Андрей Дышев
Инструктор по экстриму
«17 июня на склад № 5 АО «Адлер Экспресс» морского порта Сочи поступила посылка на имя Ломсадзе Л. Р., начальника охраны фармацевтического предприятия АОЗТ «Авиценна» (накладная № 705740290). Посылка была вскрыта в присутствии понятых, произведено экспертное исследование содержимого. Был обнаружен героин, расфасованный в полиэтиленовые пакеты, общим весом 2234,75 грамма. После этого наркотик был помечен радиоизотопным веществом и вновь упакован в посылку, которой придан первоначальный вид. 21 июня не установленные следствием лица подменили посылку № 705740290 внешне похожей посылкой с книгами и без маркировки грузоотправителя. А посылка с героином без оформления соответствующих документов была вывезена со склада директором аптеки «Авиценна» Наврусовым Р.А. Соблюдая меры предосторожности, Наврусов в течение двух часов разъезжал по улицам гор. Адлера. Не заметив ведущегося за ним наружного наблюдения, примерно в 21 час он подъехал к гостинице «Платан», поставил машину на стоянку и пешком дошел до аптеки «Авиценна», находящейся на Приморском бульваре, куда и занес посылку».
Из оперативной сводки МВД РФ
– Все, девочки, сворачиваемся! Без четверти восемь!
Никто в аптеке не умел появляться так внезапно и так не вовремя, как начальник охраны Леван Ломсадзе. Мира аккуратно приладила консервный нож к банке шпрот, но от громкого голоса ее рука дрогнула, и тугая струйка масла брызнула на белоснежный халат. Девушки, обступившие стол, в один голос ахнули, громко выразив сочувствие. Кто-то тотчас посыпал пятно солью, кто-то посоветовал немедленно застирать, причем в спирте. Но Мира в первую очередь стала спасать банкет, а не халат. Перекрикивая сотрудниц, она попросила не отвлекаться на пустяки и не греть в руках водку. Стало шумно и весело.
Мира выпила, чтобы освободить руку, и стала расстегивать пуговицы. Придется сдавать халат в химчистку, такое пятно обычный отбеливатель не возьмет. Хорошо, что утром не надо занимать рабочее место в торговом зале. С завтрашнего дня она в отпуске.
Невысокий темноволосый, с явно обозначенной плешью на темени, начальник охраны хозяйской поступью вошел в комнату отдыха. Слыл он человеком хамоватым и непьющим, и по причине этих бесспорно порочных качеств девушки никогда не приглашали его к своему столу.
– Через пять минут здесь должно быть чисто и пусто, – заявил он, в упор глядя на Миру, которая стояла у стола в нательном белье и разливала по рюмкам прозрачную влагу.
– А вы, между прочим, могли бы сначала постучаться, – заметила одна из девушек.
– Что? – усмехнулся Ломсадзе и потянулся к тарелке с колбасой. – Сервелат едите, замечание делаете. Распустились!
– Ой, именно этот кружочек, которым вы давитесь, мы собаке давали, – мимоходом заметила другая девушка. – Так она его понюхала и потреблять отказалась.
Вся компания дружно рассмеялась. Ломсадзе, отправляя в рот вслед за колбасой пучок зелени, улыбнулся в черные усы и ответил, что он собаками, как и женщинами, не брезгует.
Подняли тост за отпуск Миры, за ее здоровье, красоту и молодость. Ломсадзе пялился на белые трусики Миры. Девушка надевала через голову сарафан, но тот был очень узок в талии и застрял на уровне груди. Начальник охраны предложил помочь. Чтобы хоть чем-то отвлечь непрошеного ухажора, ему дали толстый бутерброд с салом, луком и килькой да еще напомнили об ответственности за сексуальные домогательства.
– А это что? – активно работая челюстями, спросил Ломсадзе и взял со стола стопку фотографий. – Это ты, что ли?
– Я, – ответила Мира.
– Вах! Она тут и летчик, и генерал… Красавица, что тут говорить!
Через большое тонированное стекло была видна часть бульвара, запруженного автомобилями. Напротив главного входа остановился открытый желтый джип, похожий на американский «трупер» времен вьетнамской войны. Раздалось два коротких сигнала.
Мира выхватила из рук Ломсадзе снимки и затолкала их в сумочку.
– Все, девочки, я побежала! – сказала она, наскоро причесываясь перед зеркалом. – Всех целую!..
Ломсадзе вышел проводить Миру – надо было закрыть за ней дверь. Шаркая подошвами по кафельной плитке, он шел позади девушки, рассматривал ее ноги, дожевывал бутерброд и вытирал жирные губы салфеткой. В торговом зале он опередил девушку, подошел к стеклянной двери, закрытой на металлическую скобу, и встал к ней спиной.
