Александр Тамоников
Горный блокпост
Станица Разгульная, суббота, 18 сентября.
Молодой человек в джинсах и черной майке остановил белую «девятку» возле кафе на выезде из населенного пункта. В здание заходить не стал, устроился на улице, на площадке под навесом, за небольшим круглым столиком. Бросил перед собой пачку сигарет, зажигалку, закурил. К нему подошел парень-официант:
— Доброе утро, уважаемый! Что будете заказывать?
Молодой человек взглянул на часы: 11–02. Действительно, еще утро. Хотя… но это неважно.
— Чашку настоящего кофе.
— Еще что?
— Пока все. И пригласи ко мне хозяина кафе, надеюсь, он на месте?
— На месте. Недавно приехал.
— Иди.
Парень, поклонившись, отошел от столика и скрылся за стеклянными дверями кафе.
Вскоре к молодому человеку вышел мужчина лет сорока:
— Салам, Оман!
— Салам, Шота! Как у тебя, все спокойно?
— Было спокойно. Если только ты не притащил за собой «хвост» особистов из гарнизона.
— Не волнуйся, я чист, как стеклышко.
— В части искать не будут?
Молодой человек взглянул на хозяина кафе:
— Шота! Ты, конечно, старше, и я уважаю твой возраст, но не кажется ли тебе, что ты задаешь вопросы, ответы на которые тебя совершенно не касаются?
— Молчу. Расул ждет тебя в моем кабинете! Лучше, если зайдешь с черного хода, от туалета.
— Я так и сделаю.
Хозяин кафе удалился, подошел официант.
Выпив чашку кофе, Оман Мансуров, сержант-контрактник батальона специального назначения, дислоцирующегося на территории небольшого гарнизона в 10 километрах от станицы, встал, направился к туалету, оттуда прошел к зданию, вошел в кафе через тыловую дверь. Очутился в коридоре. И сразу же вошел в кабинет, который находился справа по ходу из зала в первой комнате. Там, устроившись в кресле за журнальным столиком, сидел мужчина неопределенного возраста, чьи годы скрывала окладистая, с проседью, аккуратная бородка. Увидев гостя, мужчина произнес:
— Ты опаздываешь, Оман. Нехорошо заставлять старших ждать.
Сержант ответил:
— Я прибыл вовремя, пил кофе, отслеживая обстановку, или Шота не доложил тебе об этом?
— Доложил, но в перестраховке нет никакой необходимости. Мои люди контролируют ситуацию.
— Это хорошо.
— Да, это хорошо. Что имеешь сказать?
— Наш взвод уходит к Катавану послезавтра, в понедельник утром.
— Так. Значит, следующую неделю на блокпосту будешь ты с Жаровым?
— Точно.
— Тогда караван пойдет в ночь со среды на четверг. В полночь он дойдет к утесу. Проводник будет ждать сигнала на три часа. В общем, все, как всегда.
— Хорошо, Расул. Караван пройдет через пост.
Расул усмехнулся:
— Не сомневаюсь. Как ведет себя старший лейтенант?
— Нормально. А как он еще может себя вести?
— Не нервничает? Иногда, знаешь, люди, связанные с нашим бизнесом, начинают нервничать. С Жаровым не происходит подобного?
Мансуров отрицательно покачал головой:
— Нет, лейтенант в порядке. Ему придает уверенность то, что он не один, и особенно, что вместе с ним работает и замполит части! Да и деньги, что он получает, сглаживают настроение. Так что старлей весел, за бабами ударяет. Вот только жаден, но этого уже не исправить.
Расул махнул рукой:
— Жадность не самое худшее качество офицера. Было бы хуже, если б он сорил деньгами, вызывая вполне обоснованный вопрос, а откуда у взводного такие «бабки».
— Жаров спросит, сколько за пропуск этого каравана ты отвалишь «зеленых».
— Передай, пятьдесят тысяч. Сразу после возвращения взвода с блокпоста. А значит, в следующий понедельник здесь же, в кафе.
— Наркота пойдет?
— Да. Ты можешь об этом знать, Жаров с Индюковым — нет!
— Они и не узнают. У тебя все?
— Все. Да, чуть не забыл, Мулат решил выставить пост наблюдения за вашим объектом. Наблюдатель начал работу вчера. Так что, если какие проблемы, сразу весточку мне.
— Где Мулат посадил наблюдателя?
— В пещере, рядом с трещиной, на противоположном от блокпоста склоне Катаванского ущелья.
— Зачем?
— А вот это, Оман, не твое, да и не мое дело. Мулат сам определяет, что и зачем делать.
— Ладно. Пошел я.
— Давай, брат. Удачи тебе.
— Спасибо.
