Не остался в стороне от обсуждения и, собственно, «виновник торжества»: человек, двадцать лет назад инициировавший конференцию, — некогда всемогущий лидер восточноевропейской супердержавы, а ныне — глава фонда имени самого себя Михаил Горбачев. 23 июня в интервью журналу The New Times отец перестройки рассказывал о собственных впечатлениях того времени: «Я стоял на борту раскачивающегося корабля, который вполне могло залить». Горбачев эмоционально и, как всегда, несколько расплывчато рассказывал о политическом закулисье конца 80-х, о своей борьбе за свободу, гласность и прочие достижения цивилизованного общества, о противодействии недоброжелателей-реакционеров. Он мимоходом заметил, что, быть может, «кадровый потенциал Питера уже исчерпан», а под конец сообщил, что ему уже 77 и он благодарен Господу Богу (хотя и атеист) за долголетие в такой неспокойной стране, как Россия, да еще и на таких постах.
Политолог Михаил Ремизов в прошлом месяце размышлял о суверенности. Результатом его раздумий стала статья с нехитрым названием «О суверенности» (АПН.ru, 25 июня). Эксперт отметил, что у термина «суверенная демократия» наконец-таки появился термин-антоним. Этим антонимом посчастливилось стать одному из тезисов Роберта Кейгана, приведенному в его статье «Конец конца истории» (перекличка с Фукуямой). Тезис этот в изложении Михаила Ремизова звучит так: «Необходимым и достаточным критерием принадлежности к «демократическому миру» является признание глобального «права на вмешательство» (кавычки закрываются). Все, что от вас требуется, — признать право международного сообщества на вмешательство в ваши
внутриполитические дела. А в ответ это самое международное сообщество признает вас «подлинной» демократией. «Настойчивая институционализация права на вмешательство и в еще большей мере своеобразное применение этого права в интересах демонстративно-показательного регресса, варваризации и фрагментации общества (Косово, Афганистан, Ирак) говорят о том, что Запад больше не является субъектом модернизации для остального мира. И большой вопрос — является ли он таковым для самого себя. Последнее нуждается в отдельном рассмотрении».
О суверенности, только в несколько ином ключе, думал и политолог Павел Данилин. В статье «Сто дней Дмитрия Медведева» (»Русский журнал», 17 июня) эксперт наметил пути развития «суверенного» дискурса от «сосредоточения к экспансии». «В ситуации повсеместного попрания суверенитета, — отметил он, — именно Россия может стать той силой, которая предложит новую идеологию суверенного сосуществования». Это и есть одна из главных задач, осуществление которой должно обеспечить правление Медведева.
Среди «концептуальных» текстов июня, бесспорно, заслуживает внимания доклад, подготовленный Центром политических технологий: «Демократия: развитие российской модели» (cpt.ru, июнь). По мнению авторов доклада, задачи, намеченные руководством страны, — в частности в рамках долгосрочной стратегии социально-экономического развития до 2020 года, — невозможно решить в «вертикально-иерархической системе при доминировании бюрократии». В сегодняшней России, отмечается в документе, «общественно-политическая «надстройка» отстает от экономического «базиса» по уровню своей демократичности» — а это есть «классическая предпосылка революционных потрясений». Напрашивается сам собой вывод, который в тексте доклада «политкорректно» опускается: или российское общество идет по пути дальнейших демократических реформ, или его ждут скорые революционные потрясения. Вывод спорный, но небезынтересный. Больше всего тумаков и подзатыльников досталось в июне не конкретным политикам, не либералам от любящих власть экспертов и не власти от не любящих власть либералов. Хуже всего в обозначенный период пришлось российскому телевидению, которое в июне, к вящему ужасу читающей публики и в довершение собственного разгрома, занялось самоанализом. Казалось бы, когда последовательно и осознанно наполняешь собственный эфир программами желтушно-сексуального характера, заниматься публичным самоанализом — верх безумия. Но российские теленачальники продемонстрировали, что и это им по плечу. 2 июля они высказались на страницах газеты «Коммерсантъ» об итогах уходящего телесезона. Ярче всех говорил генеральный директор НТВ Владимир Кулистиков. Его комментарий был настолько смел и откровенен, что его хочется процитировать почти целиком. Чего стоит только фраза: «Окрестные племена гастарбайтеров выучат русский только за то, что им разговаривает Галкин…» На обвинения в желтизне, косвенно прозвучавшие и в нашем тексте, Кулистиков ответил спорно, но громко: «По поводу же инвектив в желтизне со стороны некоторых отцов-детокрадов отвечу: в желтой кофте ходил и Маяковский. Первый на Руси трэшевик-затейник». В целом же итогами сезона гендиректор «мужского» канала остался доволен: «Сезон для ведущих телеканалов триумфален. Именно через них политический выбор элиты был воспринят и поддержан подавляющим большинством и стал выбором народа. Такая роль не случайна. Наше телевидение в отличие от скупых европейцев и рецессивных американцев по-прежнему щедро к зрителю, который остается с нами, что бы ни каркали сорные птицы Интернета. Адреналин побед, впрыснутый в народную душу телекамерами «России» и Первого, звездопад ослепительно дорогих премьер этих двух каналов, марафон их телесаг сплачивают семьи, села, города, страну, притягивают новое зарубежье». Остается добавить, что в российских блогах еще долго обсуждались слова о «сорных птицах Интернета».
