«Цифровые от рождения» более склонны к многозадачности, чем «цифровые иммигранты». В 2006 году газета «Лос-Анджелес таймс» и агентство «Блумберг» опросили 1650 человек [56] и обнаружили, что большинство подростков, выполняя домашнее задание, занимаются побочными делами: 84 процента из них слушают музыку, 47 процентов смотрят телевизор и при этом 21 процент занят тремя (или более) делами одновременно.
Многозадачность позволяет «цифровым от рождения» непрерывно поощрять себя и откладывать на потом долгосрочные задачи. Если несколько задач одновременно борются за внимание одного и того же человека, тот воспримет новое знание поверхностно — вместо того чтобы сосредоточиться на нем. Преподаватели жалуются, что школьники из «многозадачного» поколения хуже учатся. Хроническая и интенсивная многозадачность способна также затормозить планомерное развитие лобной коры — той области мозга, которая позволяет нам видеть за деталями целое, откладывать поощрение на будущее, рассуждать абстрактно и планировать наперед. Если подросток всегда знает, как вознаградить себя немедленно, и в состоянии это сделать — например играя в компьютерную игру или переписываясь по «аське», — то он не научится жертвовать своими капризами ради изматывающего проекта или скучной задачи, которые гарантируют удовлетворение только в будущем.
Для большинства «цифровых иммигрантов» чрезмерная многозадачность — далеко не лучший способ распорядиться ресурсами мозга: их нейронные сети не приспособлены к этому режиму. Профессор Патриция Тун из Университета Брандейса в Массачусетсе выяснила [57], что в обыденной жизни человеку, рожденному в 1960-х годах, браться за несколько задач сразу просто вредно. Среди прочего ее исследование показало, что с возрастом нам становится все сложнее понимать быструю речь, если нас в это время отвлекает фоновый шум.
Как правило, «цифровые от рождения» способны справляться с тремя и более задачами одновременно: скажем, звонить по телефону, отвечать на электронные письма и загружать музыку на свой айпод. В то же время мозг «цифровых иммигрантов» функционирует лучше, если в каждый конкретный момент сосредоточен ровно на одной задаче. Правда же состоит в том, что многозадачность, пусть и в разной степени, доставляет неудобства каждому. Недавно в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (UCLA) поставили такой эксперимент. Добровольцам в возрасте от 18 до 45 лет задали несложное упражнение [58] и попросили при этом вести счет гудкам, которые, раздаваясь время от времени, отвлекали всех от основной задачи. По сравнению с контрольным опытом, где никаких гудков не было, результаты добровольцев заметно ухудшились.
В современном мире люди любого возраста хватаются за много задач сразу. Топ-менеджеры средних лет размещают компьютер прямо над беговой дорожкой — чтобы укреплять сердечную мышцу, не отвлекаясь от деловой переписки. Во многих штатах осознали, что иногда многозадачность смертельно опасна, и вслед за Нью-Йорком запретили разговоры по мобильному телефону за рулем. Как сильно многозадачность бьет по эффективности нашей работы? Для разных людей ответ будет разным: все зависит от того, хорошо ли обучен мозг работать в таком режиме и не переоценивает ли человек собственные силы. Трезвая самооценка помогает вовремя притормозить и начать решать задачи по порядку. Нам всем — и «цифровым от рождения», и «цифровым иммигрантам» — было бы полезно оптимизировать свою работу и уйти от излишней многозадачности — для этого существуют конкретные практические стратегии (см. главу 7).
МОЗГ В ПОИСКАХ НОВШЕСТВ
Одна из движущих сил цифровой революции — тяга нашего мозга к новым, необычным и удивительным, ощущениям. Поскольку мозг молодых приспосабливается к технологиям особым образом, их как магнитом притягивают новые гаджеты — и притягивают куда сильнее, чем старшее поколение. От этого «мозговая пропасть» ширится еще быстрее.
