Вот вам накладная Spike для смартфонов, вот новенький ультратонкий планшетный чехол с интегрированной клавиатурой от Logitech, вот патент Apple на клавиатурный смарт-кавер для «Айпадов», вот судебный иск находящейся на последнем издыхании BlackBerry к стартапу Typo — по поводу слишком точно «заимствованного» наборного поля. Но почему?! Чем так уж хороша механическая клавиатура, что мы не желаем, не можем с нею расстаться?
За причинами не нужно далеко ходить. Как поясняют представители той же Tactus, механическая клавиатура даёт, во-первых, бόльшую производительность, во-вторых, бόльшую уверенность, в-третьих, большее удовлетворение. Но сколько в этом правды?
Что ж, выяснить нетрудно, и с производительностью дело обстоит проще всего. Среднестатистический компьютерный пользователь на полноразмерной механической клавиатуре набивает в лучшем случае сотню слов в минуту (тоже, конечно, усреднённых: примерно по пять символов в каждом). Это не значит, что нельзя научиться выдавать больше, но даже абсолютные мировые рекордсмены едва способны улучшить результат вдвое по сравнению со средним. Экранная же клавиатура — рисованная, виртуальная — гарантирует максимум пару десятков words-per-minute. И даже дополненная агрессивным интеллектом и коррекцией ошибок, вроде реализованных компанией Swype в одноимённом приложении (ныне собственность Nuance Communications), она не в состоянии обеспечить больше 50 WPM.
Но это не все плохие новости для рисованных клавиатур. При наборе важна не только скорость, но и точность, то есть процент опечаток. Да, речь о главном недостатке виртуальных клавиш — отсутствии механической обратной связи. Нарисованных кнопок человек не чувствует, вибрация корпуса тактильных ощущений полностью не заменяет, кинетическую энергию сенсорный дисплей гасит не так плавно, как настоящие кнопки, ну и, ко всему прочему, положить пальцы на виртуальные клавиши, чтобы сориентировать их перед набором, невозможно. Получается, набирать текст на виртуальной клавиатуре даже теоретически не так удобно, а слепая печать недоступна по определению. Всё это обычно и подразумевается под «уверенностью набора». И по этому критерию, выходит, рисованная «клава» тоже проигрывает «механике».
Psion Revo. Размер клавиатуры — 140×66 мм.
Иначе обстоит дело с удовлетворением от работы. На вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные — и к клавиатурному вопросу это правило подходит как нельзя лучше. Габариты? Лично я поклонник механических клавиатур — и важен для меня не столько размер клавиш, сколько полноценность клавишного поля, подобие компьютерному. В начале «нулевых» мне доводилось писать вполне большие статьи на Psion Revo, а недавно не смог пройти мимо миниатюрной красавицы Rapoo E6300 — которая замечательно подключилась к андроидовскому смартфону и, надеюсь, доставит немало приятных часов, когда начнётся дачный сезон. А ведь многие даже смотреть на клавиатуры таких размеров без тошноты не могут, не то что на них работать!
То же касается формы, запаса хода, межклавишного расстояния и прочих мелочей. Короче говоря, доминирующая точка зрения такова: удовлетворение от работы с конкретной моделью клавиатуры — дело привычки и (в меньшей степени) предпочтений, но никак не заранее определённая данность. Приспосабливаться приходилось к модным некогда гнутым под дикими углами эргономическим клавиатурам, приспосабливаться приходится к «Свайпу», и даже к Tactus'у тоже нужно привыкать. Так что фактор удовлетворения следует признать субъективным и из рассмотрения исключить.
Rapoo E6300.
Чистый итог? Механическая клавиатура «делает» виртуальную по двум пунктам из двух — и никакие достижения последних лет этого изменить не могут. И всё-таки... Всё-таки «механика» обречена — и процесс уже начался, свидетельства чему легко обнаружить, всего лишь внимательно оглядевшись.
Парадоксальный этот вывод связан с глобальной «климатической» переменой, случившейся в ИТ за последнее десятилетие: обработка текстов и таблиц перестала быть убойным приложением информационных технологий. Традиционно этот сдвиг рассматривают как большую проблему для Microsoft и Microsoft-центричной модели компьютерного мироздания, но он же диктует и значительные перемены для внешнего вида цифровых устройств. Приоритетные задачи, решаемые среднестатистическим цифровым устройством, изменились — а вместе с тем исчезла и нужда в полноценной механической клавиатуре. Смартфоны и планшетки, ставшие персоналками XXI века, подразумевают прежде всего общение и развлечения. Короткие тексты можно набить с голоса, и в любом случае для них хватит рисованных клавиш.
