Ознакомительная версия.
Анатолий Гончар
Рискованный рейд
Макка сделала шаг вперед и едва не упала, оступившись о мелкий, лежавший на тротуаре камешек. Она ойкнула и, невольно остановившись, повернула голову назад. Высадившая ее «Лада Калина» уже тронулась с места и, нарочито плавно набирая обороты, покатила в сторону перекрестка. Миновав его, она свернула направо и, все убыстряясь, помчалась дальше. А Макка осталась стоять, с необъяснимой тоской глядя вслед исчезающему за поворотом автомобилю.
Зеленый человечек светофора уже начал мигать, когда девушка наконец опомнилась и бегом бросилась через улицу.
– Дура! – невольно сорвалось с губ Расула, курившего на балконе девятиэтажного здания, фасадом выходившего на расстилающуюся внизу площадь.
А вздрогнувшая от пронзительного автомобильного гудка Макка пересекла проезжую часть и, оказавшись на площади, внезапно почувствовала навалившуюся на ноги каменную усталость.
«Медленно, не спеша», – твердила она, стараясь успокоить дыхание. Полиэтиленовый пакет в ее руке вдруг оказался неимоверно тяжелым. Его ручка жгла кожу ладони, но при этом кисть от запястья до кончиков пальцев полностью одеревенела. Стараясь держаться как можно естественнее, Макка вклинилась в людскую толпу, заполонившую площадь.
– Поаккуратнее! – недовольно буркнул высокий блондин, державший над головой плакат с портретом своего партийного лидера, но Макка не удостоила обиженного даже взглядом. Сердце стучало. Хотелось, чтобы все поскорее кончилось.
– Она в толпе, – не отрывая взгляда от продирающейся сквозь скопление митингующих фигурки, одетой в светло-голубую кофточку, сообщил Расул.
– Нет, не сейчас! – остановил его идущий из глубины помещения хриплый голос.
Сердце стучало все сильнее, никак не желая успокаиваться. Пакет мешал, и, чтобы у него не оторвались ручки, Макка прижала свою ношу к груди обеими руками. Сейчас ей хотелось как можно скорее вырваться из каши этого беспокойно шумящего, почти слившегося воедино живого организма.
«Перейди площадь… Войдя в парк, увидишь выкрашенную в зеленый цвет скамейку. Положишь пакет в правую урну. Обязательно в правую. Запомни, в правую!» – в звуках собравшейся на площади толпы Макке слышался голос проводившего инструктаж Расула.
«Это ведь так просто. И что ты так трусишь? – спрашивала у себя Макка. – Всего лишь положить пакет в указанное место и уйти. Тут же уйти. Те, кому он адресован, найдут пакет сами».
Если бы не этот так некстати собравшийся на площади митинг, она бы уже давно сделала свое дело и, сев в автобус, ехала по указанному все тем же Расулом адресу. Что именно лежало в пакете, она не знала, но подозревала, даже была уверена, что там героин, много героина, иначе почему лицо подвозившего ее мужчины было так серьезно и бледно? Любой наркотик – зло, она это знала, но не чувствовала за собой вины. Наркотик хоть и зло, но зло добровольное. Каждый волен выбирать свою судьбу и участь. Каждый волен…
Она оттеснила плечом наседавшую старуху, протиснулась между двумя о чем-то оживленно болтавшими мужчинами и оказалась на периферии митинга. Здесь народ стоял уже не так плотно, а в десяти шагах маячили камуфлированные фигурки полицейского оцепления.
«Наверное, я выгляжу ужасно растрепанной и нервной, на меня могут обратить внимание», – мелькнула паническая мысль, но Макка тут же успокоилась, сообразив, что именно такой и должна выглядеть девушка, случайно оказавшаяся в людском водовороте и вот теперь, наконец, из него вырвавшаяся. Машинально поправив челку, она уже уверенно шагнула к шеренге оцепления…
– Пора! – раздалась хриплая команда, и через долю секунды площадь огласилась грохотом взрыва.
Расул видел, как повалились на асфальт изломанные человеческие фигурки, и вслед за этим в девятиэтажке задребезжали и лопнули стекла. А еще через мгновение налетевший на площадь порыв ветра поднял и понес вдаль гаревое облако, в котором затерялись мелкие поднятые в небо взрывом обрывки прежде голубой, но теперь уже черно-багровой ткани.
– Смертница! – хрипло хихикнул в глубине комнат некто, так и оставшийся неизвестным. И тут же: – Уходишь следом, не задерживайся!
Расул молча кивнул и, войдя в комнату, принялся собирать вещи. Они уезжали. Впрочем, из вещей у него была лишь сумка, а у второго и вовсе с собой ничего не было.
– И наведи порядок! – человек с хриплым голосом поднялся с табуретки и двинулся к выходу.
