 1773 году Компания стояла на пороге банкротства и просила правительство Великобритании оказать ей помощь. Парламент принял так называемый Акт об управлении Индией, ставящий действия Компании под контроль государства. В 1784 году парламент учредил контрольный совет, с которым совет директоров Компании должен был согласовывать свои действия. Серьезным ударом стал парламентский акт 1813 года, который отнял у акционерного общества монополию торговли с Востоком, за исключением торговли китайским чаем, а в 1833 году Компания лишилась и этой привилегии. На этом ее торговая деятельность была завершена, и она фактически превратилась в подрядчика государства по управлению Индией.
Несмотря на ограничения со стороны парламента, Компания оставалась собственником значительной части Индии, ее владения продолжали расти, а дивиденды акционеров все равно не опускались ниже 10 % (хотя, например, в 1660 году дивиденды достигали 250 %). Компания отнимала лучшие провинции у вассальных княжеств: иногда за долги, а иногда и просто так. Значительная часть собираемых индийских налогов шла на содержание армии Компании, в которой к 1830 году служили 223,5 тыс. человек. В ту пору это была самая большая армия в мире. Она была нужна Компании, чтобы собирать налоги и подавлять восстания. Однако в армии служили и коренные жители Индии, которые устали быть орудием угнетения своих же соотечественников. В 1857 году сипаи (солдаты) бенгальской армии подняли восстание и, перебив своих офицеров-англичан, заняли Дели. Поводом к восстанию стало принципиальное нежелание сипаев использовать поступившие на вооружение новые ружья. Дело в том, что бумажная обертка патрона, которую надо было скусывать зубами, пропитывалась коровьим или свиным жиром. Таким образом, и мусульманин, и индуист совершали страшное кощунство, дотрагиваясь зубами до этих патронов (как известно, свинья в исламе – нечистое животное, а корова в индуизме, напротив, священное). Однако, армейское руководство настаивало на использовании и новой модели ружья, и смазанных запретными жирами патронов к нему, не обращая внимания на растущее недовольство сипаев. Когда власти осознали ошибку, было уже поздно: сипаи истолковали нововведение как преднамеренное оскорбление их религиозных чувств.
Восстание быстро распространилось на север Индии. И хотя в итоге оно было подавлено, британский парламент принял закон об улучшении управления Индией. Ост-Индская Компания полностью отстранялась от управления Индией, а ее владения переходили Великобритании. Индия становилась колонией и частью Британской империи. Контрольный совет ликвидировался, а его функции, как и функции совета директоров Компании, переходили создаваемому министерству по делам Индии. Акционерам Компании выплачивалась компенсация в размере 3 млн фунтов, причем выплаты осуществлялись за счет бюджета Индии. Процедуры, связанные с передачей дел корпорации государству, затянулись на 15 лет: официально Ост-Индская Компания была ликвидирована лишь в 1873 году.
После такого историческо-колониального экскурса вернемся к «основному предмету» – бирже.
Напомним, Лондонская биржа была основана в 1566 году сэром Томасом Грешэмом, который оплатил все расходы на строительство биржи из собственного кармана. Томас Грэшем писал лорду Чемберлену: «Купцы не могут существовать без бирж, как не могут корабли ходить в море без воды». Дизайн был позаимствован у биржи, которую Грешэм видел в Антверпене. Перед смертью сэр Томас Грэшем завещал здание биржи Лондонской Корпорации и корпорации торговцев тканями, с обязательным условием отчислять часть доходов на разного рода благотворительные цели. Через пару лет после открытия биржи ее посетила сама королева Елизавета, осталась весьма довольна увиденным и повелела вместо иностранного слова «Bourse» использовать английские «The Royal Exchange» – Королевская биржа. Елизавета прекрасно осознавала необходимость наличия биржи в Лондоне, ведь, кроме обычной торговли, англичанам, успешно грабившим на море иностранные торговые суда, надо было сбывать награбленное добро.