Мансуров вышел, сел в «девятку», проехал до канала. У моста остановился. Искупался. После чего направил автомобиль через станицу в сторону военного городка. Проехав контрольно-пропускной пункт, встал возле офицерского общежития. Посигналил и, выйдя из салона, направился в беседку, что стояла у волейбольной площадки, и сейчас была пуста. Вскоре к нему присоединился командир первого взвода первой роты спецназа, двадцатитрехлетний старший лейтенант Игорь Жаров.
— Как съездил, Оман?
— Нормально, командир, встретился с Расулом, сообщил, когда заступаем на блокпост. Караван с той стороны пойдет в ночь со среды на четверг. Оплата за пропуск — полтинник.
— Это хорошо. Что еще сказал Расул?
— То, что Мулат на противоположном от объекта склоне установил пост наблюдения.
Взводный удивился:
— Зачем?
Сержант ответил:
— Вот и я его об этом спросил. Сказал: не наше дело.
— А если что, она без нас — никуда! Ладно, хрен с ним, с этим наблюдателем, пусть смотрит, если интересно. Оплата как обычно?
— Да.
— Добро. Ты сейчас переоденься и иди в роту. Займись подготовкой взвода к выходу, а я навещу замполита.
— А стоит? Расул наверняка уже с ним контактировал.
Старший лейтенант вздохнул:
— Не нравится мне все это! Мы должны работать единой командой, а получается не пойми что!
— Скорее всего так и задумано, чтобы никто до конца ничего не понимал.
— Это значит, и Расул, и Мулат не исключают варианта развала бизнеса. А для нас, Оман, развал равносилен провалу и грозит большими проблемами!
Мансуров успокоил подельника:
— Ничего, командир. Если что, успеем скрыться. Есть у меня и путь отхода, и место длительного отстоя, и проводник, который переправит за «бугор». Главное, иметь в запасе, как минимум, сутки. Но давай не будем о грустном. Работать нам немного. Поставят погранцы вместо блокпоста заставу — и хана проходу через Шунинское ущелье. И к нам никаких претензий. Все будет нормально, Игорек!
— Ладно, иди в подразделение. Я позже тоже подойду.
— А как же насчет дискотеки? Иди пропустишь?
— Одно другому не помешает. Все, разошлись.
Мансуров сел в автомобиль и проехал внутрь городка, где в доме с мансардой находилась его квартира, в которой он жил с супругой Розой.
Старший лейтенант, облачившись в форму, пошел в штаб батальона.
Дежурный по части, командир 2-го взвода все той же первой роты, капитан Юрий Бекетов стоял на крыльце штаба и курил, стряхивая пепел в урну. Увидев сослуживца, немного удивился:
— Привет, Игорек, тебя каким ветром сюда занесло?
— Здравия желаю, товарищ капитан. А занесло меня сюда ветром попутным!
— А если серьезно?
— А если серьезно, Юра, то Индюк вызвал. Не иначе, лишний раз проинструктировать перед выходом. Он любитель мозги посношать, да ты майора лучше меня знаешь!
Жаров говорил неправду.
Капитан только что вышел из дежурки, где сидел перед коммутатором более часа. За все это время ни замполит никому не звонил, ни с ним никто не связывался. Посыльного за Жаровым мог тоже послать только Бекетов. Он этого не делал. Так каким образом Индюков вызвал Жарова? И зачем старший лейтенант лжет? Ну, сказал бы, что сам решил зайти к майору, и все дела. Это его право.
Жаров тем временем прошел в штаб и зашел в кабинет заместителя командира по воспитательной работе. Вышел старлей минут через двадцать, и вышел со словами: «Ты сам знай свое место, майор!» Эта реплика удивила капитана еще больше. Индюков всегда держал себя с офицерами строго, не позволяя даже намека на фамильярность. А тут вдруг какой-то взводный явно и открыто грубит майору? Что просто необъяснимо. Капитан вышел из дежурки, когда Жаров проходил мимо. Сделал вид, что не слышал того, как старший лейтенант попрощался с майором. Спросил:
— Ну и что, получил инструкции, Игорек?
— Получил. Как он уже надоел с ними. Каждый раз одно и то же. Инструктаж замполиту удовольствие, что ли, доставляет? Но никуда не денешься, начальство. Пошел повышать моральный дух своих бойцов, как того потребовал наш Индюк!
— Давай!
Старший лейтенант покинул штаб.
Бекетов задумался.
В коридоре появился заместитель по воспитательной части. И никакого раздражения на его лице. Чудеса, да и только! Майор подошел к дежурному:
— Я в третью роту, затем в столовую. После обеда буду дома!
— Ясно, товарищ майор.
— Происшествий никаких?
