Ознакомительная версия.
В общем, если убрать из поля зрения новый корпус и заборы, а для полной убедительности еще и подходившие почти вплотную к клинике окраинные девятиэтажки, рисовалась очень даже симпатичная картинка загородного поместья конца XIX века. Стояло оно тогда верстах эдак в семи от города, на склоне пологого холма, прикрываясь им от северных ветров, и имело перед собой перспективу самого Серовска, с кремлем, посадом и пригородами, и раскинувшейся до горизонта луговой заречной стороны, которая и сегодня клочками просматривалась между стеснившимися серыми многоэтажками.
Когда «уазик» проезжал мимо трехэтажного корпуса, Петр обратил внимание на курившего на крыльце молодца. Он был одет вполне цивильно для богоугодного заведения – в строгий костюм и темную водолазку. Но не это вызывало интерес к субъекту. Глаза Петра, скользнув по фигуре, как-то автоматически выхватили и отметили совсем незаметную мешковатость пиджака у левой подмышки и короткий отросток антенны переговорной трубки, небрежно засунутой в карман. Сам молодец не менее внимательно осмотрел проезжающий мимо канареечный транспорт.
Вылезая из машины, Петр кинул взгляд в его сторону и отметил, что трубка из кармана перекочевала к губам гражданина, старательно разглядывающего прибывших. Разговора на расстоянии слышно не было, однако никаких сомнений не возникало, что темой переговоров являлись прибывшие на милицейском «уазике».
Сержант с Петром вошли в здание, в вестибюле их уже ждали. Два санитара, а может – медбрата, в нечистых халатах, крепкие и хмурые мужики, кивнув Унтеру как давнишнему знакомому, обратили взоры на Петра.
– Что с клиентом? «Белка» или как? – деловито осведомился один из «братьев» и тряхнул тряпичным свертком. – Рубаха нужна?
– «Или как», – доложил сержант. – Спецсредства без надобности. Память мужик потерял в результате ранения…
– А ранили где? – лениво спросил второй, поняв, что активная помощь в данном случае не потребуется.
– Где сейчас воюют, там, видать, и ранили… – с неохотой ответил сержант. – Илья Сергеевич когда будет?
– Скоро должен вернуться с обхода. Он на второй территории.
Действительно, ждать долго не пришлось. Минуты через три в вестибюль в сопровождении молодого человека и молодой женщины – все в белых халатах – залетел небольшого росточка энергичный и упитанный колобок с подернувшейся сединой бородкой клинышком.
– Виктор Иванович, Лидия Анфимовна, все вопросы будем обсуждать завтра на планерке. Они слишком серьезные, чтобы решать их на ходу. Идите, занимайтесь своими делами, – строго и безапелляционно выдал колобок и обратился к прибывшим: – Здравствуйте, молодые люди! Какие у нас проблемы?
– Здравствуйте, Илья Сергеевич! – поздоровался сержант и подал ему сопроводительную. – Вот товарищ, судя по всему, нуждается в вашей помощи.
Колобок внимательно пробежал бумагу глазами, согласно кивая на каждом предложении в бланке.
– Да, наш пациент… – негромко и скорбно констатировал главврач, дочитав сопроводительную до конца, и тут же, спохватившись, махнул рукой санитару: – Ну-ка, милейший, догоните-ка Лидию Анфимовну и скажите, чтобы она вернулась. Этот товарищ как раз по ее части. Ну, голубчик, пойдемте побеседуем с вами.
Беседа состоялась в небольшой комнате рядом с вестибюлем и была не очень долгой. Сначала вопросы задавал Илья Сергеевич. Они касались не столько состояния больного, сколько его недолгой истории. Почему-то особенно главврача интересовал отрезок жизни в Чечне. Петр старался ответить на все вопросы, про себя удивляясь, зачем нужны Илье Сергеевичу подробности, которые тот записывал в свой блокнот. Даже Санькина фотография была весьма тщательно им рассмотрена и изъята для дальнейшего изучения.
Потом настала очередь доктора Лидии Анфимовны. Ее, в отличие от начальства, больше волновали вопросы здоровья пациента – течение болезни, его ощущения и эмоции. Она внимательно осмотрела следы ранений на теле Петра, неощутимо, почти ласково, пробежав по ним пальцами, измерила пульс, давление.
Сержант Волобуев вместе со скучающими санитарами сидел на кушетке у дверей и ожидал решения врачебного консилиума.
– Ваше мнение, Лидия Анфимовна? – осведомился у женщины Илья Сергеевич. – Каков результат осмотра?
– Все симптомы ретроградной амнезии, вызванные проникающим ранением в затылочную часть головы, – доложила доктор.
– Остальные ранения – что вы скажете по поводу их?
