А возможно, Рик Рубин просто ошибается. Чего, кстати, очень боятся в Columbia - ведь неповоротливость звукозаписывающих компаний объясняется не только тем, что за десятилетия относительно спокойной жизни они привыкли к тому, что деньги текут рекой, но и тем, что на кону уж очень большие суммы. Даже сегодня рынок музыкальных CD - пусть сокращающийся, пусть даже гибнущий, - это очень лакомый кусочек, это миллиарды долларов в год. И терять эти миллиарды никто не хочет.
А потеря рынка вполне вероятна. Если осторожные рекорд-лейблы промедлят дольше, чем следует, рынок цифровых продаж может захватить крупная ИТ-компания (например, Microsoft, как предполагает Рубин, или Apple), артистов потихоньку разберут гастрольные агентства, а CD… CD, конечно, останутся - слушателям еще долго придется отвыкать от покупки музыки на физических носителях [Интересно, что в России тенденция обратная. У нас продажи лицензионных CD растут. Впрочем, понятно, что рост этот временный и сойдет на ноль в тот момент, когда широкополосный Интернет и в провинции перестанет быть экзотикой. Или даже раньше: в октябре российские лейблы заявили о повышении отпускной цены на CD, что наверняка приведет к повышению продаж пиратских дисков. Впрочем, учитывая, что отделить производителей пиратской продукции от производителей продукции лицензионной в нашей стране так же сложно, как сельскому фельдшеру разделить сиамских близнецов; можно предположить, что если кто и останется в убытке, так это музыканты. - Прим. ред.]. Но с каждым годом продаваться их будет все меньше и меньше - до тех пор, пока не будет достигнут минимум. Но и этот минимум, сколь бы мал он ни был, означает не конец музыкальной индустрии, а трудные времена для компаний, оказывающих сопутствующие услуги, а именно звукозапись, продвижение и продажу музыки на физических носителях.
В конце концов, бизнес звукозаписи очень молод. Еще сто лет назад его попросту не существовало. Он появился благодаря новым технологиям, позволяющим записывать звук. И если он умрет, благодаря тем же новым технологиям, позволяющим мгновенно копировать звук… Вряд ли это будет справедливо. Но красиво будет точно. Историкам такое нравится. А с музыкой ничего плохого не случится. В конце концов, обходился же Бетховен без контракта с крупным мэйджором. И ничего, как-то справлялся.
Автор: Денис Сергеевич Гончаров
В ворчании старых меломанов - дескать, раньше не музыка была, а Музыка, не чета тому, что звучит на радио сейчас, - слышится не только тоска по временам, когда деревья были большими, но и реакция на объективные изменения музыкального звучания, случившиеся за последние полвека. Таким известным технологическим соревнованиям, как гонка мегагерц и гонка мегапикселов, предшествовала гонка децибел. Нисколько не афишируемая производителями музыки, но от этого не менее реальная.
В основе этой гонки лежит понимание того, что громкая музыка - заметнее, а стало быть, популярнее. Это наблюдение было сделано еще в те времена, когда в каждом уважающем себя американском баре стоял музыкальный автомат, позволяющий выбрать из сотен композиций ту самую, что должна прозвучать здесь и сейчас. Выяснилось, что посетители предпочитают композиции, которые звучат громче, причем под громкостью понималась не пиковая громкость, а средний уровень громкости, справедливый для всей песни. Значит, если ты хочешь, чтобы твои диски были популярнее, ты должен делать их громче, так? Так! Но в те времена существовали вполне ощутимые физические ограничения на увеличение громкости. Музыка выпускалась на виниловых дисках, и повышение громкости, достигавшееся за счет расширения звуковой дорожки, автоматически сокращало время звучания. Эти физические ограничения удерживали звукозаписывающие компании от того, чтобы пуститься во все тяжкие, и в течение нескольких десятилетий звуковой динамический диапазон виниловых записей оставался на уровне 70 дБ (тот же показатель для живых выступлений - 120 дБ).
Все изменилось с появлением CD. Динамический диапазон этой технологии составляет 96 дБ - и в среднем CD обеспечивают гораздо более высокий уровень звука, нежели грампластинки (хотя бы потому, что ни пыль, ни мелкие царапины, ни многочисленные прослушивания им не страшны или страшны в гораздо меньшей степени). Это в теории. А на практике случилось вот что.