Конечно, профессионалы, которым «механика» необходима, не перевелись, но, получается, всех остальных держит только привычка. И по мере того, как публика будет с этой привычкой расставаться, отношение числа цифровых устройств к количеству полноценных механических клавиатур будет уменьшаться от единицы, где оно пребывало ещё в середине нулевых, к области сотых долей. Оценка, каюсь, моя собственная — но только потому, что официальных попыток оценить это соотношение пока ещё не предпринималось.
Не согласны? Оглянитесь. Как много пользователей вокруг вас заплатили за привычку не расставаться с «механикой»?
В статье использованы иллюстрации Br3nda, Tohru Kao, Weegeebored, Tactus Technology.
К оглавлению
Америка решилась на «красную кнопку» в мобильнике. Поможет ли?
Евгений Золотов
Опубликовано 23 апреля 2014
Дискуссии о способах противодействия воровству мобильных телефонов чуть ли не столько же лет, сколько самому мобильнику. Но в последние годы она особенно горяча. Несанкционированный отъём цифровых мобильных устройств с недавних пор превратился в натуральный бич общества: мало того что мобильники дороги, что на них куча ценной информации, которую жалко терять и интересно заполучить, мало того что воры всё чаще применяют силу, а само преступление случается даже чаще, чем ограбления с целью отъёма денег, — так ещё и методы противодействия один за другим оказываются бесполезными.
Творящийся на улицах беспредел называют уже не иначе как эпидемией, а размах продолжает расти: статистика в разных странах разная, но, грубо, каждое третье–пятое ограбление или кража в крупных городах США или Европы подразумевает утрату мобильного телефона. В Соединённых Штатах эта проблема сейчас находится на своём абсолютном максимуме (предысторию в красках см. в «Ваш телефон самоуничтожится через...», «Один непринятый вызов», «Как уводят телефоны и можно ли с этим бороться?»).
Если коротко, никакие ранее предложенные технические или правовые меры не оказали сколько-нибудь заметного благоприятного влияния на проблему. И вполне естественно, что в какой-то момент (субъективно — прошлым летом) инициативные товарищи пришли к идее kill switch — «красной кнопки», смертоносного выключателя. Это воображаемая функция сотового телефона, превращающая его — в случае активации — в кусок металла и пластика, пригодный разве что в качестве пресс-папье. Считается, что «красная кнопка» уничтожит сам экономический стимул, питающий телефонные кражи, а с ним и всю (ставшую уже транснациональной: мобильники, отнятые в экономически благополучных регионах, везут в менее развитые) криминальную индустрию: зачем воровать, если перепродать будет невозможно?
Когда идею только предложили, она казалась технически неосуществимой. Kill switch на то и «kill», чтобы не иметь обратного хода: сработав, «красная кнопка» должна испортить мобильник необратимо. Сделать её «несмертельной» нельзя, иначе воры подберут ключик, сломают любую защиту. Но мыслимо ли имплантировать в бытовое устройство механизм, не имеющий обратного хода и способный включиться по ошибке?
Так вот, всё это предыстория. Страсти кипели, на вендоров и операторов давили законодатели, полиция, прокуроры и защитники прав потребителей, а сами потребители, кажется, уже и не рады были, что этот разговор когда-то завели. А на прошлой неделе была поставлена жирная точка. В США под эгидой крупнейшей промышленной ассоциации CTIA (объединяющей телекоммуникационные бизнесы) было сформулировано соглашение о добровольном оснащении мобильных телефонов «красной кнопкой» — и свои подписи под ним поставили абсолютно все крупные производители мобильников.
Apple, Google, Samsung, Microsoft и Nokia, HTC и даже уставшая от американской шпиономании Huawei согласились имплантировать в свои телефоны функцию дистанционного обнуления (очистки всей важной информации, хранящейся на устройстве) и самоуничтожения. С покупателей она денег не потребует и, скорее всего, будет навязана, потому что приобрести на американском рынке мобильник без «красной кнопки», произведённый после 15 июля 2015 года, станет практически невозможно. И это, без всякого преувеличения, огромный, огромный прорыв! Ведь в одних только Штатах за год теперь «уводится» или теряется мобильных телефонов на десятки миллиардов долларов!
