На экране появился большой просторный кабинет – очевидно, расположенный в каком-то из зданий воинской части. На ближнем плане, спиной к зрителям, сидел офицер в военной форме, причем в кадре был виден только его полковничий погон со звездочками. Семенов догадался, что это был заместитель начальника части Фокин. Напротив него на стуле развалился высокий статный мужчина в черной косухе, с золотыми цепями на шее, с браслетами на запястьях и с перстнями на толстых пальцах. Он смахивал на богатого рокера и на мафиози одновременно.
Запись велась в дневное время суток, в залитом солнцем кабинете было прекрасно видно выражение лица незнакомца. Семенов определил, что он высокого роста – около ста девяноста сантиметров, атлетичный и сильный.
Лицо у него было умное, волевое и по-мужски красивое. На голове топорщился ежик светлоокрашенных, с проседью, волос, а в ухе поблескивала серьга с бриллиантом. Говорил он не спеша, с чувством собственного достоинства. Иногда помогал себе руками – растопыривал пальцы и делал в воздухе замысловатый вираж. У наблюдателей создалось впечатление, что незнакомец вымогает деньги у офицера. Но это было не так.
Звука не было, но полковник понял, что речь идет о чем-то важном. Лицо Рокера, как сразу окрестил его Семенов, было серьезным, говорил он вкрадчиво, с паузами, акцентировал каждое слово. Это было видно по его губам и мимике.
Если бы эта запись попала к Семенову другим способом – к примеру, была найдена в домашней видеотеке Фокина, он не придал бы ей никакого значения. Двое мужчин сидят в кабинете и разговаривают. Но Фокин оставил ее жене, чтобы она в случае его смерти отдала ее Протасову. Фокин не орехами торговал и знал, что делает, поэтому Семенов отнесся к пленке с должным вниманием – как к важной улике.
– Гриша, ты можешь сделать фотографию этого человека? – попросил Петрович.
Терещенко встал из своего рабочего кресла, подошел к телевизору и всмотрелся в лицо незнакомца.
– Его?
– Да.
– Могу.
– Делай.
Начальник лаборатории сел за микшерский пульт, нажал несколько кнопок и за десять минут ввел всю запись с кассеты в компьютер. Выбрал наиболее четкий, удачный кадр, вывел его на принтер и сделал фото.
– Готово, – он вытянул лист из паза и отдал Семенову.
– Хорошо получился, – хихикнул Петрович и показал Говорову. Тот взял фото в руки, повертел в пальцах, приблизил к лицу, потом отодвинул подальше, присмотрелся и отдал шефу.
– Да, четко. Отправим во всероссийский розыск?
– Нет. Пока нет. Я веду расследование не совсем официально и пока никому не буду докладывать о находке. – Семенов встал, пожал руку Терещенко и попросил: – Гриша, у меня к тебе просьба: сохрани для меня эту запись на RV-диске, а изображение в компьютере сотри. И не говори никому о моем визите.
– А если спросят?
– Никто не спросит, а сам не распространяйся.
– Хорошо, обещаю. – Начальник лаборатории вставил диск в дисковод, открыл программу загрузки и сохранил запись с кассеты. После того как дисковод выплюнул диск, он стер файл и закрыл программу.
– Вот и прекрасно. – Семенов взял диск, сунул в коробочку и положил ее в карман вместе с кассетой.
Оперативники попрощались и ушли.
Они шли по коридору управления и молчали. Говоров понимал, что шеф действует не совсем законно, но не стал это с ним обсуждать.
– Может, пообедаем? – предложил Макс.
– Думаешь, пора подкрепиться, а то с голода можно и свалиться? – брякнул Семенов.
– Да, чего терпеть.
– В две дырки сопеть, – добавил полковник.
Они отправились в столовую и плотно пообедали. Через час вернулись в кабинет к шефу.
– Что мы имеем, – начал Петр Петрович. – Рокер, дадим ему такую кличку, купил у Фокина ракету «Двина». Это в кулуарной беседе поведал нам Протасов. Он отдал нам вескую улику – кассету с изображением покупателя, а я уверен, что это именно покупатель, раз Фокин так подстраховался и снял его на видео. Значит, нам надо выяснить, кто такой этот Рокер, и прищучить его.
Полковник вынул диск из кармана, вставил в свой портативный компьютер и загрузил в машину. Затем написал пароль и вошел в базу данных МУРа. Нашел архив. Открыв файл поиска, запустил программу идентификации Рокера по фотографии. Компьютер начал работать, а Петрович откинулся в кресле и расслабился.
В картотеке МУРа была собрана огромная коллекция фотографий и отпечатков пальцев тысяч преступников. В нее вошли также все сотрудники милиции и министерств внутренних дел как России, так и стран СНГ. Лишь СВР, ФСБ, ГРУ, Служба по борьбе с распространением наркотиков и Служба охраны президента России не внесли туда данных о своих агентах.
