…Поролоновая обшивка «Ауди» смягчила удары. Тело ныло, особенно болела шея. Тошнило и кружилась голова. Судорожно глотая воздух, Олег выбирался через разбитое окно, словно покидал подводную лодку, затонувшую на тысячеметровой глубине. В салоне «Ауди» сильно пахло бензином, этот запах вызывал в Беляеве тревогу. Ранясь об осколки, он спешил покинуть перевернутую машину.
Немного в стороне от него по склону катились два огненных шара. Передний остановился, и Олег, уже почти весь выбравшийся из окна, замер, глядя, как из пылающих «Жигулей» вылезает объятая пламенем человеческая фигура. На какое-то мгновение он снова очутился в Чечне, в разрушенном городе, где кипит ночной бой. Из горящего БТР выскакивают люди, на них пылает одежда, «гни бросаются на землю и катаются по ней, пытаясь сбить пламя, корчатся, доносится чей-то сдавленный стон. Потом они замирают, скрючившись, и огонь еще долго пляшет на обугленных трупах…
Беляев завороженно смотрел, как человек пытается вылезти из горящей машины. Он все-таки вылез — живой сноп огня и, с диким ревом, размахивая огненными крыльями рук, пробежал в двух метрах от Олега.
Внезапно грохнул взрыв. Это взлетел на воздух «Форд». Окончательно выбравшись из машины, Олег бросился вперед и, ослепленный вспышкой, закрыл руками лицо. А когда отвел их, его охватил дикий, пробирающий до костей ужас: объятый пламенем человек еще жил и бежал прямо на него! Беляев попятился, поскользнулся и упал спиной в жидкую грязь. Рев умирающего оборвался. Горящий человек рухнул на колени, потом завалился набок. Его правая кисть высунулась из пламени и, как щупальце паука, несколько секунд судорожно царапала землю. Наконец замерла и она. По обгоревшему трупу продолжали сновать огненные языки, с каждой минутой становясь все ниже и умиротвореннее. Невдалеке горели две милицейские машины…
Олег перевел взгляд по склону вверх. Там, на шоссе, остановилась какая-то легковушка, из нее вышли люди и, не решаясь спуститься, смотрели на пожар. Поднявшись на ноги и хватаясь за прутья кустов, Беляев зашлепал по болоту прочь от шоссе.
Вскоре ноги ощутили твердую почву. Вокруг сомкнулся лес. Олег побрел напрямик, стараясь уйти как можно дальше от страшного места. Он весь был облеплен грязью и тиной, на разорванной майке алели кровавые пятна.
Этой ночи, казалось, Hg будет конца. На востоке даже еще не начинало брезжить. В сумеречном свете он увидел какую-то тропу, которая привела его к одноэтажному дощатому дому, окруженному низкой оградой. Залаяла собака, в окне вспыхнул свет, и на крыльцо, зябко ежась, набрасывая на плечи платок, вышла пожилая женщина.
— Кто здесь? — спросила она, вглядываясь в темноту.
Собака заходилась лаем, прыгая у ограды. Олег в нерешительности постоял, потом вышел,. оперся о забор, посмотрел женщине в глаза. Его вид мог напугать любого, но она, как видно, была неробкого десятка.
Олег сплел ей легенду об ограблении на шоссе. Для него так и осталось неизвестным, поверила ему хозяйка или нет. Тем не менее она пустила его в дом и дала умыться. Женщина была не любознательной. Она вообще мало говорила. Грудь и плечи Олега, где были порезы, она обработала спиртом и йодом, в доме нашлась мужская одежда. Брюки и рубашка были Беляеву маловаты, но годились, чтобы по безлюдной дороге пройти на станцию и дождаться утренней электрички.
* * *
Олег проснулся, разбуженный шумом льющейся воды. С минуту он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к этому звуку, потом медленно разлепил ресницы. Он распластался на диване в знакомой московской квартире. Прямо перед ним стояла ширма, за которой находилась кровать Лены. Беляев перевел взгляд на часы: 17, 30. Долго же он спал! Комнату озаряли золотистые лучи вечернего солнца. С улицы доносились гул проезжавших машин и детские голоса.
Шум воды в ванной смолк, и через некоторое время в комнату вошла Лена. Морщась от боли, Олег перевернулся со спины на бок.
— Проснулся, наконец, — сказала Лена. — Где же все-таки ты так изрезался?
— А, пустяки, — Олег сел на диване, спустил ноги на пол. — Ночью подростки-наркоманы напали с ножами, целая свора.
— Я же говорила, что не следует ходить по Москве в такое позднее время. Это очень опасно.
Беляев не ответил. Он не отрывал от нее глаз, и она смутилась от его слишком пристального взгляда.
— Я сейчас принесу кофе, — сказала она.
Услышав их разговор, из кухни в рабочем фартуке вышел Николай Петрович.
— Это не дело, — он остановился в дверях», качая головой. — Совсем не дело. С каждым разом ты возвращаешься все позже, а эту ночь вообще не ночевал. И вид у тебя после этих ночных походов всегда такой, будто на тебе черти ездили.