Другая линия атаки на телевидение была выстроена на круглом столе, организованном Фондом эффективной политики Глеба Павловского (»О состоянии политического телевидения в России», 26 июня). Здесь обсуждались не столько этико-эстетические характеристики нынешнего телеэфира, сколько политические. Претензии большинства собравшихся аналитиков сводились к тому, что пиар первого лица в государстве выглядит вяло и неубедительно. «Пиарить» Медведева так же, как Путина, — неправильно и опасно. Главный редактор «Политического класса» Виталий Третьяков выступил с резким комментарием по этому поводу: «Я с ужасом смотрю, что делают с Медведевым сейчас на нашем телевидении, просто убивают нового президента, убивают. Показывают его встречи с какими-то колхозницами, ткачихами, школьницами, он ниже всех их ростом, Медведев не знает, что с ними делать, он то их целует, то не целует. Действительно, Путин чувствовал себя в этой среде как рыба в воде» (текст выступления опубликован на сайте Кремль.org 2 июля).
О тайных пружинах влияния телевидения размышляла Екатерина Сальникова (»ТВ из социума», «Взгляд», 6 июля), хотя ничего тайного в российском телевидении, кажется, давно уже не осталось. Телевизор, по мнению автора, особенно актуален в провинции, где он «ценится не за быстроту реакций на события в мире, а за обширность параллельной жизни». «Общим местом сделались сетования на то, что в телевизоре, мол, мир насилия и потребления, поверхностных чувств и вредных желаний, — отметила она. — Якобы ничему хорошему из телевизора не научат. А ведь это как смотреть, вернее, откуда. Из провинции очевидно, что телевидение задает человеку какую-никакую жизненную перспективу. И если у человека есть голова на плечах, он может высмотреть в телевизоре очертания более полноценной и достойной жизни, к которой есть смысл стремиться».
Научный редактор журнала «Эксперт» Александр Привалов в хорошем, содержательном комментарии сайту Кремль.org (11 июня) отметил, что ситуация, сложившаяся с российским телевидением, не идеальна, но и не патологична. Через пять-семь лет, по его мнению, «большое» телевидение, ограниченное выбором из нескольких федеральных каналов, уступит место более гибкому, специализированному. Что же касается нынешнего телевидения во всем его внешнем блеске и внутренней бессодержательности, то здесь эксперт настроен довольно скептически. В политическом вещании не хватает персоналий: людей, на которых было бы просто интересно смотреть. Кроме того, Александр Привалов считает, что «система ценностей, «выглядывающая» из больших новостей на больших каналах, во-первых, не идеальна, а во-вторых, не опознается зрителем как своя и в этом смысле бьет мимо цели».
Юрий Богомолов сокрушался по поводу того, что «гора родила мышь»: при всей ослепительности российского телевидения, при всем фактологическом богатстве избирательного цикла — вспомнить нечего (»Телесезон. Занавес опускается», РИА Новости, 4 июля). «Все-таки нехорошо, — отметил Богомолов, — что две важнейшие в стране избирательные кампании — думская и президентская — так и остались не замеченными нашим телевидением».
Нельзя обойти стороной, оглядываясь на политический июнь, и двух знаковых прощаний, которые давно обсуждались и ни от кого не скрывались. Первое — прощание Анатолия Чубайса с должностью главы РАО «ЕЭС России», а страны — с крупнейшей энергетической монополией. Второе — прощание олигарха Романа Абрамовича с вверенной ему Чукоткой, которую он облагодетельствовал за годы своего губернаторства. Понятно, что расставались не столько с политиками, сколько с их конкретными административными постами. И все же комментариев было множество. Владимир Милов в «Ведомостях» (»Глобалист: Незавершенная ра*ота», 25 июня) отмечал по поводу ухода Чу*айса: »…До обещанных либерализации цен и создания конкурентного рынка электроэнергии далеко как никогда. Есть сомнения, что эти цели вообще будут достигнуты». По поводу отставки Абрамовича политолог Алексей Зудин сказал (комментарий сайту Политком.ru,
