Валерий Рощин
РУССКИЙ КАМИКАДЗЕ
— Вертушка выбросит группу на относительно спокойной и безопасной площадке. От места десантирования до объекта останется один переход — километров двадцать. Выбрав время и наилучший маршрут, доберетесь до восточной окраины Теберды. Да… Теберды… отличный курорт когда-то был,
— прервав монотонное вещание, вздохнул командир бригады. Немного помолчав, видимо вспоминая молодые годы, встрепенулся и, многозначительно глянув на командира спецгруппы, продолжил: — Ледники старайтесь обходить стороной. Выполнив задание в окрестностях Теберды, радируйте и возвращайтесь на запасную площадку — вертолет будет наготове…
Перед озабоченным полковником стояли два офицера — тридцатилетний майор и молоденький, розовощекий лейтенант с бегающими от волнения глазами. Юный офицер, недавно окончивший Рязанское училище, был новичком в боевых операциях, посему старался держаться поближе к «пробитому боевику» — бывалому, опытному и известному в здешних краях спецназовцу, командиру особой группы головорезов, носившему странную кличку «Палермо».
— И последнее, майор… Оно же самое первое, — нехотя проронил комбриг, — просьба не забывать о главном: миссия сверхсекретна — ни один человек не должен знать о вашем появлении в том районе. Ни один! Надеюсь, понимаете. Всякий, кто случайно повстречается на вашем пути, должен будет…
— Понятно, — буркнул командир спецгруппы, не дожидаясь окончания фразы.
— Вопросов нет.
— Ну, тогда… удачи, — пожал полковник руки офицерам и напомнил: — Вертушка прибудет через двадцать минут.
На это раз майор отобрал для участия в операции самых выносливых бойцов команды; лейтенанта же прихватил для первой «обкатки». И в назначенный срок двенадцать человек, навьюченные ранцами, альпинистской экипировкой, вооружением и тройным боекомплектом заняли места в чреве зелено-коричневой «восьмерки»…
За полтора часа полета предстояло пересечь половину Чечни, всю Кабардино-Балкарию и часть Карачаево-Черкесии. От плечистых бойцов с обветренными, загорелыми лицами веяло спокойствием и обыденностью предстоящего задания — кто-то вяло болтал с соседом, кто-то дремал, воспользовавшись моментом. Лишь один лейтенант беспрестанно вертелся, таращился горящими глазами в круглый иллюминатор и надоедал спутникам расспросами.
Прибыв в заданный район, винтокрылая машина не стала выполнять кругов для выбора и осмотра площадки приземления, а, перевалив высокий заснеженный хребет со звучным и красивым названием «Даут», немедля приступила к снижению и скоро коснулась колесами каменистой почвы.
— Товарищ майор, но ведь Теберда осталась западнее, — задыхаясь от быстрого бега, прохрипел лейтенант после высадки и стремительного ухода группы от площадки десантирования. — И потом, комбриг же предупреждал: обходить ледники стороной, а мы прём на ближайший из них!..
Командир не отвечал, упорно ведя группу не на запад — к видневшемуся меж холмами большому селению, а строго на юг. Примерно через час, после того как в небе стих рокот двигателей и шелест винтов вертолета, непроглядная темень южной ночи накрыла бесконечные горные отроги Северного Кавказа, а двенадцать спецназовцев все шли и шли по направлению к границе…
На рассвете, стуча зубами от холода, лейтенант напомнил о себе в десятый раз:
— К-командир, мне к-кажется… Я уверен, П-павел Аркадьевич, в-вы сбились с к-курса.
— Сержант, остановимся здесь, — не обращая внимания на продрогшего подчиненного, объявил майор и скинул с плеч тяжелый ранец.
Бойцы несуетливо осмотрелись в плоской вытянутой седловине меж двумя горными пиками — местечко казалось вполне подходящим для продолжительного отдыха. Старший группы еще раз сверился с картой, и что-то отметил на плотной разноцветной бумаге. Понятливые и привычные к походным условиям парни уже сооружали из камней закругленную стенку с наветренной стороны, дабы поскорее согреть на сухом спирте чай; вскрывали герметичную упаковку пайков, приглушенно посмеивались… И только лейтенант не мог отыскать себе занятия — плечи ходили ходуном, руки в тонких вязаных перчатках растирали побелевшую от ледяного пронизывающего ветра кожу лица; затуманенный нечеловеческой усталостью взгляд часто и с тоскою обращался вниз, откуда они только что вскарабкались на плоскость этой чертовой седловины.