Некоторые люди — и молодые и старые — генетически запрограммированы на поиск приключений, иногда весьма опасных. Для спуска с горы на лыжах они выберут самый крутой склон, прочим машинам предпочтут гоночную и при первой возможности пойдут ва-банк. Кое-кто приобретает самую настоящую зависимость от острых ощущений, и за новыми технологиями им видятся новые способы удовлетворить свое пристрастие к азартным играм, сексу или шопингу. Это приводит к тому, что многие из таких людей в конце концов обращаются за медицинской помощью — и их лечат методом, который в свое время придумали для алкоголиков и наркоманов. Всеми подобными зависимостями управляет нейротрансмиттер допамин. Это удивительное вещество заставляет людей бросать привычную среду и гнаться за новыми переживаниями. Человек во власти допамина часто готов забыть про боль и неудобства, лишь бы удовлетворить свое стремление к еще неизведанному.
Этот инстинкт, эта неудержимая тяга к новому, порой управляет нашим поведением. Новейшие технологии соблазняют, манят и сулят сплошные радости. Стоит уделить им минуту внимания — и часы нашего бесценного времени канут в никуда. Достижения хай-тека способны околдовать человека в любом возрасте. Каждая новинка, найденная на страницах каталога или журнала, — будь то очки, которые показывают, сколько мегабайт фильма уже закачано, или текстовый редактор с голосовым управлением — способна нас заинтересовать. Но это вовсе не значит, что она нужна каждому прямо здесь и сейчас.
Хай-тек-революция дала такой толчок всеобщей погоне за новинками, что не поспевать за прогрессом — преступление против нашей нынешней культуры, ориентированной в первую очередь на молодых. Обладатель юного мозга, подверженный непрерывной цифровой бомбардировке, жаждет срочно приобрести каждое новое изобретение. И напротив, «цифровые иммигранты» часто замечают, что прогресс в области технологий ставит их перед безрадостной перспективой. Только привыкнешь к старому гаджету, как уже нужно осваивать с нуля новый. И главное, спустя считаные месяцы новые гаджеты тоже устаревают.
Неудивительно, что эти два поколения делают принципиально разные покупки в магазинах электроники. «Цифровые от рождения» выбирают все самое свежее и революционное — чтобы заменить отлично работающее устройство более быстрым, ярким и мощным (и, в зависимости от моды, более массивным либо более компактным). А «цифровые иммигранты», покупая себе новый гаджет, намерены пользоваться им до окончательной поломки. При выборе компьютера они «подстраховываются на будущее». Главные критерии — как можно больше оперативной памяти и возможность апгрейда: не заменять же, когда подойдет время, все устройство целиком. «Цифровым иммигрантам» нравится то, с чем они хорошо знакомы, — пусть не лучшее, зато удобное. Многие перед покупкой новейшего оборудования колеблются, зная, что им не хватит времени или терпения даже на чтение инструкции.
МОЗГ И КОМПЬЮТЕРНЫЕ ИГРЫ
Тяга человека к новому породила индустрию компьютерных игр. Объемы этого рынка оценивают в 10 миллиардов долларов. Компьютерные игры стали настолько популярны, что в отдельных странах даже собирают зрителей. В Южной Корее кибератлеты состязаются на глазах у сотен тысяч любопытных [59], которые специально приходят посмотреть на компьютерные турниры.
Профессор Акио Мори из Токийского университета Нихон пришел к выводу, что компьютерные игры снижают активность в лобных долях мозга [60]. Его группа продемонстрировала, что чем больше времени подростки проводят за играми, тем реже активируются ключевые области их лобных долей. У заядлых игроков, так называемых геймеров, которые проводят за этим занятием от двух до семи часов в сутки, развивается «синдром видеоигр»: лобные доли практически всегда выключены — даже если игрок давным-давно встал из-за компьютера.
Обычно геймеры настолько поглощены игрой, что забывают обо всем происходящем вокруг. Физическое и психологическое возбуждение делает их напряженными и раздражительными. Во время игры повышается кровяное давление, вырастает пульс и вегетативная нервная система получает свою дозу гормонов стресса — вроде адреналина, который выбрасывают надпочечники в моменты опасности. Поэтому хроническое увлечение играми грозит неприятностями и мозгу, и организму в целом.
«Цифровые от рождения» — основная аудитория компьютерных игр. В них играют более 90 процентов всех детей и подростков США [61]. Типичного геймера по-прежнему принято представлять 15-летним кибергероем, который часами не встает из-за компьютера, но на самом деле средний возраст игрока — около 30 лет. Однако младшее поколение игроков — самое уязвимое: воздействие игр на их мозг особенно велико. А в среднем дети и подростки играют за компьютером по полчаса в сутки и больше.
