Ознакомительная версия.
Кирилл Казанцев
Черные ястребы
– Нет, нет и еще раз нет! – Павел Игнатьевич Дугин энергично рубил воздух ладонью. – Никакие это не террористы с Северного Кавказа… Посмотри видеозапись еще раз. Только внимательно… Может, и сам поймешь?
Андрей послушно взглянул в монитор ноутбука. Величественный горный пейзаж ритмично перечеркивали стальные опоры канатной дороги. По натянутым тросам медленно проплывали разноцветные кабинки фуникулера. Внезапно из динамиков коротко громыхнуло, из-под ближайшей опоры ударила ослепительная вспышка, которая из белой тут же стала воспаленно-розовой, красной, вспучилась пушистым дымком и растаяла. Массивная опора, слегка покачнувшись, на какое-то мгновение словно зависла в воздухе и медленно завалилась набок, увлекая за собой тросы с кабинками.
Дугин щелкнул мышкой – картинка застыла в режиме стоп-кадра.
– Неужели непонятно? – Павел Игнатьевич вопросительно взглянул на Андрея.
– Нет, – честно признался тот. – Поясните…
– Ты видел их видеобращение на YouTube? «Черные ястребы», «Кавказ – сила!» – максимальный вред России, мочить всех русских до последнего человека, пока сами с Кавказа не уйдут. И вообще – война не на жизнь, а на смерть. Так вот: ни один человек при взрыве не пострадал. Ни о-дин. Что и неудивительно. Взрыв произошел в семь-пятнадцать по местному времени, когда фуникулер только-только запустили, и в кабинках никого не было. К тому же взрыв совершен с таким расчетом, чтобы на YouTube он смотрелся предельно эффектно, но при этом причинил минимум вреда… А теперь поставим себя на место этих самых «Черных ястребов». Если бы они действительно хотели безвозвратно уничтожить фуникулер со всеми пассажирами, то взорвали бы неохраняемую станцию на самом верху. Ту самую, с электродвигателем и поворотным механизмом. Тогда все кабинки моментально ухнули бы в ущелье. И взрывали бы не рано утром, а где-то к полудню, когда наверх поднимается максимальное количество лыжников. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что эти «Черные ястребы» просто хотели кого-то напугать, а не причинить конкретный вред. А раз так – почему мы должны верить их остальным заявлениям? Зачем и для кого они их тогда сделали?
За открытыми окнами конспиративной дачи открывалось бирюзовое море и неширокая полоска песка, золотившаяся под горячим сочинским солнцем. В комнате стояла нестерпимая духота. Настольный вентилятор, монотонно жужжа, обдувал раскрасневшийся от жары лоб Ларина. Павел Игнатьевич, сидя в кресле, то и дело обмакивал мясистое лицо салфеткой. Хотя от сочинского побережья до Приэльбрусья и было всего несколько сотен километров, заснеженные горы на компьютерном мониторе выглядели теперь чем-то далеким и нереальным, словно арктический пейзаж.
– Что говорят менты? – осторожно спросил Ларин.
– Ну, это ведь Кабардино-Балкария, Северный Кавказ, своя специфика. Днем он в райотделе может служить, и даже начальником. А ночью бегать по горам с автоматом и брать в плен заложников. Но эти «Черные ястребы», судя по всему, какие-то залетные. А потому менты на этот раз сработали оперативно. По крайней мере, есть все основания им верить. Установлено, что под опору заложена взрывчатка, эквивалентная четырем с половиной килограммам тротила. Опрошены местные жители – естественно, никто ничего не видел. Правда, незадолго до взрыва сельчане заметили рядом с фуникулером какой-то странный автомобиль, бежевую «Ауди». Но номер, естественно, не запомнили. Как и лица водителя. Короче, выяснить, что и к чему, можно только на месте.
– А в горах сейчас, наверное, хорошо… Как минимум прохладно, – со значением произнес Андрей.
– Хорошо, да неспокойно. – Дугин выключил ноутбук. – Кстати, Андрей, ты альпинизмом когда-нибудь занимался?
– В детстве любил лазить по крышам. Полная свобода действий и никакого контроля надоедливых старших. Правда, и страховки при этом никакой. А если серьезно, была у меня пара походов в горы со спецснаряжением. Аю-Даг, Карпаты, Саяны… То есть некоторый опыт скалолазания, конечно, имею, но исключительно любительский.
