Раз Семенов и Михайлов были друзьями, значит, у них есть связь, они поддерживают отношения. Если это так, то агент узнает об этой связи и поможет найти Михайлова.
За три года службы вместе с Семеновым Максим Говоров проникся к нему большим уважением. Превратился из обычного подчиненного в его друга, соратника и, кстати, прекрасно зарекомендовал себя в служебном плане.
Он пришел в управление лейтенантом и за два с половиной года дослужился до капитана. Семенов во всем доверял ему и помогал, так как верил в его честность и преданность. Несмотря на уважение и любовь к Петровичу, Говоров нисколько не сомневался в правильности своих поступков. Он выполнял свой долг перед Родиной – как честный опер МУРа и как секретный агент ФСБ. И зарплату он получал в двух местах.
И вот неусыпная слежка за Семеновым принесла первые плоды. Спектр заснял на вмонтированную в пуговицу видеокамеру признание Протасова Семенову, что ракета «Двина» была действительно похищена и продана Рокеру.
В ФСБ на Хвата имелось досье, в котором были видеозаписи его совещаний, допросов и бесед с сослуживцами. Говоров снимал даже семейные застолья полковника, на которых он был частым гостем.
В общем, за три года слежки в контрразведке накопилось немало материалов на Петровича. Все его телефоны – как домашние, так и служебные – прослушивались, но Петрович догадывался об этом. Одного Семенов не мог предположить – что контрразведчики зашлют в его отдел агента и он так сблизится с ним, станет его учеником, другом и правой рукой.
Хотя полковнику на замов всегда «везло» – в кавычках. Как когда-то Сергей Михайлов преподнес ему сюрприз – и в один миг превратился из капитана МУРа в секретного агента ГРУ, так и теперь Говоров готовил нечто похожее.
Петр Петрович спал крепким сном в своей уютной постели в большой квартире на третьем этаже, спал и не догадывался, что над его светлой головой сгущаются свинцовые тучи. Он спал на спине и сильно, надсадно храпел. Так всегда бывает, когда пересыхает горло и язычок заваливается в глотку. Закинутая голова провоцирует храп, и он порой пугает самого спящего. У тех, кто почивает на боку, такого никогда не случается.
Обычно Петрович спал именно так, но сегодня сильно устал и не смог в момент погружения в негу перевернуться. Потому терроризировал храпом соседей и, наверно, сам мучился. Но вот он подавился слюной, закашлялся и проснулся. Приоткрыл глаза и почувствовал, что нестерпимо хочет в туалет – выпитая перед сном жидкость просилась наружу со страшной силой, и терпеть было невозможно, да и глупо.
Семенов приподнялся, откашлялся, попробовал сглотнуть, но у него это плохо получилось из-за сухости во рту. Тогда он встал и, не включая свет, выставив перед собой руки, походкой лунатика двинулся по коридору. Пошатываясь, отталкиваясь от стен, вошел в туалет и с вожделением облегчился. Спустил воду и отправился на кухню. Налил в кружку воды из чайника и залпом выпил.
Во влажную от пота постель он лег, как в сладкую колыбель, сразу закрыл глаза и приготовился погрузиться в царство Морфея, но вдруг отчетливо услышал, как в замке его входной двери что-то щелкнуло. Он не придал этому значения, но звук повторился и вывел полковника из оцепенения. Он поднял голову с душки-подушки и прислушался.
В квартире было по-прежнему тихо, ничто не нарушало этой звенящей тишины. Но вдруг тоненькая тюлевая занавеска на окне вздулась горбом и поведала о том, что входная дверь открылась. Петр Петрович вздрогнул.
«Воры, что ли?» – подумал он и стал медленно подниматься с кровати. Беззвучно встал и замер в нерешительности.
«Пистолет», – вдруг вспомнил он и потянулся к кобуре, висящей на спинке стоящего возле тумбочки стула.
Когда пальцы коснулись спасительной рукоятки, Петровичу стало значительно спокойней. Он аккуратно вынул оружие и уже хотел передернуть затвор, но потом подумал, что этот звук услышат грабители, поэтому шуметь не решился.
Убедившись, что обойма с патронами на месте, он медленно пошел к двери в коридор. Шел и молился, чтобы под ногами не заскрипели паркетины. И они не скрипнули ни разу.
Семенов приблизился к дверному проему и заглянул в щель. В кромешной тьме коридора он сначала ничего не увидел, но, когда глаза привыкли к темноте, Петрович отчетливо различил три черные фигуры, медленно входящие в его квартиру. Они были похожи на ужасных призраков в масках, перчатках и мягких бесшумных ботинках. Каждый сжимал по пистолету, а на стволах были навернуты глушители.
«Вот это да – киллеры-ниндзя какие-то, – с ужасом подумал полковник. – Кто они?»