— Завтра пойду за билетом, — сказал Олег. — Хватит. Насмотрелся я на эту Москву.
В комнату вошла Лена, держа чашечку с кофе.
— Значит, ты уезжаешь? — спросила она дрогнувшим голосом.
Николай Петрович тоже смягчился.
— Правда, а то пожил бы у нас еще. Олег отрицательно покачал головой. После столкновения с Кисой он понял, что убийцы Андрея не найдет. У него не было оснований не доверять сообщению бандита о предательстве Сопилы. Скорее всего так оно и было. Однако Сопила исчез, даже Киса не знал, где он, а ему, Олегу, и подавно его не найти. Идти к сожительнице Сопилы не имеет никакого смысла. Надо уезжать. Он и так слишком задержался в этой квартире, стесняя ее обитателей.
— Я, наверное, тоже скоро уеду, — перебил его мысли голос Лены. Он поднял на нее глаза. — В Ростов, к маме. Я ведь теперь в Москве на птичьих правах, у меня даже прописки нет.
— А как же ребенок? — спросил Олег.
— Сделаю аборт. Мне прислали деньги на свадьбу, их и потрачу. — Она взяла из рук Беляева опустевшую чашку и ушла на кухню.
Олег и Николай Петрович проводили ее взглядом.
— Ну и правильно, — сказал старик. — Совсем молодая девчонка, на что ей ребенок? Без него она быстрей замуж выскочит.
Олег угрюмо промолчал. Старик вернулся на кухню и взялся за работу. Беляев спустился на улицу за бутылкой. Потом они сидели со стариком на кухне и выпивали. Олег вспоминал Чечню, Андрея. И думал о Лене, о том, что она сделает аборт и, конечно же, выйдет замуж. Еще бы не выйти! Такую любой парень возьмет. От этих мыслей ему сделалось тоскливо и муторно. Он глушил тоску водкой.
На другой день Олег взял билет до Екатеринбурга. Его поезд отходил через пять дней. Еще столько времени торчать в Москве! Хотя в глубине души он был даже рад этому. Пять дней он будет видеть Лену. Будет принимать из ее рук чашечку кофе по утрам.
Эти дни Беляев почти не вставал с дивана, смотрел телевизор, читал газеты, которые приносил Николай Петрович. Порезы его заживали. Часто он смотрел на фотографию Андрея, которая стояла все там же, на тумбочке. В такие минуты взгляд его становился жестким.
С Леной Олег говорил мало. Ей не нравилось, что он много пьет.
Утром, накануне отъезда, Николай Петрович, как всегда, принес газеты. Олег начал чтение с «Хроники происшествий» в «Московском комсомольце». Взглянув на фотографии, помещенные внизу столбца, он вздрогнул. Устанавливается личность неизвестной женщины, на вид 20-22 лет, труп с признаками насильственной смерти… С фотографии на Олега смотрело кукольное личико Алисы со вздернутой верхней губой. Он вскочил с Дивана. Это, несомненно, была она!
Беляев со стоном отшвырнул газету, прошелся по комнате. Лена, сидевшая за столом с вышиванием, подняла на него удивленные глаза.
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Я должен сходить кое-куда, — глухо ответил он.
Сердце Олега учащенно билось, у него пересохло во рту. Через час он стоял возле белой многоэтажной коробки на улице Арцимовича и смотрел вверх, на окна шестого этажа. 211-я квартира должна находиться там.
В окнах никто не показывался, но дверь в лоджию была приоткрыта. Значит, в квартире кто-то был. Олег не поехал на лифте, а поднялся пешком по пожарной лестнице. Остановился-перед металлической дверью 211-й квартиры. Сердце стучало как паровой молот, нервы были на пределе, предупреждая об опасности. Целую минуту он стоял, не решаясь поднести руку к кнопке звонка.
Беляев вздрогнул, когда рядом раскрылась соседняя дверь и из нее вышла пожилая женщина с хозяйственной сумкой. Она как-то испуганно взглянула на него. Олег выдавил улыбку.
— Звоню вашей соседке, — сказал он. — Что-то никто не отзывается.
— Но это странно, она все время дома, — ответила женщина. — Наверное, не слышит. У нее музыка играет на полную мощь.
— А может, у нее горти? Женщина усмехнулась:
— У нее все время гости. Не успеют уйти одни, как появляются другие. Ходят тут днем и ночью.
— Что ж, придется прийти попозже, — сказал Олег, направляясь к лестнице.
Женщина проводила его удивленным и недоверчивым взглядом.
Беляев выбрал наблюдательный пост на седьмом этаже соседней башни. Отсюда хорошо просматривались окна и лоджия квартиры сожительницы Со-пилы. У него екнуло сердце, когда в лоджию вышли двое крепких, коротко стриженных молодчиков. В одном из них он узнал Ханыгу. Чутье Олега не подвело: Киса устроил засаду на случай, если он вздумает сюда явиться!