– Тогда слушай задание. Первое: ровно через сутки вылетаешь на нашу базу, где пройдешь ускоренный курс горной подготовки, я уже подобрал тебе грамотного наставника. Второе – через две недели, то есть после подготовки и сдачи курса, получишь конкретные инструкции. А пока очень внимательно изучи все это. – Павел Игнатьевич протянул собеседнику папку с бумагами, пухлую, как батон, и тяжелую, как кирпич. – Надеюсь, суток на все про все тебе хватит?..
* * *
Коррупция в России – больше, чем коррупция. Это стиль жизни и способ мышления.
Гаишник, регулярно отсасывающий у автолюбителей деньги, ректор вуза, готовый за взятку принять в стены подведомственного ему учебного учреждения даже двоечника из школы для дефективных, начальник угрозыска, который за твердую таксу согласен соорудить уголовное дело против кого угодно, вплоть до родного брата, губернатор области, привыкший воровать вагонами и миллионами… А уж сколько принято брать в Совете Федерации, в Генпрокуратуре, на Лубянке и в Кремле, остается лишь догадываться. Ведь под коллективную мантру «Борьба с коррупцией» разворовываются не миллионы, а миллиарды. Любой российский ребенок едва ли не с пеленок знает, что слово «распил» – не только из лексикона столяра, а «откат» бывает не только в артиллерии. Коррупция в России – это естественная среда обитания всех ее граждан без исключения. По-другому вроде бы и не выживешь. С волками жить – по-волчьи выть.
Но всегда остаются благородные и наивные люди, пытающиеся бороться с системой. Этакие идеалисты и правдоискатели. Эти неисправимые донкихоты пишут жалобы начальству, собирают коллективные петиции в газеты, обивают пороги судов, пишут бесконечные посты на интернет-форумах и обычно плохо кончают. Система рано или поздно обрушивается на них всей своей мощью. Вычищать скверну законными методами нереально. Ведь любая контролирующая структура в России тоже вымогает деньги. Суды продажны, прокуроры куплены, службы внутренней безопасности – ФСБ и МВД, как правило, занимаются только теми, на кого укажет пальцем непосредственное начальство. А уж низменные шкурные интересы российской государственной элиты и вовсе не оставляют никаких шансов для честной борьбы. Когда государство превращается в мафию, все его институты автоматически становятся мафиозными структурами.
Вот и получается, что силе можно противопоставить только силу. Беззаконию – дать симметричный ответ. Но правдоискатели чаще всего одиночки, они даже среди своих родных и близких редко находят поддержку. Где уж им обрести силу? Где взять ресурсы для борьбы с коррупцией?
Однако и невозможное может стать реальным, если восстановлением справедливости занимается не наивный правдоискатель, а умный, жесткий и хладнокровный профессионал. И такой человек в России нашелся. Им стал высокопоставленный сотрудник МВД, возглавлявший один из ключевых отделов аналитической службы – это в официальной жизни, на государственной службе. На самом же деле Павел Игнатьевич Дугин создал и возглавил ни много ни мало мощнейшую и отлично законспирированную тайную структуру в Российской Федерации. В отличие от большинства подобных организаций, эта структура не ставила целью свержение действующего режима с последующим захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом исключительно неконституционными методами.
Костяк тайной структуры составили те немногочисленные офицеры-силовики, которые еще не забыли о старомодных понятиях: «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Ведь одиночке, сколь благороден бы он ни был, никогда не победить тотальную продажность властей. Начиналось все с малого. Офицерам, выгнанным со службы за излишнюю порядочность, Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в Главке МВД открывали самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для «оборотней в погонах», тех самых честных офицеров уволивших. Для этого несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем – еще. Заговор против коррупции, а потому заговор в самом хорошем смысле этого слова, охватил не только структуры МВД и ФСБ. Вскоре к нему присоединились и армейские офицеры, просто честные люди.
Ведь заговор – это необязательно тайные собрания на конспиративных квартирах, одеяла на окнах, зашитые в подкладку шифровки, россыпь типографских шрифтов, подписи кровью и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – жесткая конспирация и полное взаимное доверие. Искусством конспирации Дугин владел в совершенстве. А доверие между заговорщиками против коррупции возникло сразу же. Достала она в России всех и каждого.
Ознакомительная версия.