Через минуту Семенов получил ответ, но он его крайне разочаровал:
«Лиц, похожих на запрашиваемого, в картотеке нет».
– Черт возьми, – разозлился полковник, – теперь надо сделать запрос в ФСБ и ждать ответа от них. Но они хитрые – могут человечка отыскать, но нам про это не сообщить. Арестуют его сами, а его фактически я нашел. Вернее, Фокин. – Шеф посмотрел на Говорова.
– Вы хотите связаться с комитетчиками?
– Придется. Вопрос национальной безопасности. Но не сегодня я с ними свяжусь, а, может, завтра. – Полковник посмотрел на часы. – Сегодня уже поздно, поеду домой отдыхать. А то встал рано, устал. Не мальчик – под полтинник уже. Это в тридцать мог ночами не спать, по делам мотаться, с убийства на убийство, а потом по девочкам. А сейчас – ноги в тазик с теплой водой, тело – в люлю и грелку под бок, вместо телки. Если хочешь быть здоров, кушай мазь от комаров. Во как. – Полковник хихикнул и потянулся в кресле. Сладко зевнул и еще раз посмотрел на часы.
Было уже девять. Петр Петрович решил отложить встречу с генералом Парамоновым на завтра. Хотел дома в спокойной обстановке проанализировать полученную информацию.
Он вынул диск из компьютера, сунул его в коробочку и положил на стол. Выключил ноутбук и запихнул его в «дипломат».
– Петр Петрович, может, вы все это оставите здесь, в вашем сейфе? – спросил Максим.
– Нет, сегодня возьму с собой, дома еще поработаю.
– А если…
– А что «если»? – удивился Семенов. – О том, что кассета у меня, знаем только мы с тобой да Протасов. Его жена и Терещенко – не в счет, они не знают сути дела. Как Рокер может узнать о диске? Никак. Поэтому бояться нечего. – Семенов встал, положил в «дипломат» кассету и диск с записью и захлопнул крышку. Накинул пиджак и проверил сигнализацию кабинета.
Говоров встал, прошел к двери и стал ждать, пока шеф соберется. Семенов же замер посреди кабинета в нелепой позе и соображал, что ему предпринять.
– Ты, Макс, сбил меня с панталыку своей бдительностью, теперь я и не знаю: забирать его домой или нет. – Петрович взглянул на «дипломат». Потом кивнул: – Заберу, надо еще поработать.
Он достал из кармана ключи, открыл сейф и вынул из него подплечную кобуру с именным пистолетом Макарова. Положил «дипломат» на стол, надел кобуру, захлопнул дверцу сейфа и пошел к выходу.
– Я вас до дома провожу, – предложил капитан.
– Не стоит. Езжай домой, отдыхай, сам доберусь. – Семенов хлопнул его по плечу.
Выйдя на улицу, они двинулись к служебной «Волге».
– Ты отгони ее на стоянку, а я на своем «мерине» доеду, – успокоил Петрович.
– А может, проводить? – не унимался Говоров.
– Нет необходимости.
Максим выполнил указание шефа в точности – сел за руль и поехал на служебную стоянку, а Семенов устроился в своей машине, включил двигатель и выехал с территории управления.
У Петра Петровича был трехлетний «Мерседес Е-210». В народе его называют «глазастым». Он купил его после того, как продал старенький «сто девяностый». Доплатил несколько тысяч долларов и приобрел по блату этого серебристого красавца. Машину ему достал его друг, начальник таможни. Конфискованные авто подлежат продаже через комиссионный, а таможенники, пользуясь привилегиями, скупают их по минимальной цене. Потом продают дороже. Но полковнику он достался совсем задешево.
Петрович любил водить автомобиль, но сегодня, после нескольких часов, проведенных в дороге, он стремился попасть как можно быстрее домой, в уютное плюшевое кресло, к любимой жене и детям.
Но в этот вечерний час Петровича дома ждало разочарование. Он поставил машину в гараж, пришел домой, но в квартире никого не обнаружил. Она была абсолютно пуста. Даже вечно спящий на тумбочке толстый ленивый кот Васька куда-то исчез. А на его подстилке лежала записочка, написанная разборчивым почерком младшей дочки: «Папочка, обед в холодильнике, мы на даче. Васятич с нами».
– Вот те на, – пробубнил Петрович.
Он разулся, скинул пиджак и ослабил галстук. Взял трубку и набрал номер сотового телефона жены. Ждал минуту и, наконец, услышал на том конце знакомый женский голос.
– Маша, привет, это я, – начал Петрович. – Вы на даче?