– Хорошо залеченные, полученные как минимум год назад и более, а некоторые – совсем давние. На сегодняшнее состояние больного они никак не влияют. И вообще, если бы не проблемы с памятью, пациента можно было бы назвать очень здоровым человеком.
– Какое лечение назначим, коллега? – глаза Ильи Сергеевича остро глянули на женщину поверх очков.
– Пока надо наблюдать, – пожала плечами Лидия Анфимовна. – Сейчас трудно что-то определить. Для больного с таким диагнозом в первую очередь необходимы время и терпение. С казанским пациентом мы долго ждали результата, но все же добились своего.
– Согласен с вами, – удовлетворенно кивнул главврач. – А пока отправим больного в карантин на пару неделек. Прибыл он к нам из местности в эпидемиологическом отношении совсем неблагоприятной, да и в Серовске обитал в месте, прямо скажем, сомнительном. Еще проблема с медицинским полисом, а точнее – с его отсутствием, но, думаю, решим и ее. Давайте ваши документы, товарищ сержант. Вот вам роспись, что мы гражданина на лечение приняли. Зайдите к секретарю – знаете, где она сидит, вы у нас не новичок, поставьте печать и отправляйтесь на свой боевой пост. Всего хорошего!
Унтер, получив бумаги, на прощание искренне пожелал Петру:
– Давай, боец, выздоравливай побыстрее.
Далее была баня, а точнее – душ; его камуфляж поменяли на застиранное, бывшее когда-то белым нательное белье и полусуконные коричневые брюки и куртку, а босые ноги обули в стоптанные тапочки из кожзаменителя. И без того короткие волосы стричь не стали. Однако же голову и все остальные оволосенные места побрызгали некоей аэрозольной гадостью, пахнущей, правда, не совсем отвратно. Потом он сдавал на анализ кровь, мочу, какие-то мазки, у него смотрели язык и анус, измеряли рост и вес… В общем, развлечения устроили по полной программе.
Процедуры Петр проходил под присмотром санитаров, которые встретили его в вестибюле. Они скучали ввиду малоопасности и послушания пациента. Лишь по-отечески направляли его возгласами: «Раздевайся… Одевайся… На весы… Вали вон туда…» Завершив приемно-дезинфекционные дела, его повели в карантин, где Петр и должен был обитать ближайшие две недели, как определил главврач.
Располагался карантин на втором этаже трехэтажного корпуса. Они поднялись по лестнице, огороженной сетками, остановились у металлической двери и позвонили. Звонок едва слышно прокурлыкал и затих. В глазке мелькнула тень – там рассматривали прибывших. Замок наконец противно проскреб металлом по металлу, и дверь отворилась. За нею стоял тот самый молодец с опухшей подмышкой, что курил на крыльце корпуса. Из себя он представлял крупногабаритного, на полголовы выше Петра, лет эдак тридцати индивидуума с крайне мрачным, хотя и не совсем неприятным лицом.
– Привет, Егорыч! – небрежно кивнул он санитару, тому, что был постарше. – Чего надо-то?
– Да вот придурка в карантин определить… – незатейливо представил Егорыч Петра.
– Это что, в наше крыло? – нахмурился молодец.
– В ваше, за жестянку, – кивнул санитар.
– Павел Иванович же просил… – недоуменно скривил губы парень.
– Слышь, секьюрити, может, ты отвалишь подальше? – с очень неуважительными интонациями в голосе сказал санитар Егорыч.
Петр догадался, что этот малоприятный на вид тип является охранником упомянутого Павла Ивановича.
– Наше дело верблюжье, – продолжил Егорыч, – доставить этого кадра в карантин и посадить его под замок. Твое же, собачье, охранять своего шефа. А бугры между собой пускай сами разбираются, где кому находиться.
Егорыч шагнул через порог, твердо и бесцеремонно отодвигая рукой охранника.
– Эй, хозяйка! Сабитовна, солнечная Башкирия наша, вылазь, принимай гостя.
Петр двинулся за Егорычем. Он покосился на охранника и различил искреннее неудовольствие, а точнее – злость, тенью пробежавшую по его лицу. Удивительно, но молодец с оттопыренной подмышкой сдержал эмоции по отношению к явно хамившему санитару. Однако, похоже, кипение энергии отрицательного заряда требовало немедленного выхода. Неосторожно шагнувший к нему Петр, освобождающий дорогу позади идущему санитару, вызвал в охраннике всплеск ярости. Он неожиданно с силой, но почти неуловимо, двинув вперед предплечье, отработанным движением выбросил в лицо Петру сжатый кулак.
Помимо Петра, лишь Егорыч успел заметить опасность, хрипло выдохнув:
Ознакомительная версия.
