на донышке.
– Выпей и дальше делай что хочешь.
Недолго поразмыслив, я осушил колбу и почувствовал привкус извести и чего-то сладко-кислого.
А потом все прекратилось. Я больше не видел нарисованную картину, шаги стали натуральными – сапоги привычно щупали под собой твердь.
Я посмотрел по сторонам… потом еще… Незнакомца нигде не было.
Привычный Кухен смотрел на меня холодными серыми глазами, потом спросил:
– Ну что, богом решил себя возомнить?
Я уже начал привыкать к миру картины, поэтому голос Кухена показался внезапным. Я немного растерялся, только и мог переспросить:
– Я, чего?
– Вижу, Финниган тебе много не рассказывает. В принципе – верно делает. Будем это считать непредвиденными обстоятельствами. Впредь не мешай синие кусты с темными грибами. Они, как видишь, усиливают эффект. Можешь натворить чего лишнего.
Кухен перестал говорить, но не сводил с меня глаз. Наверное, ждал какой-то реакции.
– Знаешь, когда я покурил, твое лицо было точно деревянное, с нарисованным ртом…
– Ты меня слышишь? Ты все понял?
– Не беспокойся, Кухен. Я, пожалуй, прогуляюсь или…
– Что «или»? – сдерживаясь, чтобы опять не заорать, надавил Кухен.
– Пойду спать, – робко ответил я.
– Бывай, – он махнул рукой.
Я направился к гостевому дому на дереве, потом повернулся, и было пошел к торговцу назад, – ведь хотелось много чего расспросить – но сразу понял, что спрашивать, в общем-то, нечего.
Я зашагал к дереву, на котором располагался гостевой домик. Долго всматривался в ствол, прежде чем взобраться по нехитрой лесенке – толстым прутикам, ведущим вверх до самой хижины. Не найдя ничего необычно, поднялся.
Когда я отыскал в инвентаре колбасу и бутылку пива, на лагерь опустилась ночь.
«Что, богом решил себя возомнить?» – пронеслось в голове, прежде чем я уснул.
Под Куполом
– Почему ты в Родном Лагере, отчего не в другом? – спрашивал я устало.
– В Лагере не худо. Поесть не за плату дадут, если повару продуктов отсыпешь, занятие себе найти не трудно. Крышу над головой легко обретешь, если проворен.
Я отстраненно продолжал допрос бездушного болванчика:
– Я хочу знать больше о Родном Лагере.
– Безопасно тут. Не оттого, что высоченными стенами лагерь обнесен и стражников полным-полно, а что законы есть. И кое-как законы соблюдаем. Вот подрался с кем – гони-ка руду, голубчик, штрафуем. Украл – вороти украденное, да гони-ка руду, вор-голубчик, штрафуем.
Не хочешь – заставят. Поколотят, дурь выбьют, руду до последнего наггета вытрясут. Справедливо. Только не всегда законы чтят, надобливо исполняют. Где выслужиться хотят, где злоупотребят, а бывает…
– Зафакапят все до полного фьуда, подумал я, уже не слушая собеседника.
– Усвой вот что: вокруг спокойно, и тебе не тужится. Суматохи устраивать повода не ищи. Раз усвоил я, остальные – не с деревянными котелками заместо головы – тоже усвоили, – заканчивал бездушный.
– Мне пора идти.
– Возвращайся, если нужен совет.
Как говаривал Бард:
«Советов полон мир, да не видать ответов.
Зажжется лампочка над кем –
Иди ищи, приветы!»
Да, в нашем Лагере не плохо, и мир остальной сносен. Все бы ничего, да уйти нельзя. И как не пробуй, к одному придет – головешки останутся. Так что дальше положенного не подумывают ходить-лазать.
О куполе не говорят. Голубчики лагерей настолько свыклись с положением дел, что ни в какой разговор о нем не втравишь.