Освоившись с новой технологией, рекорд-компании возобновили гонку за громкостью. На смену старым музыкальным автоматам пришли CD-чейнджеры, да и радиостанциям хотелось бы погромче крутить хиты. Но у CD были свои ограничения - не такие, как у винила, но все же. В компакт-дисках заложен предел громкости, и заложен жестко, в цифровом виде. Этот предел приняли за 0 dBFS (dB Full Scale). Первые аналоговые записи перегоняли на CD без затей - и в результате перегонки получали вполне приличный звук с RMS (квадратичное среднее) от –20 до –18 dBFS. Пиковая громкость доходила до –6 dBFS, но уже в конце 90-х ее подняли до 0 dBFS, и тут индустрия на мгновение застопорилась, потому что гнать выше было уже некуда.
Но ведь слушатель оценивает общую громкость композиции не по пиковой громкости, а по средней громкости на протяжении звучания всей песни. Вспомнив об этом, звукорежиссеры, от которых рекорд-компании требовали все более громкого звука, начали нормализовывать запись, обрезая нижние и верхние пики. Уровень уложенной в прокрустово ложе записи искусственно поднимался до заветного нуля - и все, кроме немногочисленных эстетов, еще помнивших, как должна звучать музыка, были счастливы. Как ни странно, общая масса слушателей подмены не заметила - во многом из-за распространения портативного аудио, вследствие чего музыку все чаще слушали в неблагоприятном окружении, когда главной задачей плеера было переорать шум, пробивающийся через наушники.
Конечно, повышение громкости помогает преодолевать шум, но побочный эффект такого решения - исчезновение в созданной «звуковой стене» нюансов звучания. И тишины.
Впрочем, лучше всего ситуацию иллюстрирует подготовленное Рипом Роуэном сравнение звучания альбомов группы Rush с 1984 по 2002 год (стиль группы при этом не слишком изменился). И если вы не слышите разницу, просто посмотрите на нее.
Автор: Маклин, Валерий
Один из самых успешных режиссеров современности Джеймс Кэмерон, сняв "Титаник", к большому кино охладел и почти полностью переключился на производство телесериалов и трехмерных документальных фильмов. Несколько лет спустя он сказал, что не хочет снимать фильмы, которые можно посмотреть на экране мобильного телефона. Но в 2009-м Кэмерон собирается вернуться с новой игровой картиной "Аватар". И посмотреть ее на экране мобильника будет невозможно.
Разумеется, причины ухода Кэмерона из большого кино почти никакого отношения к пиратству не имеют. Он ушел прежде всего потому, что мог себе это позволить - и денег, и славы Кэмерон на "Титанике" заработал столько, что мог с чистой совестью вообще больше никогда не появляться на съемочной площадке. Джеймс, чтобы не уезжать надолго от семьи, сначала перешел на телевидение, а потом занялся тем, что интересовало лично его. Сейчас уже понятно, что для Кэмерона эта внутренняя эмиграция оказалась прекрасной школой съемок стереофильмов (Кэмерон предпочитает именно это название, подчинимся и мы, чтобы не путать стереофильмы для IMAX и Real D с "обыкновенной" трехмерной анимацией), и сегодня он - один из немногих режиссеров, которые и умеют снимать игровые фильмы, и в совершенстве владеют модной техникой 3D. Модной? Совершенно верно. Стереофильмы снова входят в моду.
Четвертая попытка для третьего измерения
Стереокино не везло. Первый бум пришелся на начало пятидесятых, но интерес к стереофильмам у публики продержался всего пару лет - тогдашние системы стереопроекций были слишком несовершенны и требовали высокой квалификации от киномеханика. Неосторожное обращение с пленкой приводило к рассинхронизации картинки, в результате чего изображение на экране (и без того не страдающее излишней четкостью) становилось дрожащим и совсем уж размытым. И хотя у режиссеров стереофильмов были явные финансовые удачи, спасти формат они не могли. Стереокино не исчезло, но превратилось в маргинальное развлечение - по утрам сюда ходили дети на фантастику с дешевыми спецэффектами, вечерами кинотеатры заполняли взрослые. Взрослым показывали ужасы и эротику. Столь скудный выбор жанров объясняется тем, что энтузиасты стереокино не могли позволить себе распыляться - если владелец обычного кинотеатра менял репертуар чуть ли не каждую неделю, то в стереокинотеатрах одни и те же фильмы прокатывались годами. Трехмерная эротика в долговременной перспективе гораздо привлекательнее, чем мелодрама или, не дай бог, фильм, способный получить "Оскара", - если ты показываешь эротическую комедию, то всегда есть шанс заполучить ежели не постоянного зрителя, то хотя бы скучающего зеваку, которому интересно, как это выглядит в 3D.
