Сергей Самаров
Укрощение демонов
— О чем думаешь, Аббас?
— Думаю? — не понял Аббас, о чем спрашивает эмир, и изумленно поднял сросшиеся над переносицей густые, как тропические джунгли, брови.
— Глаза аж закатил. Мечтаешь, что ли? О чем? — Такый говорил насмешливо и с издевкой. Он вообще любил так говорить со всеми. Такыю казалось, что таким тоном он подчеркивает свою исключительность. А в собственной исключительности он сомнений не испытывал никогда, с самого детства. А уж сейчас тем более. То там слышишь, то там, как одного за другим федералы «достают» эмиров и амиров самого разного уровня и боевого умения. Даже самых значимых, кто многократно «отметился» в каких-то действиях. Одни ментов кучу положили, другие угнанную машину в городе взорвали и вместе с машиной много народа отправили на небеса. Он, Такый Рифатов, человек самой, наверное, мирной среди других полевых командиров профессии, бывший «коверный», то есть цирковой клоун, когда-то смешивший многих людей, остается уже много лет неуловимым, хотя неприятностей федералам доставил несравненно больше других, которых уже выследили и уничтожили. А его никак «достать» не могут. Разве это не исключительность? Разве не стоит этим гордиться?
Аббас не нашел, что ответить. Бойцы джамаата всегда теряются, когда эмир говорит с ними таким тоном.
— Что молчишь? — настаивал Такый.
— Шашлык хочется, — слюни глотая, мечтательно сказал вдруг Аббас. — На ребрышках… О том и думаю. Уже вторую неделю вспоминаю, как сам готовил.
Аббас — бывший ресторанный повар. Но в отряде уже есть свой повар, который раньше Аббаса пришел к Такыю. И гражданская профессия бойца оказалась в горах невостребованной, как и гражданская профессия самого эмира Рифатова.
От такого ответа Такый чуть дар речи не потерял. Он хотел было что-то резкое и ехидное сказать, но подходящие слова из головы вдруг выветрились, а рот наполнился слюною. Эмир тоже представил себе предмет вожделений своего молодого бойца, и сам растерялся. В отряде уже вторую неделю ощущались перебои с продуктами питания. Весна началась, отряд вырос, а продукты запасали на старый численный состав. И мысли Аббаса были всем понятны, даже Такыю. И ничего эмир не сказал, только отошел в сторону, продолжая проверку позиций, занятых участниками засады.
Всего в этот раз Такый вывел в засаду восьмерых, хотя имел возможность взять с собой втрое больше людей. Ему показалось, что восьмерых хватит, даже если учитывать ожидаемое количественное превосходство полицейского отряда. Не количеством побеждают, а неожиданностью действий и умением в неожиданный момент оказаться в нужном месте. В последнее время все федералы независимо от того, какие погоны и головные уборы они носят, взяли манеру спецназа ГРУ предотвращать засады на своем пути превентивными мерами. Так, теперь бронетранспортеры и боевые машины пехоты, въезжая в ущелье, в щепки расстреливают из пулеметов любые густые заросли по склонам и только потом продолжают путь. Если впереди камни, разбивают их из гранатометов. И несколько засад только за последний год было уничтожено таким образом. Засады погибали, не успев сделать ни единого выстрела, не успев взорвать выставленные на дороге фугасы. И большинство полевых командиров вынужденно стали переносить засады в лесные массивы. Это было реальным и сильным средством в Чечне, где много лесов, но в Дагестане, где больше гор, такая тактика плохо работала. Лесные массивы не всегда и не непременно окружают дороги. Конечно, и через них временами проходят грунтовки, но ими федералы пользуются редко, предпочитая двигаться асфальтированными трассами, вокруг которых лес, как правило, бывает вырублен. В лес заходят пешком, развернутой цепью, и с автоматами наперевес. Занимаются прочесыванием. В горах же засады теперь устраивают только избранные, кто умеет это делать. Сложность здесь состоит в том, что засада на открытом месте — это всегда создание каких-то пусть простейших, но инженерных сооружений, которые хорошо маскируются, но которые потом приходится навсегда бросать, несмотря на то что в их создание вкладывалось много сил и даже средств. Доставить в горы хотя бы несколько мешков цемента — это уже проблема. Без него можно в тех же лесных массивах обходиться, используя стволы в качестве строительного материала и в качестве крепежа. А в горах леса для костров не хватает, и говорить о повсеместном использовании деревьев для строительства засад не приходится.