— Нет, мне уже не кажется… я уверен: мы з-заблудились, — обреченно проговорил он посиневшими губами. — В-вы же, Павел Аркадьевич, з-запада от юга отличить не м-можете… Как же в-вы командуете группой?.. Куда же в-вы нас з-завели?..
Слова эти потонули в гомоне и завывании ветра. Однако майор неведомым образом сумел их разобрать. С долгой внимательностью взглянув на молодого офицера, он спрятал карту, встал и, скинув с себя теплую куртку, скомандовал:
— А ну-ка, раздевайся.
Все вокруг разом притихли, а новичок обернулся с искренним недоумением на юном лице.
— Тебе-тебе говорю. Живо снимай куртку — настала пора преподать тебе урок тактичного поведения. А заодно выяснить, каким волшебным образом, и за какие особые заслуги тебя распределили в мою команду. Ну!..
Тот послушно сбросил верхнюю одежду, нерешительно шагнул вперед… И тут же получил резкий удар в челюсть.
Кубарем отлетев к краю площадки, поднялся на ноги, тряхнул головой и, потирая подбородок, опять направился к командиру. Взгляд светло-серых глаз взамен недоумения приобрел колкость и невиданное упрямство…
— Иди-иди смелее. Ниже ватерлинии бить не буду, — усмехнулся майор. И второй хлесткий удар опрокинул навзничь вчерашнего курсанта. — Уясни, Топорков, раз и навсегда: когда группа отправляется на спецзадание, о цели знает один — тот, кто ведет за собой остальных. Остальные же молча и без рассуждений следуют за ним.
И третий сокрушительный удар сбил парня с ног.
— Следующий вопрос: что ты умеешь делать лучше других? — процедил командир, глядя на медленно поднимавшегося юнца.
Ответа на вопрос не последовало, и жестокий урок продолжился.
— Ничего не умеешь? Хм… Стало быть, простой смертный? Ну а если ты не прожженный спец, как все здесь присутствующие, значит, остается единственный вариант — твой высокопоставленный родственник или знакомый, пособивший просочиться в наши ряды, носит генеральские погоны. Верно, Топорков?
Кулак майора достиг цели лишь со второй попытки — от первого удара молоденький офицер увернулся. Но на этом удача от него и отвернулась — невероятной силы удар ногой в грудную клетку отбросил лейтенанта к самому краю седловины.
— Выходит, родственник засунул тебя в мою команду в надежде на всеобщую заботу о тебе. Не так ли, Топорков? Годик повоюешь за нашими спинами, получишь орденок, а потом в столицу, в штаб — на теплую должность?
Испытуемый упорствовал — не раскрывал рта, за что и получал неожиданные удары и в корпус, и в голову, и по суставам. Он отлетал то в одну сторону, то в другую… валился с ног, корчился от боли, но сызнова вставал и, качаясь, шел, чтобы отведать командирского кулака. Томительный и необычный урок длился четверть часа.
— Ладно, будет с тебя, — сплюнул в сторону командир. — Но запомни, а лучше сделай на своем члене большую зарубку, чтоб вспоминал раз десять в сутки: воевать будешь как все — поблажек не жди. Замечу хитрость или трусость — самолично пристрелю в горах как приблудную собаку. А теперь всем завтракать и спать.
Спустя пару минут вся команда расположилась вокруг догоравших спиртовых таблеток и потягивала горячий чай из алюминиевых посудин. Заметив насмешливые взгляды, обращенные на угрюмого лейтенанта, майор чуть слышно пробормотал:
— Особо смешливые сейчас пойдут разогреваться во втором раунде…
Валерий Рощин специализируется на остросюжетном романе
Всякие улыбки тотчас слетели с лиц. Деловито захрустели галеты, несколько десантных ножей заскребли по жести консервных банок…
После скудной трапезы кто-то подпалил сигарету, кто-то сразу решил прикорнуть.
— Отдых до шестнадцати часов, — коротко распорядился старший, а сержант безо всяких напоминаний выставил дозоры — по одному бойцу устроилось по краям седловины, обозревать подходы к временному биваку.
Пристроив голову на жестком ранце, Топорков после долгой паузы обиженным голосом молвил:
— Ну… а если с вами что-нибудь случится во время операции?.. Что ж остальным-то делать, если цель не известна?
— Не случится. Зато, таким как ты, будет гораздо спокойней.
— Почему спокойней?
— Покуда не имеешь понятия, куда и зачем идешь — голова меньше болит. Это, во-первых. А во-вторых, попадешь в лапы какой-нибудь сволочи — сомневаться не придется: выдать ли под пытками товарищей вместе с планом или промолчать до наступления смерти.