Скажу вот как – бóльшая часть обитателей нашего и других лагерей купола не замечают. Прижился купол и стал частью мира. А что там..? за пределами..? Никто и не упомнит. Купол – значит купол. Так положено. Про облака с дождем не спрашивают.
Я лениво, по-хозяйски расхаживал по Родному Лагерю. Иногда с интересом высматривая странности, и редко, краем глаза, ловя силуэт. Беспокойство мое прошло, при появлении я не сторонился, не догонял, – и бесполезно – вскоре даже перестал обращать внимания, хотя бывало, душу холодил пристальный взгляд незнакомца, и потому игнорировать полностью не удавалось.
Его внезапные, странные возникновения, а после – исчезновения без следа, в целом соответствовали обстановке мира под грибами. Я привык воспринимать синий силуэт как очередного болванчика, так было проще, хотя маршрутами он походил на возникшего.
На торге никто не играл, и здешние разговоры меня больше не занимали. Даже обходов Словоплета больше не было. Скука брала изрядная, до глубины сердца.
Я кивнул торговцу:
– Какие новости?
– Все как обычно. Магнаты жируют и устраивают очередной пир, рудокопы с утра до ночи в шахте, я торгую. Не видно тебе?
Можно было сказать, что торговец умело обращается со словами. Но все же он долго сменял эмоцию, а кроме того, похожую информацию в Лагере я уже слышал.
Любые ответы болванчиков оставались деревянными, ровно как и лица.
– Расскажи мне про магнатов.
– Главный из них…
Я прервал диалог и пошел дальше.
Действовали Темные Грибы и днем и ночью. Видимо, поэтому сны мне начали сниться. До того ведь не снились, а тут котелок стал выдавать как по плану. Заснешь и смотришь, сил уже нет!
Великаны, каменные драконы, корабли на быстрых парусах и много-много колдовства разного: безудержная, нескончаемая магия, пугающая грозной силой, совсем не той, что в нашем мире. Огромные арены с тваринами и орудиями для уничтожения оных мелькали предо мною, забывались в туже секунду, и возникали вновь. А еще – поединки стражников в тяжелых доспехах, которые яростно сражались, и было не понять, отчего такая вражда; и диковинные машины, испускающие пар, работали для неведомых целей. Являлись во снах лабиринты с тварями да стреляющими трубками такой силы, что ни один арбалет не сравнится, и еще много чего вырисовывалось.
А спросить-пожаловаться некому – кругом болваны бездушные.
К Финнигану подошел, а он мне:
– Заканчивал бы ты с этими грибами, парень.
Вот тебе и помощник! А как я закончу-то, как?! Ведь столько вещей познал от грибов и синей болотной травы!
Вот разведу грибочков в склянке, закурю самокруточку, и… иду по лагерям, шарю, от одного до другого бегаю неторопливо, усталости не чуя. Хорошо! Хорошо?
Петляния под грибами открывали занимательные подробности о мире. Оказалось, замки разбросаны throughout the world, но заселены немногие. Большинство стояли призраками, в окружении леса или скрытые в горах.
Некоторые и вовсе представляли груды камней, непонятно как скрепленных – держались на честном слове. Странные сооружения, с крохотными окнами и темной пустотой внутри. Предместья таких развалин чаще всего усыпаны обломками не пойми чего, но рассматривать унылое запустение никто не желал; так и стояли они, сваленные на обочине мира.
И никто не зарился. Понятно дело: замок обустроить – мир перекроить надо, привычный ход изменить. Сам собой замок не заживет, дел полно для того нужно.
Замок моего лагеря был не самым большим, но шибко приспособленный для голубчиков. В нем помещалось достаточно людей, – это не считая внешнего кольца, обнесенного высоким деревянным тыном, в котором, собственно, я и обитал, как и основная часть Лагеря – башни замка давали отличный обзор, а местоположение выбрано удачное. Только кем?
От нашего лагеря сравнительно недалеко до Лагеря