Эмир Такый Рифатов именно такую практику и применял. Он строил эти засады заранее, зная, что не слишком сложно вызывать на какое-то направление или федеральные силы, или местную полицию. Для проверки любого факта обычно выезжают небольшие силы — бронетранспортер или боевая машина пехоты для прикрытия и грузовик с солдатами или полицейскими. Идеальный отряд для уничтожения. Конечно, и два грузовика — это тоже по зубам хорошо подготовленной засаде. Если больше, уже сложнее. Но, чтобы больше выехало солдат или ментов, нужно и вызов сделать серьезный. И силы им противопоставить серьезные. Как-никак, в одном грузовике, как правило, размещается тридцать бойцов, то есть тридцать автоматных стволов, каждый из которых готов веером сеять вокруг себя пули. Что в этой ситуации важно? Важно, чтобы этим веером засаду не накрыло. А это значит, что следует сделать веер максимально дырявым, проредить его.
Недостаток своих засад эмир Рифатов сам хорошо знал. Такую засаду невозможно сразу оставить и переместиться в другое место, невозможно отступить, и потому уже дважды в практике джамаата бывали случаи, когда силы противника оказывались слишком велики, и Такый давал команду пропустить их, не атаковав. Лишний раз рисковать он не любил, предпочитая позже снова использовать те же сооружения, что были подготовлены конкретно для этой засады. Но сам он от мыслей о том, что мог бы вступить в бой, чувствовал себя сильнее. А как иначе, он только что держал в руках несколько десятков жизней. Но не пожелал их забирать. В этом, как считал сам эмир, было право сильного. Только сильный имеет возможность выбора. Сильный и физически, и морально. Какой-нибудь психопат не выдержал бы. И погубил бы и себя, и своих людей. Такый не допускал подобного и с собой в засаду, которой всегда лично командовал, брал только тех, на кого мог положиться.
Принцип устройства засады разработали два инженера из джамаата эмира Рифатова. Один местный, Шариф Магомедов, знающий, как в горах прокладывать шахты, второй немец, бывший старший солдат бундесвера, приехавший воевать в Дагестан в качестве специалиста по взрывным устройствам. Гюнтер Сомме в самом деле умел монтировать хорошие взрывные устройства. Ни разу «осечки» не случилось. Но шахты они прокладывать не собирались, как не собирались взрывать горы для прокладки проходов. Они просто в нужном ущелье искали склоны градусов под шестьдесят, копали в этом склоне вертикальный двухметровый окоп, укрепляли его так, чтобы засевшего в этом окопе бойца не завалило осыпью, потом снизу копали грот, имеющий выход-щель наружу. Щель была только такого размера, чтобы можно было стрелять. Амбразура то есть. Если кто мимо проедет или пройдет, никогда не подумает, что этот склон представляет собой опасность. А если бой разгорится, только артиллерийский снаряд в состоянии пробить стену окопа и уничтожить стрелка. Или пуля снайпера, угодившая в амбразуру. Такая подготовка засады требовала времени и труда. Но Рифатов рук своих бойцов не жалел. Все лето они трудились, чтобы потом можно было использовать «заготовки». А подвести федералов под засаду — что может быть проще? Лучше просто зайти в какое-то село и оттуда позвонить со стационарного телефона, можно просто с почты, и сообщить в райотдел, что в этом селе видели троих или четверых вооруженных людей. Реакция последует моментальная. Сразу же отправят бронетранспортер и грузовик с ментами. И уже несколько раз такое было. А можно и не звонить самим, а пустить ту же группу прогуляться по селу. В этом случае обязательно найдется какой-нибудь доброжелатель, и сам позвонит. Причем даже себя назовет, а то, что менты попадали в засаду, так это случайность. Четыре раза уловка со звонком срабатывала на все сто процентов. Дважды, помимо этих четырех случаев, менты выезжали слишком большим отрядом, чтобы их атаковать. Но они сами не понимали, что этим нарушают видимость системы в действиях Такыя Рифатова. А если систему обнаружить не могли, то и реагировали на все новые звонки, как на первый. Главное, были бы в наличии соответствующие силы, потому что в районе силы полиции значительно убавились с тех пор, как здесь начал действовать отряд Такыя. Впрочем, он для разнообразия работал на границе трех районов, и время от времени переходил из одного в другой — проводил операцию, а потом спокойно уходил в хорошо построенное убежище-базу. Ее тоже своими силами строили. Маленькая подземная база, крыша в которой выдержит разрыв мины, а по крыше речка бежит, и никто и не подумает о том, что окружающий ландшафтный дизайн — дело рук человеческих. Когда разыскивали отряд Рифатова, по крыше несколько раз проходили солдаты федеральных сил. Но маскировка была сделана настолько мастерски, что ни у кого подозрений не вызывала.