– Будет сделано! – заверил его Расул, но мысленно фыркнул: брать в руки тряпку и вытирать пыль – занятие, не достойное настоящего мужчины! Своих отпечатков он благоразумно не оставлял, работал в перчатках, хриплый свои перчатки снимал, только когда сидел. Впрочем, если они что и оставили, то через полчаса появятся жильцы, а после их появления какие уж отпечатки…
Дверь за ушедшим хлопнула едва слышно, но Расул вздрогнул. Появилось желание поскорее покинуть квартиру, но он сдержался, не поддался внезапной слабости, выждал какое-то, пусть самое минимальное, время, после чего закинул сумку на плечо и поспешил на выход. Оставаться здесь и дальше не следовало. Закрыв дверь, Расул степенно начал спускаться вниз по лестнице. Лица он не прятал. В оставленной квартире уже несколько месяцев жили его соплеменники, и в то, что кто-то из прочих жильцов сможет с уверенностью запомнить именно его черты, он не верил.
«Для них мы все на одно лицо», – вспомнил Расул фразу, сказанную как-то давно его другом-китайцем. Вспомнив китайца, он улыбнулся. И почти тотчас мысли вернулись к оставленной квартире. Никто из живших в ней не был посвящен в сегодняшнее дело, никто не видел и не знал его лично. Ключ от квартиры, полученный от проверенного человека, сейчас лежал в кармане куртки и вскоре должен был последовать в урну, как и все прочее, имевшее отношение к акту устрашения… Расул не любил слова «теракт», он предпочитал именовать подобное «актом устрашения» или еще проще – «акцией». Очередная, но первая по значимости акция прошла успешно.
«Трупов будет много. – Он усмехнулся. – А мистер Икс (так Расул про себя называл хриплого) не дурак, да, не дурак! Очень даже не дурак».
Он знал хриплого несколько месяцев, и за это время многое успел у него перенять. А сегодня Расул впервые воочию наблюдал последствия взрыва, производимого в гуще народа, и убедился в справедливости слов, постоянно повторяемых мистером Икс:
«Это только кажется, что чем плотнее толпа, чем ближе она к месту взрыва, тем лучше, но это ошибка. Я, конечно, не имею в виду тот случай, когда у вас есть стокилограммовая бомба или автомобиль, начиненный взрывчаткой. Речь идет о двух-трех килограммах тротила и обрезках гвоздей. Гвозди лучше всего брать стопятидесятки, распиливать на семимиллиметровые отрезки… Впрочем, я не о том. Итак, когда взрыв производится в глубине толпы, ближайшие принимают на себя все – и осколки, и взрывную волну, они глушат ее своими телами. А если произвести подрыв там, где люди рассредоточены, то радиус поражения увеличится, и все прелести разлетающейся начинки достаются гораздо большему их числу».
«Мудр!» – уважительно подумалось Расулу. Он быстро миновал парк, пройдя мимо новостроек, подошел к мусорным бакам и, вытащив из сумки пакет, бросил его в урну. Пакет был облезлый и местами порванный, именно такой, чтобы не заинтересовать ни одного бомжа. На дне его лежал только что использованный пульт дистанционного управления. Протянув руку к лежавшему в кармане ключу от дверного замка, Расул задумался: только что покинутая квартира располагалась слишком удачно, чтобы просто так взять и навсегда от нее отмахнуться.
«Время стирает все», – решил Расул и, пребывая в задумчивости, огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. На месте взрыва скоро поставят памятник, но пройдет год-другой – все забудется, на площади снова соберутся митингующие, и он сможет вновь подняться на нужный ему этаж. Вспомнив, как валились на мостовую люди, Расул сладко прищурился. Ему понравилось видеть, как они корчатся и умирают. Сегодня он впервые по-настоящему почувствовал себя богом. Да, видеть свершаемое – это совсем не то, что наблюдать издалека лишь облако поднимающегося вверх взрыва, а то и вовсе слышать лишь его отзвук. Расул твердо сжал в кулаке ключ. Да, он проделает это еще раз, на этой самой площади, стоя на балконе и чувствуя себя если и не богом, то уж черным ангелом точно! Он разжал пальцы, ключ опустился на дно кармана, а сам Расул круто развернулся и поспешил прочь. Он проскочил в арку, прошел через двор и, выбравшись на центральную улицу, подошел к остановке. Что ж, дело было сделано, теперь можно было добраться до снимаемой квартиры и как следует выспаться.
– Дядь Сань! – Лешка, он же старший лейтенант Юдин, командир группы специального назначения, служивший в разведывательной бригаде специального назначения ГРУ ГШ, трижды ударил в дверь соседней квартиры, той, что на лестничной площадке располагалась справа. Звонок давно не работал, и дядя Саня, как его звал Лешка, не собирался его чинить.
Ознакомительная версия.