Петр Петрович стоял и лихорадочно соображал, как спасти свою жизнь. Наконец он двинулся к кровати, осторожно откинул одеяло и положил рядом со своей подушкой подушку жены. Накрыл их одеялом и придал форму тела. Получилось что-то наподобие бугра.
А незнакомцы начали медленно прочесывать квартиру. Искали живых, чтобы незамедлительно сделать их мертвыми. Один пошел на кухню, второй заглянул в гостиную, а третий направился в комнату дочери.
Холодный пот выступил на лбу у полковника в тот миг, когда он представил себе, что было бы, окажись семья сейчас дома.
Семенов прокрался в угол комнаты, скользнул за занавеску и вжался спиной в стену, чтобы его нельзя было увидеть в просвет окна. Стоял и ждал, когда сюда войдет киллер.
И вот дверь легонько отворилась, и в щели появился ствол с глушителем. Затем вплыла рука в черной перчатке, а потом и сам незнакомец. Он вошел, прицелился и выстрелил в сооруженный полковником муляж.
Черный человек еще дважды выстрелил. Причем палил в то место, где, по его разумению, находилась голова спящего. Потом приблизился к кровати и глушителем скинул одеяло с подушек.
Не обнаружив трупа, он удивился, некоторое время соображал, что делать, потом осмотрелся и отодвинул ближайшую к нему штору. За ней он никого не обнаружил и двинулся к шкафу. Осторожно отворил его и заглянул внутрь. Там, кроме пальто, плащей и платьев в нафталине, он ничего не обнаружил. Киллер устремил взор на штору в углу.
Она ничем не выдавала прятавшегося за ней полковника. А убийца помедлил, затем выстрелил в кровать, надеясь поразить прячущегося под ней противника. Но крика и стонов не последовало, только удары пуль в паркетный пол гулким эхом прокатились по квартире.
Для Семенова эти звуки были предвестниками близкого конца, потому что киллер навел ствол на занавеску и начал приближаться. Вытянул руку и хотел ее отодвинуть, но…
В этой ситуации Петрович решил действовать первым номером, не дожидаясь, пока бандит обнаружит его и пристрелит. Но было одно обстоятельство, которое полковнику необходимо было преодолеть. Его пистолет не был поставлен на боевой взвод. Короче говоря, патрона в патроннике не было, и требовалось передернуть затвор и снять оружие с предохранителя. Только после этого можно было стрелять. На это ушла бы секунда, может, одна, а может, и три, но за это ничтожно малое время киллер мог выстрелить первым. Ведь пушка грела ему ладонь.
Тем не менее Петровичу не оставалось ничего другого, как нападать. Семенов взялся пальцами за затвор и уже готов был его передернуть, но… В комнату вошел второй киллер и тихо прошипел:
– Ты чего палишь, шлепнул кого?
– Нет, но мне кажется, здесь кто-то есть. На постели под одеялом две подушки в форме человека.
– Что? – переспросил вошедший.
– Он где-то прячется.
– Черт с ним, мы все сделали. Сваливаем.
– Ща проверю, – дотошный киллер направил ствол на занавеску в углу – ту самую, за которой прятался полковник, и выстрелил. Пуля пробила ткань, просвистела в миллиметре от шеи Петровича, отрикошетила от стены и, раскаленная, ударила в голое плечо полковника. Но не ранила его, а только обожгла.
Петрович вздрогнул, стиснул зубы, но не издал ни звука. Он стоял и анализировал свое состояние. Он осознал, что в него стреляли, но не мог повернуться и посмотреть на свое плечо. Он стоял и терпел. Ждал второй пули, но выстрела не последовало. Киллер удовлетворился одним и не стал тратить патроны.
Семенов не видел недовольного оскала в дыре черной маски, но понял, что бандиты уходят. Они беззвучно вышли и даровали полковнику Семенову жизнь.
Через мгновение тюлевая занавеска вздулась бугром и снова опала, возвещая о том, что входная дверь открылась и беззвучно закрылась. Но Петр Петрович из угла выходить не спешил. Он стоял и все ждал возвращения людей в черном. Ждал, что вот-вот грянет выстрел и пуля с бешеной скоростью пронзит его грудь и выскочит из спины, поливая кровью обои и стену. Ждал-ждал, но так и не дождался. В те мгновения время для него остановилось. Ему показалось, что прошел час, но на самом деле всего пять минут.
А полковник все стоял в углу и прислушивался к звону пустоты в своей квартире. Наконец он, как затравленный зверь, отодвинул штору и неслышно вышел из своего убежища. Ноги и спина затекли, каждый шаг давался с трудом. Холод бетона сковал поясницу. Петрович передернул затвор, снял оружие с предохранителя и выглянул в коридор.