– Ну так что? – задал он неопределенный вопрос, заталкивая салфетку в карман брюк. – В отпуск?.. Белье у тебя красивое…
– Откройте, пожалуйста, дверь, – попросила Мира.
– Может быть, зайдешь вечером? Я тебе сарафан помогу надеть…
– Я бы зашла, но, в отличие от вас, собаками, как и вами, брезгую.
Ломсадзе усмехнулся. Не отводя глаз, он пригладил усы указательным и большим пальцами и глубоко, с сожалением вздохнул.
– Ну-ну, – произнес он, делая шаг в сторону и освобождая проход. – До свидания, Мира! И знаешь что?.. Постарайся в отпуске не думать о работе… О нашем складе. Это ничем хорошим для тебя не кончится, поверь мне.
Девушка долгим взглядом смотрела в глаза Ломсадзе.
– Я постараюсь, – произнесла она. – Прощайте!
Он распахнул перед ней дверь и, когда девушка вышла, сразу же накинул скобу на ручку. Потом он стоял и смотрел, как Мира садится в джип рядом с водителем, через плечо забрасывает сумочку на заднее сиденье, кладет ноги на панель под ветровым стеклом. Водитель достал откуда-то из-под сиденья бутылку «Абрау-Дюрсо» и протянул ей. Мира тотчас принялась скручивать оплетку на пробке. Хлопок, пена, восторженный писк. Прильнула губами к горлышку. Пена полилась по подбородку, по шее, затекла под сарафан.
Водитель блеснул белыми зубами, сверкнул черными очками и взялся за рычаг передач. Едва машина со страшным треском рванула вперед, Ломсадзе вытащил из нагрудного кармана блокнот, авторучку и записал номер. Еще минуту или две он смотрел на бульвар, заполненный пестрым потоком курортников, и задумчиво покусывал кончики усов. Затем медленно пересек торговый зал, пропитанный запахами лекарств, зашел в коридор и немного постоял у запертой двери комнаты отдыха, откуда доносились оживленные голоса девушек и позвякиванье посуды.
Хотел было по своему обыкновению без стука открыть дверь и войти, но передумал и пошел в торец коридора, где находились черный ход и бронированная дверь аптечного хранилища.
Маленькая красная лампочка на бронированной двери привычно мигала, подтверждая, что кодовый замок заперт и исправен. Ломсадзе провел ладонью по его полированной стальной поверхности, нащупал тонкую прорезь для электронной карточки, зачем-то подергал за ручку.
– Все, девочки, сворачиваемся! – громко крикнул он. – Восемь часов! Ставлю на охрану!
– Эй, альпинист! Сколько стоит подняться на гору?
Гера оторвал взгляд от книги и поднял голову. Перед ним стоял парень лет под тридцать. Длинные, как у клоуна, шорты, барсетка под мышкой, цепь на шее, дорогим одеколоном на несколько метров разит, одна рука неизменно изображает «козу». Типичный набор, в общем. Вокруг него, как пчелы у цветка, вилась пара тонконогих девчонок.
– Я спрашиваю, сколько стоит сие удовольствие?
За два года работы в «Экстремтуре» Гера научился безошибочно отличать клиентов от зевак и перед каждым встречным не распинался. Настоящий клиент осторожен и нетороплив, ибо основательно взвешивает свои возможности. Медленно приближается, внимательно рассматривает стенд с фотографиями Истукана, едва ли не по слогам читает описание маршрута, с любопытством листает инструкторскую квалификационную книжку. И только потом спрашивает про цену.
А этот сразу – сколько стоит?
Гера не успел ответить. Девчонки, сопровождающие увальня, запищали, замахали руками, заохали:
– Вовочка, пожалей скалу, не порти ландшафт!
– Не шуршите губами! – заупрямился Вовочка. – Везде побывал, а на Истукан еще не взбирался. Это круто! Так сколько, говоришь, надо забашлять?
Гера объяснил, что при всем своем желании не сможет помочь молодому человеку насладиться скалолазанием, потому как сила гравитации иногда бывает клинически непреодолимой. Вовочка не обиделся, прервал смех девчонок взмахом руки и спросил:
– А если дам сто баксов?
Гера вздохнул и отрицательно покачал головой:
– Нет. Даже за сто баксов не поведу.
Вовочка криво ухмыльнулся и начал демонстрировать крутизну:
– А за триста?
Девчонки притихли, враждебно глядя на Геру как на сильного конкурента, намеревающегося нанести серьезный урон по содержимому Вовочкиной барсетки. Гера снова отрицательно покачал головой.
– А за пятьсот? – с азартом добивал его Вовочка и сделал движение, словно намеревался открыть барсетку и вынуть оттуда купюры. – Но только завтра утром!
